Внутри Эри боролись два чувства — она одновременно хотела разорвать младшего брата на клочки за то, что он ввалился в ее комнату без спроса, но еще ее дико тянуло уткнуться лицом ему в грудь и реветь белугой. И наплевать на все на свете.

Победило второе. Эри втащила Курта в комнату и сама не заметила, как выложила ему все.

Слова легко слетали с языка, она тараторила и размахивала руками, активно жестикулируя.

Курт слушал молча, не перебивал. На его лице не отразилось ни малейшей эмоции, лишь взгляд затвердел, а в уголках глаз проступили крохотные черточки морщинок.

— А вдруг у меня... как у мамы. Я боюсь, Курт! — закончила Эри длинную тираду.

— У мамы было не так.

— Да откуда ты знаешь! Тебе тогда лет пять было.

— Я спрашивал Михаэля.

«Вот как? Боже, зачем? Мне б такое и в голову никогда не пришло».

— За-зачем? — все-таки спросила Эри, заикаясь от рыданий — истерика прошла, но спазмы все еще хватали за горло и грудь.

— Да... Не важно.

Эта мелкая заминка не скрылась от княжны — она повысила голос:

— Как это не важно?! Я тебе всю душу раскрыла, а ты...

Курт засмущался, что за ним водилось редко. Поколебавшись, он сказал, осторожно выговаривая слова — наверное, чтобы не сболтнуть лишнего:

— Мне все говорили, что я пошел в нее. Ну ты и сама знаешь. И я задумался — а вдруг... Я и этим тоже в нее? Когда мама заболела, ведь никто ничего не понял. Михаэль говорит — все решили, что у нее переутомление, нервный срыв, да мало ли. А когда сообразили — все зашло слишком далеко. Ну вот я и подумал — вдруг можно заранее понять, такой ты или нет?

— И? — не выдержала Эри, наклонившись поближе к брату. — Так можно?

— Да. Есть признаки, — ответил Курт и замолчал, словно закончил разговор.

Эри недоуменно подняла брови. Брат вытащил из нагрудного кармана платок и протянул ей, схватив его за уголок тонкими пальцами.

— Держи. Все лицо сырое.

— Да причем тут это! — взвизгнула Эри и зачем-то вырвала платок из руки Курта, скомкав его в кулаке. — Какие признаки, Курт? Не тяни!

Курт посмотрел на нее так, как глядел в тех случаях, когда Эри задавала глупые, по его мнению, вопросы или просто несла чушь. Княжна поежилась — она терпеть не могла этот его взгляд. Как будто опытный и мудрый учитель глядит на нерадивого ученика,понимая, что от него не будет никакого прока.

— Я тебе не скажу. Прости, — наконец сказал Курт.

— Почему?!

— Потому что ты сразу надумаешь лишнего и найдешь у себя кучу симптомов, которых у тебя нет. Я же знаю.

— И ничего я не надумаю! — насупилась Эри, но про себя со стыдом подумала, что Курт прав. Есть у нее такой грешок. Ее фантазии часто уносили ее слишком далеко, она могла зацепиться за сущую мелочь и, размышляя от скуки, возвести ее до исполинских размеров. Когда она мечтала о Бэроне, то поток ее мыслей доходил не только до робкого первого поцелуя, но и до того, как они назовут детей, где будут жить и как будут выглядеть в старости. Работало это и в обратную сторону — пребывая не в настроении, Эри могла пустяковую проблему раздуть до трагедии, и потом неделями от этого страдать.

Это все верно, но сейчас-то ситуация явно не пустяковая!

— Надумаешь, — упрямо продолжал Курт. — И вообще — эти признаки лучше видно со стороны. Чтобы тебе было спокойнее, я скажу так — у тебя их нет.

— Точно?

— Точно.

«Врет или нет? Вряд ли, не умеет он врать. Слишком серьезный для этого».

— Ладно, — сдалась Эри. — Но что мне тогда делать, а?

Курт задумчиво потер пальцами подбородок. Солнечный луч плясал у него на лице, делая кожу золотистой, и заставлял щурить глаза.

— Говоришь, тот тип вытер кровь у тебя из-под носа? — спросил брат. — Он точно забрал платок с собой?

— Да. Я видела, как он убрал его в карман. А что?

— Есть одна мысль, но мне нужно проверить. Подождешь немного?

Подумав, что она снова останется в одиночестве, Эри чуть не застонала. Теперь, когда Курт все знал, ей не хотелось отпускать его надолго — на душе становилось проще от осознания, что кто-то знает про твою проблему и об этом можно поговорить. Поэтому она запричитала:

— Нет, Курт, не уходи! Куда ты собрался? Пойдем вместе, а? Ну пожалуйста!

Она схватила его ладонь и крепко сжала. Показалось, или у Курта от удивления дернулось веко?

— Ну, э... Хорошо. Пошли.

Курт поднялся, Эри вскочила следом.

— Куда идем?

— В библиотеку. Мне нужно кое-что найти.

«Ну еще бы! Могла и не спрашивать».

Впрочем, Эри на этот раз согласилась бы пойти хоть в Нижний квартал ночью, лишь бы не сидеть в комнате одной.

— Отлично. Только... Если я опять буду лунатить — буди меня сразу, хорошо?

— Хорошо.

— Тогда веди.

Но Курт не двигался, подозрительно посматривая на сестру. На секунду Эри показалось, что перед ней стоит мама, как в старые добрые времена, но морок быстро прошел. От этого короткого видения тоска сдавила грудь.

— Курт? Так мы идем?

— Ты все еще держишь мою руку.

— Ой! Прости.

Вместе они вышли в зал — Эри по пути вытерла щеки платком, а потом остановила брата и тщательно причесалась у зеркала. Видок у нее был тот еще, но деваться некуда.

Владельцы Гаард-Хаз с давних пор гордились своей библиотекой. Форастины разных поколений, независимо от того, увлекались они чтением или нет, старались везти домой книги со всего света. Говорили, что традицию запустил Уоррус Второй — столетия назад, еще в те времена, когда Гаард-Хаз выглядел совсем иначе, до всех перестроек и переделок. Предок Эри и Курта однажды побывал во дворце таргонского падишаха Арет-Анеда — богатства и красоты покорили его, но больше всего он впечатлился громадной библиотекой, стеллажи в которой уходили ввысь и терялись где-то под самым куполом здания. Вернувшись на родину, Уоррус Второй первым делом приказал возвести на Фрионском холме отдельную библиотеку. Конечно, в Кентаре, да и в других городах Ал’Терры библиотек хватало и в те времена, но восхищенный таргонским величием Уоррус жаждал иметь личную, да чтоб самую богатую!

Книгохранилище построили, и Уоррус принялся скупать книги, свитки и древние пергаменты отовсюду, куда дотягивались его руки. Брал все и без разбора. Перед смертью он завещал это дело своему сыну, тот своему — так и появилась книжная цепочка, затянувшаяся на долгие годы.

Той библиотеки уже давно не было — здание сильно пострадало во время Стэттонского бунта, потому его решили снести. Новое так и не возвели, зато под библиотеку переделали ряд комнат на первом и втором этажах южного крыла, приспособив для книг еще и просторный подвал — его специально отапливали и просушивали, чтобы бумага не портилась. Так что теперь фамильная библиотека занимала почти треть родового гнезда династии Форастинов.

Эри знала, что папа иногда прикупал новые книжки, поддерживая традицию — у него для этого имелся даже особый агент, разыскивавший редкие фолианты. Сама же княжна в библиотеке бывала редко — она мало читала, разве что книжки про приключения и подвиги, ну и чтобы с любовной линией, разумеется. Да и то, как правило, она просила Курта принести ей что-нибудь — ее вкусы он прекрасно знал. И вот он как раз в библиотеке мог пропадать сутками, копаясь в старинных свитках.

Мама тоже любила библиотеку, грустно подумала Эри. И в этом Курт тоже походил на нее.

С трудом отворив мощную дверную створку, брат шагнул в зал, Эри юркнула за ним. В нос тут же ударил запах бумаги, кожи и свежих чернил.

Куда ни глянь, взор всюду натыкался на высоченные книжные стеллажи — одни тянулись вдоль стен, другие заполняли пространство зала, кучкуясь ровными секторами. У стеллажей скучали передвижные лесенки на колесах, неподалеку от входа пристроился стол смотрителя Арно — на нем лежали стопка книг, стопка бумаги и чернильница с пером. Самого смотрителя видно не было.

В центре зала стоял еще один стол, более массивный, с изящно изогнутыми ножками и подробной картой Ал’Терры, выжженной на столешнице и после залакированной. Вдоль стола примостились стулья с мягкими сиденьями и спинкой, обитые синей тканью с вышитой на ней совой Форастинов. Где-то за стеллажами, помнилось Эри, пряталась витая лестница на первый этаж.