А Эри и пошла бы, да кто б ее пустил? Это же не в княжескую часовню к епископу Притию завалиться, это надо в Закатный храм. А там люди серьезные, одни только гончие чего стоят. А Преосвященный отец Алдей Симеон! Его Эри и видела всего-то пару раз — на каком-то празднике и в день похорон мамы, он тогда прибыл к ним в Гаард-Хаз и вел поминальную службу. Этот величественный старец с острым подбородком и твердыми, как булат, чертами лица, внушал ей страх, причем она и сама не понимала, почему.

И вот будут ли они с девчонкой возиться (пусть и с самой княжной), да еще и про магов крови вещать! Спросить бы отца, но опасно — он сразу заподозрит неладное. А ему раньше времени Эри открываться не собиралась.

Вот и зашли они с Куртом в тупик. Радовало одно — приступы и кошмары прекратились, так что, надеялась Эри, возможно, и не придется им копать дальше. Брат загорелся темой не на шутку, но вот ей главным казалось не слоняться по темным коридорам, как сомнамбула, и не кричать по ночам от видений. А остальное... Не так и важно, на самом-то деле. А Курт пусть изучает, если ему интересно.

В дверях купе появился усталый Дейвон с огромным подносом в руках — старый слуга почти наполовину скрывался за широкой металлической крышкой. С трудом он поставил поднос на стол, поднял крышку и сделал шаг назад. Эри готова была поспорить на что угодно, что бедный Дейвон чувствовал блаженное обоегчение от того, что справился с тяжелой и неудобной ношей.

— Ваш обед, княжна Эри и княжич Курт, — сказал он как обычно монотонно, но в его голосе слышалась предательская нотка утомления.

— Спасибо, Дейвен, — откликнулся Курт даже не поглядев на еду. — Можешь идти.

Дейвен поклонился и вышел в коридор, прикрыв за собой дверь.

Эри без особого интереса окинула взглядом поднос. Мясо, рис, свежие овощи, десерты, булочки; пузатый чайник, паривший носиком, как настоящий паровоз. Вопрос о том, как Дейвен все это дотащил, ее не слишком волновал, княжна раздумывала о другом — стоит есть или пока подождать? Откровенно говоря, к обеду не тянуло. Эри просто негде было тратить энергию сидя в поезде, а потому она и так от скуки постоянно ходила к повару за булками и чаем. Аппетит перебился напрочь.

— Ты будешь? — лениво спросила она брата.

— Сейчас — нет.

«Ну для тебя-то книга точно важнее! Чем ты жив вообще?»

Вздохнув, Эри схватила с тарелки сахарную плюшку и откусила самый краешек.

— Слушай, — сказала она, когда тишина и стук колес стали давить ей на нервы. — Как считаешь — долго нам еще, а?

Курт выглянул на нее из-за книжки, как будто бронированный латник осторожно высунулся над краем тяжелого щита.

— Я не считаю, я знаю. Вечером уже приедем.

— Вечер — он длинный! Когда точно-то?

— Часа через четыре.

Эри сделала громкое «п-ф-ф-ф» и легла на лавку прямо с ногами. От сидения у нее уже все ныло.

За стенкой что-то бахнуло, и следом тут же раздался раскатистый хохот — это охраняющие их гвардейцы резались в кости и, похоже, кто-то из них только что крупно проиграл.

— Странно все это.

Курт сказал это так тихо, что Эри на миг показалось, будто ей послышалось. Рывком поднявшись, княжна удивленно посмотрела на брата.

— Что ты сказал?

Курт прокашлялся и повторил, не отрываясь от чтения:

— Странно, говорю, все это.

— Ты о чем?

— Да про переезд наш.

«Надо же, Курт первым заговорил! Надо ловить момент, а то потом еще сутки молчать будет».

— Да все странно, Курт! — с жаром выпалила она, зачем-то взмахнув рукой с зажатой в ней плюшкой — сахар полетел по всему купе. — Ты только сейчас понял?

— Я давно уже понял, — спокойно ответил брат. — Но все еще страннее стало. Смотри.

Курт положил книжку на стол, подвинув поднос в сторонку, и развернул ее к Эри.

— На что? Мне читать, что ли?

— Ну, — смутился Курт. — Вообще-то я и сам могу рассказать, если хочешь. Ты знаешь, сколько раз за всю историю Форастины убегали в Лаинор?

Эри возвела очи к потолку. Ну что за вопросы!

— Откуда, Курт? Это ты у нас знаток. Так просвети!

— Пять раз. Всего пять, — для убедительности брат потыкал пальцем в желтоватую страницу. — Тут вот все случаи описаны. И все пять раз наши предки уходили в горы, когда шла война и на Кентар нападали. Вот, например. В 503 году от Изгнания Уолтер Форастин и его семья уехали в Лаинор во время Десятилетней войны — тогда войска Таргона подступили к Кентару и Ал’Терра была на грани поражения. Или вот в 354 году — Джошуа Форастин вместе с молодой женой спешно сбежали в Лаинор, когда Кентар осадили дикие кочевники с юга.

— И что? — от исторических справок Эри всегда становилось тошно, поэтому она приняла максимально незаинтересованный вид. Обычно этого хватало, чтобы Курт отцепился и заговорил о чем-нибудь другом.

Но не на этот раз.

— А то! Никогда еще Форастины не покидали столицу в мирное время. Понимаешь? Да и войну редко уезжали, только когда совсем туго приходилось. Но почему отец бежит? Из-за культистов?

— Курт, — Эри вдруг кольнула обида. — Они на меня напали. Не забыл?

— О, Раал! — щеки брата залило розовым, а вид у него стал каким-то жалостливым. — Прости, ну конечно, я помню. Но Эри! Он и до этого собирался в Лаинор, помнишь? Он все-таки великий князь! Вот так покидать столицу, когда... Хм, когда нет угрозы лично для него — это, ну...

— Договаривай уж, — с тяжким вздохом буркнула Эри и откусила еще кусок от потрепанной плюшки.

— Так Форастины не поступают, — отчеканил Курт. И добавил: — Я уж не говорю о том, что дальше Лаинора наши предки уходили всего лишь раз. Один раз! В 507 году из-за очередной войны с Таргоном князь перебрался в Стеттон и сделал его временной столицей. Но уже через полгода вернулся в Кентар и прогнал врагов.

— Культисты чуть не угробили Алдея Симеона, между прочим, — напомнила Эри. — Папа же нам рассказывал.

— Это не повод. Отец мог бы выслать нас, пусть даже в Вэллс, но зачем поехал сам? И вообще... На него это не похоже. Я не понимаю.

— Я тоже, — резко ответила княжна. — Но раз папа решил, значит так надо. Ты же не будешь с ним спорить.

— Я бы поспорил, — понуро проговорил Курт. — Да кто меня послушает...

На этом разговор закончился. Курт замкнулся в себе и, хоть больше и не возвращался к книжке, беседовать не желал, а если Эри его о чем-то спрашивала (чаще всего — сколько еще осталось ехать?), то отвечал односложно и невесело.

Отчасти Эри его понимала. Ее переезд тоже тяготил, но она старалась об этом не думать. Зачем, если все равно ничего не изменишь? К тому же в чем-то она соглашалась с отцом — ей было страшновато оставаться в Кентаре, где прямо под окнами их резиденции бродили безумные маги крови. А она вот только зажила нормально!

Поезд прибыл на место через три с лишним часа. Локомотив, выпуская жирные куски пара, словно маленькие тучки, с шипением и свистом остановился на запасной станции, на которой, как объяснил Дейвон, рабочие обычно осматривали паровоз и занимались мелким ремонтом. До вокзала Вэллса оставалось еще около часа езды, но княжеское семейство выгрузилось раньше — на станции их поджидали заранее заготовленные дилижансы.

Спрыгнув с подножки вагона на землю (Дейвон услужливо подал ей руку) Эри блаженно потянулась, разминая затекшие конечности. Из соседнего вагона показался отец — он был одет в просторный серый плащ без привычных княжеских нашивок и террианской сферы. Князь выглядел хмуро и встревоженно — он быстро отыскал дочь и сына взглядом серых, как грозовое небо, глаз, и коротко им кивнул.

«Даже не улыбнулся», — мрачно подумала княжна.

Следом за отцом на перрон выскочил Бэрон — его растрепанные черные волосы спадали на простую кожанную куртку. Он подхватил отца под локоть и, что-то втолковывая ему на ухо, повел его к дилижансу.

Небо затягивало темноватой дымкой. Ветер набегал порывами, подталкивая Эри в сторону призывно раскрытой двери экипажа. В воздухе пахло паровозной гарью — она окутывала перрон и ветхое кособокое здание из красного кирпича, возле которого суетились рабочие.