Поднявшись с пола, Эри потянулась и потянулась за одеждой. Взгляд случайно упал на письменный стол.

Листок был там. С чернильной вязью в самом верху.

Сердце пропустило удар. Комок льда застыл внутри, грозясь разорваться в любой момент.

Меньше всего на свете Эри хотелось идти туда, но не идти она не могла.

Листок как будто махал ей смятым уголоком. Рядом в пятнах клякс валялось перо.

На бумаге красовались две короткие фразы: «Не пей зелье. Делаешь хуже».

Мир закружился, тело превратилось вату, и Эри поняла, что летит в пустоту.

***

За завтраком княжна сидела мрачнее тучи и украдкой потирала правое плечо. Ее счастье, что пол комнаты устлали толстым ковром, да и падая, она завалилась не на стол и не к кровати, иначе пострадала бы куда серьезнее. Но об этом она и не думала. Перспектива разибить лоб о прикроватный столбик казалась ей не настолько устрашающей, как повтороение ночных событий.

Без сознания она провалялась недолго — даже слуги не успели забеспокоиться. Переодевшись и умывшись, Эри побрела в столовую, взирая на мир невидящим взглядом.

Все ужасно. Либо ее прокляли и теперь не оставят до конца жизни, либо она переняла по наследству мамину болезнь. Что так, что так — итог выйдет плачевный.

Но плакать не хотелось. Эри вообще ничего не чувствовала. Словно эти строчки на помятом листе бумаги выжгли ее изнутри. Никаких эмоций, лишь угрюмая отстраненность. Она и на завтрак пошла только потому, чтобы к ней лишний раз не приставала прислуга, а то и сам доктор Михаэль. Зачем эти разговоры? Зачем все?

Отца за столом по-прежнему не было. Рядом с Куртом сиротливо стояли приборы: тарелка, вилки, ножи как будто испуганно прижимались к скатерти, ощущая себя неуместными. Значит, слуги все-таки ждали, что князь появится. Но он не появился.

Курт энергично уплетал омлет — по искоркам в его глазах Эри поняла, что брат чем-то сильно озадачен и не перестает размышлять и во время еды. Он здорово загорелся темой переезда, а княжна могла ему только позавидовать. Хорошо, когда ты чем-то увлечен и у тебя нет ни проблем, ни времени эти проблемы находить.

Вталкивая в себя пищу и не чувствуя вкуса, Эри опять задумалась о том, стоит ли рассказывать все брату. Не то, чтобы она стеснялась или боялась, нет, просто не видела в этом смысла. Что это изменит? Может, камень с души упадет? Так и было, но раньше, когда еще оставалась надежда, что докучливые ночные кошмары — просто сны и ничего серьезнее. Но теперь... Сомнений нет, а реальной помощи от Курта не дождаться. Он бы и рвался помогать, он отличный парень, просто... Не в его это силах. Но в чьих?

Киан. Скорее бы он приехал!

После завтрака она собиралась уползти обратно в берлогу и упасть на кровать — обессиленная и опустошенная, как тряпичная куколка. Но Курт снова стиснул ее за запястье и куда-то повел. Эри не сопротивлялась и покорно шла за ним, напоминая грустную собачку на поводке, которая не хочет гулять, но хозяин все равно тянет ее на улицу.

Они и вправду вышли во двор. Солнце ласково припекало, совсем не по осеннему, от земли поднимались прозрачные облачка тумана — ночью все же было прохладно, а вчера еще и дождик прошел, напитал влагой почву сада. Двое гвардейцев охраняли главный вход, остальные разбрелись по периметру высокой черной ограды с частоколом острых пик, глядящих в небо. Въездная дорога, вымощенная ровными плитками, уходила к воротам, а дальше скрывалась в густом лесу. Но Курт не повел ее туда, он повернул налево, углубился в лабиринты кустов по аккуратной каменной тропинке. Где-то неподалеку щелкали ножницы садовника.

— Куда ты меня тащишь? — все-таки спросила Эри, устав от молчания. Настырность брата начинала ее раздражать. — У меня рука уже болит.

— Тут рядом. Почти пришли.

Они выбрались из зарослей и оказались на крохотной площади, посреди которой возвышался фонтан в виде статуи обнаженной девушки, держащей в руках кувшин. Из сосуда ничего не лилось, мутная вода застыла в чаше, полной опавших листьев и прочего сора. При виде фонтана у Эри екнуло в груди.

«Он стоял здесь! Прямо вот на этом месте!»

Она остановилась — ноги не слушались ее и отказывались идти дальше. Курт недовольно обернулся, но, заметив растерянный вид сестры, встревожился.

— Что с тобой? Ты... Ты же не лунатишь?

Эри отрицательно помотала головой. Шаткой походкой она подошла к фонтану и уселась на бортик. Недавняя апатия снова ее охватила, и переться куда-то за братом казалось глупым и бессмысленным.

— Эри, что случилось? — Курт устроился рядышком и озабоченно вглядывался в ее лицо. — Опять повторилось? Как вчера?

«Сказать или нет? А, не важно. Может, отстанет, если расскажу».

Но едва она открыла рот, как ее прорвало. Все ночные переживания вилились в полубессвязный поток слов и всхлипов, в которых, будть они реальным водным потоком, Курт наверняка утонул бы с головой, снесенный бурной волной.

Закончив, она все-таки разревелась. И, вот что странно, ей тут же стало легче.

Курт взолнованно потер пятерней вспотевший лоб.

— Ты сказала, у тебя кровь испарилась? Да?

Эри кивнула.

— Как это выглядело? Она исчезла? Или не сразу?

— Ну... — ответила

она, не переставая всхлипывать. — Как... Как вода на го-горячей сковородке.

— Не может быть, — Курт вдруг схватил ее за руку. — Покажи, где были царапины? Вот тут?

Он ткнул кончиком пальца в запястье. Эри пожала плечами.

— Где-то. Я точно не помню.

— И не болит?

— Нет. Только чешется.

Брат внимательно осмотрел кожу на ее руке — милиметр за милиметром, прощупал пальцами. Озадаченно посмотрел на сестру.

— Ничего. Вообще ни следа. Может... Там не все по-настоящему было, а? Ну как во сне.

— А как же записка! — плачущим голосом спросила она. — Она-то настоящая!

— Записка... Ты могла сама ее написать. У тебя ведь раньше не было приступов по ночам?

— Н-нет...

— Ну вот! — просиял Курт. — Ты лунатила, а так как приступ случился во сне, то тебе и привиделось всякое! Еще и зелья напилась. Тело-то проснулось, а мозг — нет. Понимаешь?

«Неужели... Неужели он прав? А ведь такое могло быть!»

Эри невольно улыбнулась. И почему ей самой это в голову не пришло!

— Поэтому и записка коряво написана, — продолжал теорию брат, болтая рукой в застоявшейся воде фонтана — листики расплывались в разные стороны, точно ажурные кораблики. — Еще бы — во сне писать!

— Но почему я про зелье написала?

— Ну-у-у... Ты перед сном про зелье думала что-нибудь? Или, может, не знаю, уронила его?

— Да нет, я... Точно! Я не нашла ложку и не знала, сколько пить. Выдула на глаз.

— Вот тебе и ответ, — Курт развел руками, как эффектно исполнивший трюк фокусник. — Мысли засели у тебя в голове и проявились вот так.

Эри выдохнула. А она еще сомневалась — признаваться брату или нет! Сразу нужно было к нему бежать, какой же он умница!

Княжна кинулась к Курту и крепко обняла его в порыве благодарности. Брат засмущался.

— Да ты чего... Я ж так. Просто подумал.

— Ты подумал и все понял, а я — дура! Накрутила себе Раал знает что.

«Зря сказала про дуру, еще возомнит себя... А, ладно, сегодня ему можно».

— А ты чего меня сюда притащил-то? — вспомнила она. — На фонтан поглазеть? Так мне его из окна прекрасно видно.

— Да причем тут фонтан! — в голубых глазах Курта снова заплясали озоные искорки. — Я тут такое нашел! Пойдем, по пути расскажу.

Он ловко спрыгнул с чаши и поманил ее рукой. Вместе они повернули к узкой тропинке, которая петляла мимо кустов сирени и клумб с астрами, хризантемами и пушистыми шапками георгин.

— Вчера ты навела меня на мысль, — говорил Курт по дороге. — Когда сказала, что князь приезжал сюда сотни лет назад и все про это давно забыли. А я ответил, что тогда в газете бы об этом не вспомнили.

— Ну, да. И что?

— Я задумался. А если это случилось не в далеком прошлом, а, наоборот, недавно? Тогда понятно, почему про это не писали в книгах — я же в старину залез, а про наше время забыл!