— Понял, — кивает бледный Радищев. — Отпусти.

— Я тебя предупредила, сучонок. Пошёл отсюда. Козёл. Подумал он. Быстро!

Встаю, отряхнув руки поправляю шапочку. Мило улыбаюсь упавшему на пол Радищеву…

— Н-некрасова, — заикается, видимо, на шум вышедшая Маша. — Иди домой… Радищев, ко мне в кабинет. Бегом!

Ха… Ну сейчас ты ещё и от Грибочкиной получишь. Так и надо. Ходят тут уроды всякие. Надо было ему по яйцам зарядить… Так!

Хватаю телефон, набираю номер и после двух гудков…

— Лен, а я тебя уже искать идти хотел. Ты как?

— Игорь… Всё хорошо! Устала только очень. Смертельно. Прости, сегодня ужин приготовить не смогу. Закажем…

— Зачем? Я сам всё приготовил. Не шедевр, конечно, но вроде вкусно. Тебя встретить?

— Сама доберусь…

— Ну тогда жду. Пойду ванну тебе наберу.

— А… А… Спасибо…

— За что? — удивляется Игорь. — Всё давай, не задерживайся. Я тебя жду. Люблю.

— Меня ждут, — убирая телефон выдыхаю. — Обо мне заботятся… Меня любят… Уи-и-и-и!

Среда. Школа. Игорь.

Перемена после второго урока. Таня намекнув что вечером зайдёт ушла в учительскую. В курилку идти не хочу, там засада в виде Громовой и Ивановой. И тут я ничего не понимаю. Да, отец Ивановой тот директор, который в банке. КГБ на меня вызвал. Ну так всё хорошо закончилось. Во всём разобрались. Да и особо расстроенным он тогда не выглядел. Тогда почему эти две ко мне прилипли? Ходят, наезжают. Хотя, я знаю ответ. Знаю… Запечатление.

— Скворец, — заглядывает в класс Резнов. — Ты курить идёшь?

— Не, там эти ненормальные. Потом как-нибудь… Жень, ты здесь?

Женя не отвечает… Но это не значит что её нет. Она может сидеть за партой и просто молчать. На ощупь… Да как-то неудобно. Вдруг за что-нибудь схвачусь.

— Скворцов! — оттолкнув Резнова залетает в класс Громова. — Глянь чо умею. Хоба!

Дойдя до меня, Ольга встаёт на руки. Поворачивается спиной ко мне, поднимает левую руку и держит юбку.

— Охренеть… — выдыхает Резнов.

— Ну как? — стоя на одной руке спрашивает Громова.

— Класс! — пытаясь оторвать взгляд от её попы показываю большой палец.

А там есть на что посмотреть… И попа замечательная, то есть большая и даже с виду очень упругая. И бёдра плотные… Ну и стринги чёрные.

— Спасибо!

— Может ты перевернёшься? — отворачиваясь спрашиваю.

— А тебе что, не нравится? — вытолкав в коридор Резнова и показав ему кулак заходит в класс Иванова.

— Ну…

— Ну? — встав на ноги вопросительно смотрит на меня Громова.

— А вы какой реакции от меня ждали?

— Хоть какой-нибудь.

— Девчонки, — выдыхая укладываю свою больную в прямом смысле голову на парту. — Ну не смешно это. Вот эти якобы наезды, злость, сказка про расстроенного отца. Вы что от меня хотите?

— Встречаться! — грохнув кулаками по столу восклицает Громова. — Ты нам нравишься. У нас случилось запечатление.

— Ой дура, — закрыв рукой глаза стонет Иванова.

— Нда… А то что у меня уже трое, вас не пугает?

— Третья кто? — садятся они ко мне на парту. — Говори!

— Женька.

— Да она же замухрышка! — восклицает Маша. — Ты посмотри на нас. Красивые, особенно я, но Олька тоже ничего. Умные! Я. Из хороших семей. Обе. Лучшего варианта тебе не найти. Тем более, теперь тебе от нас не отвертеться. Никогда. Запечатление, оно навсегда.

— Девчонки… Девочки, вот сейчас слушайте внимательно. Я не против. Вы мне нравитесь, я сам готов за вами таскаться. Особенно за Олей. Но вы поймите, когда вы рядом, мне так больно, что я сдохнуть хочу.

— Запечатление, — проигнорировав мои слова говорят обе.

— Вы прикалываетесь? Я вам говорю что мне больно. Невыносимо. Да блин с этой болью что вы у меня вызываете, даже поставленный удар ниже пояса как лёгкая щекотка.

— Запечатление, — снова проигнорировала меня говорят они.

— Вы что не слышите? Оля, Маша, мне больно! Вы… Иванова, о чём я сейчас говорил?

— Ты ничего не говорил, — пожимает плечами Маша. — Сидишь, бормочешь что-то невнятное.

— Вы не шутите?

— Да нет, — размахивая руками говорит Громова. — Мы реально запечатлены. Это факт.

— Это фак… Подождите…

Они что? Они не слышат меня? Или прикалываются? А ну-ка…

Все попытки рассказать о том что девушки вызывают у меня приступы, эти двое… Нет, они не игнорят. Они мгновенно забывают. Но как? Разве такое может быть? Это ведь…

— Так мы встречаться будем? — в очередной раз забыв мои слова спрашивает Ольга.

— А если вам показалось? — понимая что всё это бесполезно морщусь и завожу банальную шарманку про убеждения. — Да куда мне ещё две? Вы с ума сошли? Нет, даже не надейтесь. Нет, нет и ещё раз нет. Всё, вопрос закрыт.

— Вопрос не закрыт, — нагло улыбается Иванова. — Мы не отступим, это невозможно. Таковы правила, так работает запечатление. Тебе остаётся только одно. Прекращай выпендриваться и принимай нас. Да и мы… Скворцов, мы не сдадимся. Возможно наше запечатление замедленное, но оно всё же есть. И мы его ускорим. Пойдём Олька, нам нужен новый план.

— Пинки и Брейн, блин. Планы они строят, а моё мнение?

Меня уже никто не слушает. Обе грациозными походками выходят из класса. Громова на секунду задерживается, шлёт воздушный поцелуй…

— Да что же это блин такое? — подняв руки спрашиваю.

— Когда я успела стать твоей девушкой? — подперев руками голову и вызывая вспышку едва не лишающей сознания боли спрашивает сидящая рядом Женька.

— Так ты сама говорила…

— Я говорила что ты мне нравишься. О том что я теперь твоя, ничего не было. Запечатление пока не подтверждено и, возможно, не подтвердится.

— Ладно… — чувствую что голова начинает болеть сильнее чем обычно киваю.

— Так и быть, я согласна, — вставая улыбается Тихонова и смотрит красными глазами от чего меня буквально скручивает. — Но в следующий раз, спрашивай моё мнение.

— Жень, я…