Я просто не могу, не имею права осуждать их. Их стойкость, веру, мужество. Да, поначалу тот факт что Союз превратил в пустоши пол-мира вызывал вопросы, но теперь…

— Урок закончен, — встав по стойке смирно говорит учительница истории. — Все свободны. Скворцов, задержись. Подойди сюда.

— Да, Маргарита Сергеевна?.- как только все выходят подхожу к её столу.

— Ну как? По глазам вижу — ты впечатлён.

— Да… Но впечатлён, это мягко сказано. А… Вы были там. Вы не рассказывали, вы вспоминали.

— Да, — кивает Маргарита. — Была. Ушла на фронт в пятнадцать. Большую часть, того что ты сейчас услышал, я видела своими глазами. Лучше бы не видела, но… Игорь, помни историю теперь уже своей родины. Помни, никогда не забывай и не позволяй искажать её. Это не просто отрезок времени, это нечто намного больше. Это начало. Держи, вот тебе список литературы, подготовься к новому учебному году. Если возникнут трудности, не стесняйся спрашивать. Я всегда помогу.

— Мне бы в прошлой жизни таких учителей. Спасибо.

— Иди, — счастливо улыбается Нестерова.

— Иду!

Приставать, говорить о запечатлении, любви и чувствах, Нестерова не стала. Просто взяла журнал и ушла. Я же…

Как-то, после такого… После такого этот мир не кажется столь безумным. То ли осознание пришло, то ли совесть проснулась. А может людям кто пережил такое вот, можно и почудить? Думаю, да. Однозначно. И мне наверное тоже. Немножечко. Да, точно. Мне бы еще от боли избавиться, и я ну так вообще с радостью. Но как избавиться? Может Иван Палыч поможет?

Жизнь шла своим чередом. В школе заканчивался учебный год, а поскольку в десятом классе экзаменов нет, товарищи занимались кто чем хочет. Учителя с удовольствием использовали возможность передышки, на уроках больше разговаривали о самом разном.

Все кроме Нестеровой. В школе она недавно, про неё толком никто ничего не знает. Однако она знает про меня и вызывая лёгкое, а иногда и не лёгкое покалывание в висках строит глазки и пытается сблизиться. А ещё она умеет изменять свою внешность, что я давно уже заметил, а она охотно демонстрирует. Кошачьи ушки, уже в прошлом, вопросы тоже, как и строгий костюмчик. Теперь Маргарита Андреевна всегда косплеит Гвен Теннисон. Если в больнице просто сильно походила, а на том уроке истории походила сильнее, то теперь прям копия. Рыжая, большие зелёные глаза. А ещё, по сравнению с визитом ко мне в палату, её грудь на размер больше стала, бёдра шире, талия уже. Так и ходит по школе в белых обтягивающих брюках и кофточке. Иногда, зная что я позади неё, может резко наклониться.

Вот только я с ней сближаться не очень хочу, хоть и знаю, что по причине запечатления это всё равно случится. Пересмотр информации в интернете, говорит мне что шансов избежать её появление в моей постели, нет от слова совсем. Ну а так… Да, она красивая. Однако я её боюсь. Потому что один раз, она повернула голову, как сова. То есть за спину. На сто восемьдесят градусов.

Конечно Маргарита при этом улыбнулась. Но выглядело это так жутко, что я крестясь убежал. Чем вызвал у не смех.

Поездку с Резновым на рыбалку снова отодвинули. С успехом прошли два концерта в «Снегирях» где я исполнял только песню про кошку и медляк мистера Кредо дуэтом с Мариной Вараксиной. Репертуар, конечно, был подготовлен, но просили гости только эти две песни. Зато мне заплатили, причём неплохо — за два вечера пятьдесят рублей, плюс десять премии за полный зал и резко возросшие продажи алкоголя. Чаевые, или как здесь говорят, «дарственные», от публики, тридцать рублей, честно поровну разделил с Мариной.

Дома… Сегодня воскресенье. Дома на удивление тихо и спокойно. Лена перестала психовать, стала такой как в нашу первую встречу, то есть доброй и весёлой. Правда, поскольку наши отношения стремительно развиваются появились и свои бонусы в виде её объятий, но других. Поцелуев, пробежек по дому голышом, неожиданные визиты в ванную когда я там с целью спросить что-нибудь или рассказать нечто чрезвычайно важное. Ну и, просмотры фильмов ужасов, которые то заканчиваются тем же чем и в первый раз, то не заканчиваются ничем. А это всё потому, что Лена иногда начинает стесняться. И если заведётся чуть меньше чем надо, удерживает себя в руках. Зато мы спим вместе. То есть кто-то дрыхнет без задних ног, а кто-то от храпа и бормотания глаза закрыть не может. Только к середине ночи, когда Некрасова успокаивается. Сегодня же Лена превзошла саму себя и не сбавляла громкость до самого утра. Сейчас уже встала, по дому шарится. А я лежу, думаю о жизни и о том что она скоро изменится. Потому что скоро, о чём можно судить по общению Лены с Таней, эта самая Таня переедет сюда. Совсем, с вещами. А ещё приходит Женька. Нет, она не разговаривает со мной и не мешает, просто ночью проникает в дом, ложится рядом, будит меня приступами головной боли и изредка гладит меня по лицу. Что немного напрягает. Но… Но тем не менее, приступы не прекращаются. С ног меня не валят, научился выдерживать, но настроение от этого портится. Становлюсь злым, раздражительным и собираюсь наговорить лишнего, потому как в такие моменты себя не контролирую.

— Ты ночью так храпел, — заваливаясь в комнату улыбается разодетая в свою безразмерную футболку Лена. — Я шесть раз просыпалась.

— Ага, я такой, — глядя на неё красными от недосыпа глазами киваю. — Храплю как карьерный бульдозер. А ещё разговариваю во сне, ворочаюсь и пинаюсь. Тебе кстати не мешает?

— Не, этого я не замечала, — садясь на край хихикает Лена. — Я другое заметила.

— Например?

— Когда я сплю, ты смотришь на меня.

— Мне на свою девушку посмотреть нельзя? Ну ладно. Тогда неси с кухни штопор, я выкручу себе глаза.

— Игорь! Дурацкие у тебя шутки. Иди в душ. А я пока кровать заправлю и завтрак соображу. Эх, жаль не могу находится в двух местах одновременно.

— Ты на что намекаешь? — понимая к чему она ведёт спрашиваю. — Лен…

— Что? Ты о чём? Ничего не знаю. Не была, не состояла, не участвовала. Чего сидим? В душ иди. У меня на день грандиозные планы.

— Ладно.

Встаю, подтянув трусы шлёпаю к шкафу, оборачиваюсь и вижу красную, хихикающую Лену. Которая тут же вскакивает и начинает застилать кровать.

— Узковато, — бормочет она. — Места мало. Надо ко мне переезжать.

Что-то… Да знаю я что она задумала. Таня здесь скоро поселится. Наверное. Ладно…

Ухожу в ванную, раздеваюсь, захожу в кабинку, включаю воду и как только намыливаюсь…

— Я тут подумала, — заходя ко мне вздыхает Лена. — Мы же можем мыться вместе. Только чур не приставать. И отвернись.

— Лен, ты голая со мной в одной кровати спишь…

— Я стесняюсь! Отвернись. Спасибо.

Отворачиваемся друг от друга, стоим моемся. Делаем вид что всё нормально. Лена периодически прислоняется ко мне. Как будто невзначай касается руками и вздыхает. Что откровенно надоедает.

— Спину потри, — подавая ей мочалку киваю.

— Я?

— Лен, а ты ещё кого-то здесь видишь?