— …но кардинал де Бургонь столь лестно отозвался о вас… — вкрадчиво продолжил великий пенитенциарий, — …что, пожалуй, мы можем вам поспособствовать…

Я тут же понял, что меня готовятся столкнуть в очередное дерьмо, и попробовал воспротивиться.

— Уверяю, моя немедленная благодарность, ваше высокопреосвященство, будет простираться очень высоко!

Мол, к черту службу, просто назови цену.

Но, как очень скоро выяснилось, все усилия избежать западни были похожи лишь на жалкое и бесполезное трепыхание мухи, попавшей в паучьи сети. Чем больше вырываешься, тем больше затягивает.

Джулианно делла Ровере с поощрительной улыбкой кивнул.

— О благодарности мы поговорим позже, сын мой, а пока вам предстоит применить ваши таланты на службе матери нашей католической церкви.

«Чтоб ты подавился!!!» — с чувством подумал я и изобразил повышенное внимание.

— Приложу все усилия, ваше высокопреосвященство.

— Итак, сын мой, насколько тебе уже, наверное, известно… — начал кардинал.

После устроил мне допрос на предмет того, что я собой представляю. Надо сказать, работал виртуозно, в отличном стиле, как профессиональный психолог, а по окончании разговора отпустил восвояси, намекнув, что все подробности дела сообщит мне специальный человек.

Специальным человеком оказался его секретарь, а по результатам беседы с ним я проклял тот день, когда согласился на чертову помощь от чертова де Бургоня.

Я уже говорил, что святоши с Ватиканского холма творят что хотят, а нарушение обета безбрачия вообще за грех не считают. Вот и нынешний папа, который Иннокентий под номером восемь, от своих подчиненных не только не отстает, а даже задает тон — весь в конкубинах, как нищий во вшах.

Так вот, мне предстояло организовать и исполнить нападение на его нынешнюю любовницу. А если точнее, требовалось подчистую угробить ее сопровождение, а у самой дамы, как оговаривалось отдельно, не должно даже волоска с прелестной головки упасть. При этом во время нападения предстояло произвести некие наглядные экзерциции, чтобы бросить тень на один из самых влиятельных дворянских родов Рима.

Кардинал уверял, что акция ни в коем случае не направлена на действующего понтифика, мало того, только пойдет ему во благо. Уж толком не знаю, каким образом и с чем все это связано: с закулисными играми внутри Латеранского дворца или с грызней за влияние на папу между семьями Борджия, Сфорца, Орсини и Колонна, впрочем, и знать особенно не хочу.

А ведь догадывался, догадывался, наивный гасконский юноша, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Слегка примиряет лишь только то, что в предстоящем маскараде мне предстает роль некого неизвестного спасителя. Хотя в любом случае жуткая авантюра.

Но возможности отказаться уже не было. Правда, я совершенно наглым образом оговорил не только немедленную новую буллу об отмене анафемы папаше, но и признание Святым Престолом меня законным графом Арманьяк. Хотя за последнее, скорее всего, придется дополнительно раскошелиться.

Домой вернулся в совершенно расстроенных чувствах.

— Сир… — разом со мной появившийся на вилле Деннис потерянно покачал головой. — Дело слегка затягивается. Боюсь, вам быстрее будет получить новую буллу, чем добиться подтверждения старой. Понимаете, все…

— Уже сам понял, — буркнул я, перебив легиста. — Но выход есть.

Де Брасье вопросительно на меня посмотрел:

— Какой, сир?

— Пока довольствуйтесь сказанным.

— Если я могу помочь, — Деннис поклонился, — только изъявите свое желание.

— Я сообщу вам, а пока оставьте меня одного.

Оставшись один, я завалился на кровать прямо в ботфортах и принялся думать, раз за разом прогоняя все возможные варианты событий. В том числе возможность немедленно свалить из Рима. Ну а что, порой бывает лучше сбежать, чем остаться без башки. Дело не только скверно смердит, но даже выглядит протухшим. Не исключаю и то, что меня попробуют слить сразу после выполнения задания.

Но в итоге все-таки решил ввязаться в авантюру. Увы, если хочу срочно получить требуемое, другого выхода особо и нет. Так что придется рискнуть.

— Клаус, Луиджи, немедля ко мне шевалье ван Брескенса и капитана фон Штирлица.

Честно говоря, немного побаивался того, как соратники воспримут предложение, все-таки дело больше пристало разбойникам, чем дворянам, но опасения оказались напрасными. У братца Тука и шваба никаких возражений не возникло. Скотту приходилось вместе со мной еще не тем заниматься, а Штирлиц из своей врожденной исполнительности готов был и самого папу на гоп-стоп взять, ежели командир прикажет. Оруженосцы тоже сомнений не высказали, давно воспитаны в стиле: господин сказал — значит, так надо. А много думать вообще вредно. По итогам совещания решили привлечь в банду еще легиста.

Почти весь следующий день прошел в рекогносцировке на месте предстоящих событий. Аде Брасье я отправил собирать все сведения по объекту акции. Секретарь кардинала вкратце охарактеризовал даму, но мне показалось этого мало.

Пока мы изучали пути подхода и отхода, легист успел собрать большой материал на зазнобу Иннокентия.

Итак, Бенедетта, или Беттина Пуцци. Около двадцати лет от роду, происходит из обедневшей дворянской семьи. Сменила на посту официальной фаворитки папы некую Лукрецию Норманни, которую тот отправил в отставку по причине возраста.

По отзывам, отличается редкостной красотой, острым умом и хваткой, как у еврейского менялы, за что удостоилась прозвища Четырехглазая. Не стесняясь, берет мзду за протекцию и вообще крутит папой как хочет. Тот от нее совершенно без ума и даже приказал запечатлеть свою зазнобу на картине в виде Девы Марии, чем вызвал немалый скандал. Впрочем, закончившийся совершенно ничем. Да уж, ничего не скажешь, весьма неординарная девица, даже любопытство разбирает.

В общем, окончательно взвесив все «за» и «против», вечером следующего дня я дал старт операции. Соратники проникли в Рим в разное время и через разные ворота под видом наемников, странствующих в поисках вакансий. Я же остался в дворянском обличье, как того требовала моя роль, но оделся более чем скромно, дабы не привлекать внимания.

Для начала пошлялся по городу, проверил, нет ли за мной слежки, а потом приземлился в траттории, где пропустил пару кружек очень неплохого, но слабенького винца. Позже выдвинулся в район предстоящей акции.

Добравшись до места, спрятался в узеньком переулке, откуда отлично просматривалась улица, по которой должна была возвращаться Бенедетта после посиделок у своих знакомых. Улица освещалась только редкими тусклыми фонарями, вдобавок луну закрыли тучи, так что спрятаться не составило никакого труда.

Через несколько минут после меня подтянулся братец Тук и занял позицию напротив. Сразу после того, как протопал патруль отчаянно смердевших перегаром городских стражников, одновременно появились Клаус и Луиджи. Эскудеро извлекли арбалеты из тайника, который мы оборудовали еще вчера, и присоединились ко мне. Легист нарисовался последним и угнездился в развалинах какой-то античной постройки неопределенного назначения.

Наконец праздношатающийся народ потихоньку начал рассасываться. Еще через час в городе стало совершенно пустынно. Тишину нарушали только протяжные трели сверчков и вопли припозднившихся гуляк на соседней улице.

Честно говоря, я втайне надеялся, что акция сорвется, но кавалькада чертовой папской любовницы появилась почти в обозначенное секретарем кардинала время.

Впереди шикарного портшеза, который тащила на плечах четверка дюжих черномазых слуг, топала пара бодигардов в кирасах и капеллинах, с алебардами и фонарями в руках. Процессию замыкали еще двое латников. Из всех охранников более-менее строевую выправку имели только головные, остальные смотрелись обычными гражданскими увальнями, зачем-то напялившими доспехи.

Н-да… как-то уж совсем неразумно. Хотя, честно говоря, любовница самого папы римского может таскаться по улицам вообще без охраны, так как ни один сравнительно вменяемый человек не станет связываться с понтификом.