Когда «Вильям Первый» пришвартовался у пристани острова Флэнан, с неба на палубу упали первые капли дождя. Киан поморщился — мало того, что ухо надуло, так теперь еще и промокнуть до нитки можно.

На пристань сбросили широкие сходни, но княжич придержал людей.

— Так, Тойрил, бери троих и дуйте к сараю. Проверьте там каждый угол, — скомандовал он. — Шоллок, ты со мной. Бери своих и топаем к маяку — все наготове, глаз с окон не спускать! Моррис — на вас прикрытие. Винтовки на окна — если и будут стрелять, то оттуда. Ну, вперед!

Тойрил недовольно глянул на Киана, но повиновался — выбрал троих гвардейцев и, полупригнувшись, потрусил к сараю. Княжич посмеялся про себя — пусть гейбов прихвостень вынюхивает в пыльной пристройке, а не у него под боком.

Темноволосый и весь какой-то мрачноватый Шоллок снял винтовку с плеча и, вместе с отрядом, направился к маяку. Киан двинул за ними, попутно осматривая островок.

Голые скалы, каменная дорожка к пристани. За маяком виднелись гребни волнорезов — море Тэнга в этих широтах редко штормило, но рисковать важным маяком никто бы не стал.

Важный маяк, ага... И на несколько дней на нем остался один спятивший Дженингс, хотя по уставу смотрителей не может быть меньше двух. Но Парсонс приболел, и в Кейле рассудили, что за день-два ничего не случится, так что пусть Дженингс отдувается в одиночку. И вот, к чему это привело.

Легкий шум волн ласкал уши, ветер с шелестом гонял пожухлую траву и редкие кустики. И больше ни звука. Остров Флэнан словно вымер. Киан подумал, что, должно быть, очень тоскливо месяцами сидеть на этом обломке скалы и видеть вокруг лишь воду, еще раз воду и ничего, кроме воды.

У сарая послышалась возня — скрипнула дверь, но ни грохота выстрелов, ни выкриков не последовало. Значит, никого там нет. Хотя кто бы сомневался.

Дверь на маяк оказалась закрытой. Шоллок приблизился к ней и присвистнул, погладил ее пальцами.

— Посмотрите, капитан.

Киан протиснулся мимо гвардейцев, Ганс тут же отступил в сторону. В ухе стреляло, но княжич сжал зубы и постарался не подавать виду.

Тяжелая дубовая дверь, обитая снаружи толстыми листами металла, выглядела так, словно по ней долго и упорно били тараном. Только таран тот был мелковат — вмятины вышли внушительными, глубокими, но небольшими по диаметру. Как будто...

— Кулаками по ней, что ли, били, — предположил Шоллок.

Киан потрогал вмятину, примерился, словно сам собирался ударить.

— Ну да, если только каменными. Ладно, давайте внутрь, потом рассматривать будем.

Гвардейцы распахнули искалеченную дверь, вбежали внутрь. Киан и Шоллок зашли последними, прячась от студеного ветра.

На первом этаже никого не обнаружили — гвардеец сунулся в подпол, но скоро выполз обратно, отрицательно качая головой. Двое остались дежурить внизу, а остальные застучали каблуками сапог по металлическим ступенькам винтовой лестницы. Киан поднимался наверх осторожно, стараясь не вляпаться с подозрительные мокрые разводы. Зеленоватая жижа успела подсохнуть, но все равно изрядно смердила. Княжич сморщил нос.

У комнаты смотрителей их догнал Тойрил и отрапортовал:

— В сарае все чисто, капитан.

— Прекрасно. Дежурьте пока там.

— Но...

— Это приказ, капрал, — Киан повысил голос. — Здесь вы пока не нужны.

Тойрил поиграл желваками, однако развернулся и сбежал по ступенькам вниз. Киан не сдержался и хихикнул, чем заслужил удивленный взгляд Шоллока.

— Никого, капитан, — доложил высоченный гвардеец, когда княжич и капрал вошли в комнату смотрителей.

— Хорошо. Посмотрите наверху и можно тащить сюда Джонса.

Гвардеец кивнул и скрылся на лестнице. А Киан остался посреди начисто разгромленной комнаты.

— Я не знаю, кто тут побывал, — сказал Шоллок, пнув носком сапога обломок табуретки. — Но он конченый псих. Простите за резкость, капитан.

— Да какая тут резкость, я бы и хлеще сказал.

Вся нехитрая обстановка комнаты теперь напоминала мелко порубленный фарш из дерева, ткани, бумаги и металла. Стол и шкафы не просто сломали, а разнесли на мелкие кусочки, как будто свершая над мебелью кровную месть. В этой каше трудно было отыскать хоть сколь-нибудь крупный фрагмент. Удивляло лишь то, что стекло в окне чудом не пострадало.

А не врал Дженингс, не врал. Выходит, он даже передать не смог всего разгрома, который ему тут учинили. Пожалуй, после такого любой бы взял ноги в руки и прыгнул бы лодку. И наплевать, что на веслах до Кейла не доплыть — оставаться в ТАКОМ куда страшнее.

Пахучая зеленая жижа, цвета протухшего салата, покрывала все — и пол, и стены, и обломки смотрительских пожиток. Шоллок зачем-то ткнул в нее пальцем, но тут же скривился и вытер руку об остаток занавески.

— Фу, масляная какая-то.

Киан брезгливо поглядывал на жижу — ему бы и в голову не пришло трогать ее голыми руками.

— Зачем все это? — спросил Шоллок. — Зачем ломать-то?

— А это не главное, — ответил Киан, вытаскивая из завалов деревянный брусочек, который, по всей видимости, когда-то служил ножкой стола. Частью ножки — в брусочке было от силы сантиметра два. — Главное не зачем. Главное — КАК, Шриал их всех побери?!

Шоллок лишь растерянно дернул плечами.

Послышались шаги, в комнате появился недавний высокий гвардеец — Киан к своему стыду и имени его не знал.

— Наверху тоже все чисто, капитан, — отчеканил он. — Но вам стоит взглянуть на люк.

— Ведите.

Остальной отряд уже покинул маяк, чтобы не мешаться в тесных стенах. Киан, Шоллок и безымянный гвардеец поднялись на верхнюю площадку: там к люку в потолке вела прочная металлическая лестница, выкрашенная в красный. Люк был закрыт, так что высокий гвардеец зажег лампу и поднес ее поближе, чтобы командир смог рассмотреть.

— Красота-а-а... — протянул Шоллок за спиной.

Дженингс не соврал и тут — толстую крышку люка избороздили глубокие рваные царапины. Краска вся облезла, раны на металле щерились острой стружкой по краям.

— Может, топором рубили? — предположил капрал.

— Да какой тут топор, они же кривые все, глянь! — Киан ткнул пальцем в одну из борозд, которая ломано изгибалась то вправо, то влево. — Чем можно такое сделать — я еще понять могу. Но это ж силища какая нужна!

— Наверное, тот же тролль рубил, который всю комнату разнес.

— Не хотел бы я встретить такого тролля.

По сигналу Киана, гвардеец откинул крышку люка и все трое забрались на площадку с фонарем. К счастью, лампу неизвестные вандалы не тронули, хотя ничего страшного не случилось бы, будь она и разбита — «Вильям Первый» вез с собой замену, на всякий случай. Масло, конечно, все вышло, но и это поправимо.

Косые струи дождя смело лупили по стеклам площадки, разливались бесформенными разводами, портя вид. Хотя из-за последнего Киан не переживал — смотреть с верхушки маяка все равно было не на что. Только море вокруг.

— Ладно, посмотрели — пора и делами заняться.

Спустившись на первый этаж, Киан сразу послал гвардейцев в комнату смотрителей — нужно все расчистить и вынести мусор. Жить в таком хаосе невозможно даже неприхотливому Майло Джонсу.

Сам смотритель как раз угрюмо брел по дорожке от пристани к маяку, закрываясь от дождя и ветра воротом старой латаной куртки. За ним плелись два гвардейца с бочонками масла, а чуть позади виднелись еще трое — они тащили остальные запасы.

Джонса отправили приводить в порядок лампу — чистить и заправлять. Припасы погрузили в погреб, выкинув оттуда все просроченное и попросту старое. По лестнице сновали гвардейцы с мешками мусора. Весь хлам решили складировать на корабле, потому что девать его было некуда — не в море же выбрасывать. Киан заодно приказал перенести с «Вильяма Первого» стол и пару стульев из каюты, а также две койки из кубрика. Варварство, конечно, но в порту все возместят, а смотрителям надо на чем-то спать и сидеть. Запасная посуда и прочие бытовые мелочи нашлись в погребе, так что Джонс и двое приставленных к нему гвардейцев точно не станут бедствовать.