Я делаю паузу. Щеки начинают гореть огнем, когда я тихо молвлю:

– Смерти.

На мгновение воцаряется тишина, а затем комнату наполняет громкий смех. Он смеется, а я ничего не могу с собой поделать и тоже улыбаюсь, словно его смех постепенно заражает и меня.

Прочистив горло, Смерть берет себя в руки и подходит ближе.

– Ну, раз уж ты проснулась, тогда пойдем, я тебе кое-что покажу.

Он направляется к двери, а я выбираюсь из горки подушек и одеял, которую соорудила на полу у камина. Стоя спиной к Смерти, осторожно заворачиваюсь в одеяло, так как тонкая сорочка, в которой я сплю, едва скрывает мое тело.

Я оглядываюсь через плечо и понимаю, что он все еще наблюдает за мной, придерживая дверь.

– Мне… мне нужно одеться, – говорю я, и мои щеки начинают гореть еще сильнее.

Смерть окидывает меня взглядом, а затем мгновенно отводит глаза. Он вдруг сразу же напрягается, словно осознавая, что натворил.

– Конечно, – быстро говорит он. – Я буду ждать тебя в холле.

Как только за ним закрывается дверь, я бросаюсь натягивать платье. Чистое, хотя все еще немного влажное после вчерашней стирки.

Я морщусь, когда сырая ткань касается кожи – от этого тут же становится холодно. Надеюсь, он не заметит, что платье влажное, да еще и мятое. Закончив одеваться, я выхожу в холл, и Смерть жестом приглашает меня следовать за ним.

Мы идем в тишине, его тени мечутся вокруг моих лодыжек, иногда поднимаясь так высоко, что морозно касаются кожи. Я поднимаю глаза на Смерть как раз в тот момент, когда он отводит от меня взгляд. Понаблюдав повнимательнее за его поведением, я предполагаю, что у него на уме есть какой-то вопрос и он пытается продумать, как правильно его задать.

– Что-то не так? – спрашиваю я, переживая, что он вообще ничего не спросит, если я не заговорю первой.

– Кровать! – восклицает он, словно радуясь, что я спросила. – Она тебе не нравится?

Мои щеки снова начинают гореть от его вопроса, и я пытаюсь найти правильные слова, чтобы ответить ему.

– Почему я обнаружил тебя спящей на полу, крошечное создание? – напирает он. – Если тебя не устраивает эта кровать, я подберу тебе другую. Только попроси.

– Дело не в кровати, – говорю я тихим голосом, устремляя взгляд в мраморный пол.

– Тогда в чем же?

– Просто… мне слишком холодно. Я лучше сплю, когда меня согревает тепло камина.

Он долго молчит, прежде чем пробормотать себе под нос что-то, чего я не могу разобрать. Хотя его голос звучит достаточно агрессивно, чтобы застать меня врасплох. Я решаю смолчать и просто смотрю на него.

Он глубоко вздыхает, его темные глаза на мгновение останавливаются на мне, прежде чем он снова отводит взгляд.

– Обещаю, я немедленно что-нибудь с этим сделаю, – говорит он.

– Правда, мне не…

– Я не позволю тебе спать на полу в моем доме, – рявкает он, обрывая меня.

Я сглатываю, не зная, как ответить, мое сердце бешено колотится от свирепости его голоса. Его шаги замедляются, пока мы вовсе не останавливаемся посреди холла, поглядывая друг на друга, но не встречаясь глазами.

Смущение и стыд смешиваются во мне, когда я понимаю, что в очередной раз оскорбила его.

– Я…

– Спасибо, – говорю я, случайно прерывая его и снова вызывая молчание между нами. От него исходит еще одно недовольное ворчание, и я, не в силах сдержаться, поднимаю на него взгляд. Его глаза не встречаются с моими, вместо этого они скользят по моему телу, заставляя жар разгораться во мне еще сильнее.

– Твой наряд, – молвит он. – Прости, мне следовало раньше сообразить, что тебе понадобится новая одежда. Я позабочусь об этом.

– Пожалуйста, – начинаю я, мой голос едва слышен, – тебе не нужно так мучиться ради меня. Бывали моменты, и нередко, когда у меня и такой одежды не было, и ничего, пережила. Ты и так для меня уже очень многое сделал.

– Хватит, – говорит он мне, и в его глазах вспыхивает гнев. – Такие моменты больше не повторятся, крошечное создание. Пока ты живешь под крышей моего дома, ты ни в чем не будешь нуждаться. А теперь скажи мне, нужно ли тебе еще что-нибудь?

Я не могу отказаться от его доброты, вдруг это только еще больше расстроит его? Он пристально смотрит на меня, и я ловлю себя на мысли, что не в силах выдержать напряженность его взгляда.

– Вроде… нет, – отвечаю я.

Наконец он со вздохом кивает головой в сторону холла, и мы молча продолжаем идти. Я следую за ним, держась на несколько шагов позади и изредка бросая мимолетные взгляды в его сторону. Не знаю, как реагировать на его слова и поступки, учитывая, что он, кажется, моментально выходит из себя, загораясь словно спичка.

Внезапно остановившись перед закрытой дверью, Смерть смотрит на меня сверху вниз.

– Тут, – говорит он, открывая передо мной дверь, – будет твоя мастерская.

Я недоверчиво смотрю на него, прежде чем войти в комнату, и, ахнув, принимаюсь рассматривать мольберты, краски, масла, кисти и еще множество всего, что там находится, поражаясь их качеству. Я о таком и мечтать не могла.

– Тебе нравится?

– Да! – восклицаю я, продвигаясь вглубь комнаты. – Мне очень нравится.

Проводя рукой по коллекции холстов, я поворачиваюсь, и мое сердце начинает трепетать, когда я встречаюсь с ним взглядом.

– Хорошо. Помни, если тебе что-то понадобится, только попроси.

Это самый добрый и экстравагантный поступок, который кто-либо когда-либо совершал для меня. Я не знаю, смогу ли я когда-нибудь отплатить ему за все это, но постараюсь.

Стоя в дверях, он наблюдает за мной. Его темные глаза сияют так же ярко, как мои собственные, и я внезапно понимаю его прошлую реакцию.

Он злился не на меня, а на себя. Наверное, я бы повела себя так же, если бы знала, что могла доставить кому-то такую радость и утешение, но не справилась с этим.

– Спасибо.

Он кивает, не отрывая руки от дверной ручки, и я понимаю, что он собирается уходить.

Ни секунды не колеблясь, я спешу к нему. Он делает шаг назад, отстраняясь, но не успевает. Я обхватываю его руками и утыкаюсь лицом в его твердую грудь. Смерть напрягается, удивленно поднимая руки в стороны, подальше от меня.

Он пахнет свежестью, как лес после снегопада, и я позволяю себе на мгновение спокойно насладиться его запахом. Понимая, что от меня, вероятно, пахнет гораздо хуже после нескольких дней простого ополаскивания в раковине, я быстро отступаю назад.

Слезы текут по моим щекам. Поднимаю на него глаза.

– Что-то не так? – спрашивает он, и в его глазах появляется беспокойство, а тени вокруг него, кажется, сгущаются.

На этот раз я смеюсь, качая головой и смахивая слезы со щек.

– Нет, – заверяю я его. – Я бы даже сказала, наоборот, все очень даже так, или еще лучше. Я просто очень благодарна за все, что ты для меня сделал.

Он склоняет голову набок, наблюдая за мной, и я улыбаюсь ему, зная, что сейчас выгляжу просто ужасно, но мне все равно. Смерть тихонько вздыхает, качая головой.

– Такие вы странные существа, люди, – бормочет он, вызывая у меня еще один тихий смешок. – Могу ли я еще что-то сделать для тебя?

Я колеблюсь секунду, прежде чем ответить:

– Если можно, я бы хотела принять ванну…

– Будет сделано. А теперь, крошечное создание, иди рисуй сколько душе угодно.

Я без колебаний подчиняюсь и уже начинаю отворачиваться от него, но он хватает меня за руку. Я краснею, надеясь, что он не почувствует моего запаха. Держа мою руку, он наклоняется вперед.

– И насчет твоего платья…

– А что с ним? – спрашиваю я, поднимая глаза.

– Сожги его, – говорит он низким голосом прямо мне в ухо, при этом опуская глаза. – Сожги все эти вещи.

С этими словами он отпускает меня. Я отступаю на шаг и, все еще удивленная, бросаю взгляд на то место, где он был всего секунду назад, но оно оказывается пустым – Смерти уже и след простыл. Словно он там вообще никогда не стоял.

Я еще мгновение смотрю на это пустое место, прежде чем снова повернуться лицом к комнате, краскам и холстам, которые уже зовут меня к себе.