— Но это больница…

— Ты чего разнудился? Я о семье забочусь. Ты посмотри на них. Они же восемь дней сидят. А ты…

Открывается дверь, в коридор заходит Агаларян. Увидев что взгляды всех собравшихся сосредотачиваются на ней, икает, разворачивается. Несколько секунд стоит. Глубоко вздыхает и опустив голову идёт к ним.

— Надо же, решилась, — качает головой Лена. — А мы думали продолжишь в окно смотреть и у дежурных справки наводить. Проходи, присаживайся.

— Простите…

— За что ты извиняешься? — строго спрашивает Лена. — За то что рискуя жизнью нашего Игоря защищала? Или за то что несмотря на смертельное ранение шла за ним и помогала?

Или за то что там запечатлилась?

— Откуда вы знаете?

— Чувствую, — вздыхает Лена. — Не знаю как, но чувствую. Присаживайся, не стой над душой.

— Спасибо. А про остальное…

— Ваши рассказали, — подавая ей тарелку мрачно улыбается Сидор. — Знаю, секретно. Но все свои. Ешь, дочка.

Открывается дверь. В коридор входят Казаркин, Булатов, Вася Тихонов и Руденко. Идут к ним, но тут… Дверь едва не слетает с петель. В коридор врывается Нестерова. Прыгает на стену, ловко перебирая руками ползёт. Пытается открыть дверь палаты, но перед ней возникает Тихонов и качает головой.

— Ещё одна, — заключает Женька. — Проходи, Маргарита. Присаживайся.

— Но я…

— Сестра, — грустно улыбается Таня. — А ведь я даже не подозревала о том что тогда в учительской ты говорила про Игоря. А оно вон как. Не хочешь поделиться как такое случилось?

— Давно это было, — закрыв глаза тянет Сидор. — В сорок пятом. Тогда наша Ритка в командира без памяти втрескалась. Мой говорит и всё тут. И вот вечер, авианалёт. Константиновы бомбардировщики в небе крушат. Командир падающие бомбы и самолёты от наших позиций откидывает. А Ритка стоит рядом и признаться в любви пытается. Ей пятнадцать тогда было. Её потом взрывом на части раскидало. Нет, она даже боли не почувствовала, способности у неё такие. Собрали её, в госпиталь унесли. Маришка её бинтами стянула, чтобы во сне не разбиралась. А с утра Серафина Яровна с ней поговорила. Сказала, мол командир не твоя судьба. Говорила что надо подождать и любимый явится. И тут, командир в своей землянке…

— Он песню про кошку пел, — опустив голову вздыхает Нестерова. — Серефина сказала что это будет для меня знаком. И тут…

— Во дела, — качает головой Иванова. — Так ты пятьдесят три года ждала?

— Пятьдесят три, — пряча руки за спину кивает Рита.

— Нда… — выдыхает Лена. — Ну что, садись. Будем вместе ждать.

— Извините.

— Ещё одна, — фыркает Грибочкина. — За что? Интересно сколько нас таких будет? Восемь уже. А откуда ваш командир знал песню из другого мира?

— Он сам из другого мира, — разводит руками Сидор. — Да и потом, они с командиром как две капли воды.

— Манера речи, постоянные шутки, песенки, — вздыхает Нестерова. — Особенно улыбка.

— Так вы поэтому к нему…

— Нет, — мотает головой Сидор. — Нет. Ни в коем случае. Если вы думаете, что мы хорошо к нему относимся только потому что он на командира похож, то вы ошибаетесь. Мы видим в нём именно Игоря, а не Владислава. Да, похожи. Как внешне, так и по характеру. Но это совершенно разные люди. Мы видим разницу.

— Надо это самому Игорю объяснить, — качает головой Грибочкина.

Открывается дверь, в коридор заходит женщина в белом брючном костюме. Уверенно идёт вперёд, постепенно замедляется. Резко разворачивается на месте и уходит обратно. Через секунду появляется рядом с Леной, хватает её за руку…

— Лена, прости, так получилось. Я не знаю как! Этого не могло быть. Но это есть.

— Девять, — улыбается Женька. — Ну что, ждём ещё одну. Для ровного счёта.

— Эх, — вставая и обнимая Морозову выдыхает Лена. — Ждём. Я не верю что это всё.

— Так вы что? Вы не против?

— Теперь уже нет, — присаживаясь улыбается Лена. — Рассказывай, как так получилось.

— Ну я…

Рассказывать Морозова не хочет. Вместо этого передаёт всем свои воспоминания. На всякий случай отходит и ждёт реакции.

— Засранец, — закрыв лицо руками плачет Лена. — Ну куда он всё время лезет? Ну нормальный человек, ну хотя бы испугался. А на нашего оболтуса даже страх по другому действует.

— Он нас защищал, — всхлипывает Глаша. — Такой маленький, а на самом деле такой большой.

— Нда, — чешет шрам Сидор. — Размер и сила, значения не имеют. Главное то, что в голове. В душе. Не плачьте, всё будет хорошо. Он обязательно очнётся. Это же Игорь, такие не сдаются. Сам видел.

После слов Сидора наступает тишина. Все сидят и вслушиваются в доносящийся из палаты мерный писк приборов.

Следующий день. Лазаревск. Поликлиника. Игорь.

Долгий и тяжёлый сон. Страшный, потому как снится проклятый лес из которого я не могу найти выход. Бесконечные трубы-коридоры, мутанты, монстры. Мои любимые, которые не смогли выжить. Катя и Глаша, которые умерли у меня на руках…

И я знаю что это сон, кошмар, но ничего сделать не могу. Хочу проснуться, встать, но не могу. А мне надо. Мне надо объясниться с ними, всё рассказать. Потому что мне пришлось промолчать. Это из-за меня их похитили. Но если бы не это… Если бы не это, погибли бы миллионы. Я не смог бы… Мне бы просто не хватило сил.

А как глупо я рвался на убой? Я же сдохнуть мог. Более того, я почти сдох. Я должен был сделать именно так. Они поймут Да, возможно, им всё уже

рассказали. Но поверят ли они кому-то? А я… Тоже мне герой. Невнимательный, трусоватый, слабак. И дебил. То затуплю, то подставлюсь, то начну вести себя как идиот. Хотя, мне всего семнадцать, я обычный школьник. К такому я явно не был готов. Погони, перестрелки, суперсилы которые здесь называются магией, шпионы, предатели, монстры, чудовища. Если раньше моя жизнь казалась мне же безумием, то сейчас всё напоминает фильм ужасов. А может быть, мне всё приснилось? Может быть не было ничего? Может быть тогда я действительно пропустил удар в голову и сейчас лёжа на ринге смотрю глюки?

Не хочу… Не хочу! Здесь мой дом, здесь я настоящий я. Я здесь живу, люблю. Я… Если сейчас меня разбудит врач и скажет что меня привезли с ринга, то я… Нет… Не хочу! Это моё! Не отдам! Ни Лену, ни Машу, ни Таню, никого! Нет…

— Нет! — кричу и сажусь на кровати.

Ощупываю себя, осматриваюсь и понимая что в Лазаревске облегчённо выдыхаю. Таких коек в том мире нет, приборов тоже. Да и…

— А где все? Почему я один? Где…

Не найдя на себе капельниц, или ещё чего-то, срываю с груди датчик от чего под потолком мигает красная лампа. Осторожно встаю, чувствую что не весь в себя пришёл и подволакивая правую ногу иду… Возвращаюсь, хватаю простыню, заматываюсь и иду к выходу. Открываю дверь, уворачиваюсь от пытающейся поймать меня медсестры, запинаюсь и вываливаюсь в коридор… Встаю, смотрю вперёд и…