А скоро учебный год заканчивается. Скоро торжественная линейка и ученики на всё лето, свободны. Ну не на всё, а до дня Победы в августе. Кто-то уедет в пионерский лагерь. Другие останутся дома. В поход с классом не хочу идти. Совсем не хочу. Потому как сразу три долбанько для меня перебор. Да и поход означает пьянку. Пойду к Грибочкиной, пусть пишет справку что в поход мне нельзя. На следующий год, может быть и схожу, но это не точно потому как нафиг надо. А… Да что они так в дверь долбят?

Снимаю наушники, подхожу, открываю…

— Игорь, — всхлипывает Лена. — Ну хватит. Ну погорячилась я. Прости, пожалуйста. Пойдём чай пить.

Это что… Это… Это как? Проявил твёрдость? Впечатлил? Надо почаще. Чтоб не распустились.

— Истерить не будешь?

— Обещаю, — часто кивает Лена.

Косясь на неё иду на кухню, сажусь за стол и вместо чая получаю стопочку. Женщины суетясь разогревает ужин, моют овощи для салата, разговаривают. Идиллия. Не знаю надолго ли… Хотя… Как-то они подозрительно выглядят…

Следующий день. Школа. Игорь.

Дома капец, в школе капец, на работе всё хорошо. Жизнь удалась. И вот я, красавец мужчина и завидный жених можно сказать нарасхват, стою в курилке и смотрю на злую Вараксину. Хихикаю, кошу под дурачка.

— Ты издеваешься? — краснея от злости шипит Яна. — Что значит ты в поход не идёшь? Как это понимать?

— Буквально, — затягиваясь киваю. — Беру и не иду.

— Через неделю торжественная линейка. На следующий день, в шесть утра, ты должен стоять у ворот школы. Одетый, с рюкзаком, палаткой и гитарой.

Не смей портить нам праздник.

— Так я и сам не хочу. Но обстоятельства… Ты же сама всё знаешь. Представь что будет когда они напьются? Крики, женская драка, выдранные волосы и трусы в разные стороны. Оно тебе надо? Вот и я говорю.

— Боишься? — щурится Яна.

— Опасаюсь. Я без похода проживу. Но если своим присутствием испорчу праздник двадцати своим одноклассникам, то мне будет неудобно.

— Да-а-а-а, — качает головой Яна, встаёт поближе и закурив хихикает.

— Что?

— Да так. Странный ты, Скворец. Любой другой на твоём месте от счастья бы сдох. А ты артачишься. Ладно, в твои отношения с Леной и Танечкой, я не лезу. Но вот эти трое… Да ты смотри сколько плюсов.

Плюсов действительно много. Да и права Яна. Другой на моём месте сдох бы от счастья. Да я и сам в это счастье с головой готов уйти. Но мне больно. Невыносимо. И боль теперь не в виде приступов. Она не давая мне выдохнуть, отдохнуть или хотя бы просто поспать, со мной постоянно.

— Ян, а вы все здесь повёрнутые или просто прикидываетесь. Вот ты…

— Уже год встречаюсь с Макеевым из одиннадцатого.

— Ага! А если твой Макеев вторую взять надумает? Что ты тогда скажешь?

— Не надумает, — улыбается Яна.

— А если вдруг?

— Этого не будет, — мотает головой Вараксина.

— А ты представь.

— Не могу.

— Почему?

— Потому что я третья! Аха-ха-ха. И нет, не шучу. Чистая правда. Можешь подойти к нашему Рыжику и сам спросить. Уже год как мы вчетвером. И знаешь что?

— Что?

— Хорошо всё. Ругаемся, миримся, в кино и на прогулки ходим. О свадьбе мечтаем. И она у нас будет. На следующий год. Квартиру получим. Мой папа обещает машину подарить. Родители нашей второй дачу отдают. А первой, с работой помогут. Вот так. А ты тупи дальше.

— Мне любовь нужна, а не квартиры дачи, — пытаясь увести тему в сторону и понимая что рассказывать про боль бесполезно выдыхаю.

— А у тебя её нет? Ты сам смотри девчонки сохнут по тебе. Будь уже мужиком, наконец. Запечатление, оно такое.

— И ты туда же. Да что за мир такой? Запечатление и всё. И всё этим можно объяснить. Круче запечатления, наверное путь ниндзя.

— А что за путь?

— Им можно объяснить всё. Пропил зарплату, говоришь что это путь ниндзя. Изменил жене, тоже путь ниндзя. Нагадил в раковину, и это тоже путь ниндзя. В этом долбанутом мире…

— Нормальный мир, — пожимает плечами Яна. — Ладно, думай…

Дверь курилки открывается, внутрь шипя как змеи входят Громова и Иванова. Встают перед нами и просят Вараксину отойти. В воздухе начинает пахнуть мордобоем.

— Оу, спокойней, — поднимает руки Яна. — Без глупостей. Вы меня знаете.

— И чо? — сжав кулаки шипит Ольга. — Ну давай, рыжая, моя сила против твоих способностей. Испугалась?

Яна глубоко вздыхает, тушит окурок в пепельнице и нагло улыбаясь качает головой. Резко поднимает голову, широко открывает глаза… По курилке разгоняя дым проходит волна энергии. Ольга и Маша стиснув зубы замирают как стояли.

— Нда, нашли на кого рыпаться, — подходя к ним ворчит Яна. — Пришли, нахамили… Да не нужен мне ваш Игорь, у меня дело к свадьбе идёт. Так, Громова, высоковатая. А ну пригнись! Ещё. Глаза открой. Рот тоже. Язык высунь. Иванова, то же самое. Встань ближе к подруге. Коснись её языка своим. Замечательно. Скворец, теперь ты. Тоже самое и подходи.

Подхожу к застывшим в довольно странной позе девушкам, высовываю язык, тянусь… Оля и Маша судорожно выдыхают, довольно жмурятся и как я понимаю уже мысленно благодарят Вараксину. Как вдруг…

— Целуйтесь, дети мои, — подняв руки улыбается Яна.

— Вот именно поэтому, я и не хочу в поход, — отходя обратно и закуривая качаю головой. — Потому как я сдержусь. Сдержусь чтобы они не делали, но вот куча доброжелателей… То есть вы, легко можете мне всю малину обломать.

— На тебя не действует? — удивляется Яна. — Поразительно. А как?

— А хрен его знает, — развожу руками и подхожу к девушкам. Стучу пальцем в лоб Громовой и спрашиваю: — Есть кто дома? Не важно. Короче слушаем меня, обе. У нас с вами ничего не будет. Не будет, потому что не будет. Никогда. Ни за что. Ни при каких условиях. Предлагаю закрыть этот дурацкий вопрос.

Девушки уныло вздыхают, переглядываются и смотрят на меня.

— Не сдадимся, — в один голос говорят обе.

— Да что вы такие упёртые? У меня есть две. Две! Понимаете? Мне больше никто не нужен. Две!

— Три… — доносится со стороны голос Женьки.

— Нет, Тихонова, — глядя в сторону, туда где предположительно стоит под маскировкой Женька улыбаюсь. — Теперь две. Да. С недавних пор. Всё, бывайте. От меня подальше держитесь. И это… Вараксина. Если хочешь со мной общаться, не делай так больше. А то мало ли.