— Да я как бы и не просил.

На мои слова Женька нехорошо щурится, подходит ближе и внимательно смотрит в глаза. Качая головой уходит к окну…

— Тормоз ты, Скворцов. Ручной. Нет, не так, ты корабельный якорь. Сиди дальше. А я пойду.

Запрыгнув на подоконник, Женька присаживается, оглянувшись хмыкает и спрыгнув исчезает.

— Вот и попробуй пойми их. Мы говорим нет, а на самом деле да. Ты к нам не лезь, а если не лезешь ты тормоз. Ты пока ни на что не рассчитывай, но я буду тенью следовать за тобой, кривляться, труселями светить и ложиться в твою кровать, даже если там спит твоя девушка. Как это? Блин, опять голова раскалывается. Так! Надо ужин приготовить. Сделаю Лене приятное. Интересно как она там?

Тоже время. Первая поликлиника. Лена.

Сижу в курилке, смолю уже четвёртую… Авария на стадионе. Из-за отвалившегося колеса, мотогонки превратились в мясорубку. Больница сбилась с ног, всех кого можно вызвали на рабочие места. Но, оперативные действия, слаженная работа персонала и обошлось без смертей. Конечно, четверых пришлось собирать как конструктор, по кускам, и возвращать конечности на места. Но… Отлежатся, вернутся в строй. Однако удивляет не это, а то что я не падаю от усталости. Столько раненых, включая тяжёлых, а я полна сил. Видимо хороший настрой и приподнятое настроение. Или…

— Лен, — заглядывает в курилку Грибочкина. — Отдохнула? Пошли, на ногах только мы, а там последний остался.

Идём в операционную, заходим, выбросом энергии дезинфицирую руки, подхожу к пострадавшему и прикладываю к нему ладони. Медик поддерживающий его, облегчённо выдыхает и вздрагивая отходит в сторону. Пациент же представляет жалкое зрелище. После падения проехал на спине и содрал кожу с затылка, спины и ягодиц. Лежит на животе, судорожно дышит, однако держится и даже пытается улыбаться.

— Так-так, — осматривая повреждения кивает Машка. — Случай серьёзный.

— Товарищ доктор, — морщась от того что я рядом выдаёт пострадавший. — У меня союзная гонка через месяц. Вы мне поможете, а? Мне от завода выступать.

— Хм-м-м… Сделаем всё возможное. Лен, подай побольше. Радищев, готовь заплатки, без синт кожи здесь не обойтись.

— А соревнования? — пытается поднять он голову, с ужасом смотрит на меня и вздрагивает. — Товарищ доктор.

— Спи, — касаясь его лба и усыпляя улыбается Маша. — Какие в задницу соревнования? Тут же всё до костей стесало. Ладно, работаем. Некрасова, держи его.

Закрываю глаза, подаю больше энергии. Чувствую слабость и головокружение, но явно не такие как раньше. Как будто…

— Хм-м-м… — выдаёт Маша. — Лен, ты бы глазки-то открыла.

Открываю глаза и тут же чуть не падаю. Ткани пациента, они регенерируют. Причём быстро. Мышцы восстанавливаются. Сгустки свернувшейся крови светлеют и растекаются. Застрявшие в мышцах кусочки пластика от защиты растворяются.

— Некрасова, держи, — видя что я напугана кричит Маша. — Молодец! Давай ещё.

— Не могу.

— Надо! — кричит Маша и несмотря на неприятные ощущения хватает меня за руку и передаёт мне энергию. — Не вздумай останавливаться. Давай!

Получив подпитку облегчённо выдыхаю и с удвоенным энтузиазмом продолжаю. Смотрю как плоть восстанавливается. Следом за ней очень быстро вырастает и кожа. Через пять минут, о страшных повреждениях ничего не напоминает. Только… Выросшая на пациенте кожа более светлая.

— Ух нихрена себе! — зайдя в операционную восклицает Радищев. — Это как?

— Сама не знаю, — подозрительно глядя на меня щурится Маша. — Однако, у меня есть предположения. Радищев, заканчивай здесь. Лена, за мной.

Чуть ли не галопом бегу за Машей в её кабинет. Там оказываюсь усаженной в кресло и…

— Кажется, мне это только кажется, — наливая в стакан коньяк качает головой Маша. — Я стала свидетелем феномена.

— Какого? Если ты обо мне, то…

— Не только о тебе, — подав мне стакан и упав в кресло вздыхает Грибочкина. — Сама посмотри. У тебя больше сил, новые способности открылись. Но ты, как я предполагаю, здесь не причём. Это всё твой Игорь.

— Думаешь? А если…

— Никаких если, Лен. Никаких. Я профессионал. Своим глазам я верю. Да и тебя сто лет знаю. А ещё я знаю, что если способности есть, то со временем они усиливаются, но не изменяются.

— Мамочки… Маш…

— Я должна сообщить об этом. Скрывать смысла нет. Это польза, а пользу наше государство никогда не упустит. Не бойся, ты знаешь как работают наши спецслужбы. Ничего страшного с вами не случится. Особенно с Игорем. Тут не грустить, а радоваться надо. Если мои предположения верны, то жить вы теперь будете как в сказке. Так что не нервничай.

— Как мне не нервничать? Его же теперь по кабинетам затаскают…

— Не затаскают, — качает головой Маша. — Я тебе говорю. Лен, я слово тебе даю что сама проконтролирую. Я, как открывшая феномен, вполне могу получить разрешение на исследования. Так хватит на сегодня. Пей и дуй домой, тебя там ждут. А я отчёт напишу. Иди…

Ну вот, только всё пошло нормально, только всё наладилось, жизнь подкидывает новую проблему. Конечно, особых неприятностей не будет, по себе знаю. Проходила через такое. Но… Да блин!

— Лен, — догоняет меня Радищев. — Подожди.

— Чего надо? — резко останавливаюсь и злобно смотрю на него.

— Да так. Смотрю ты цветёшь, светишься. А! Вот, это тебе? — улыбается Радищев и протягивает мне цветок.

— В ординаторской сорвал. Грибочкина тебе голову оторвёт. Убери, мне от тебя ничего не нужно.

— Да что ты злая такая. Я же к тебе со всей душой. Пойдём, провожу тебя.

— Ещё чего. Ты бы шёл, по делам. Мне домой надо, меня парень ждёт.

— Ох ты, парень. Это тот малолетка? Самой-то не стыдно

— А тебе какая разница?

— Беспокоюсь. Мы же не чужие. Встречались…

— Не встречались. У нас ничего не было. Тот совместный обед, с которого ты сбежал не в счёт. Те сплетни о том что у нас с тобой было тоже. Так что надо?

— Подумал, понял, — улыбается Радищев. — Мы подходим друг другу. Да чего ты ломаешься. Пошли, посидим…

От ненависти и отвращения глаза заволакивает красной пеленой. От вида Радищева закипает ярость. Подхожу к нему, зарычав хватаю за горло и видя как тому становится плохо ставлю на колени.

— Слушай меня ты, урод, — сжимая его горло рычу. — Ты, сейчас, навсегда забудешь про меня. Отвалишь и больше никогда не подвалишь. Я не только лечить, я и убивать могу. Ещё один такой подкат ко мне или если ты по скудоумию, или даже случайно окажешься рядом с Игорем, тебя от меня даже спецназ КГБ не спасёт. Я тебя найду, найду и изуродую. Ты плакать будешь, пощады просить, умолять. Но тебе это не поможет. Понял?