— Ее кровь будет на твоих руках, кабальеро… — уже не столь уверенно заявил разбойник. — Клянусь, зарежу ее! Педро Санчес слов на ветер не бросает.

В глазах женщины плеснулся дикий ужас.

— Знаешь, что чувствует человек, когда его сажают на кол? — Я как можно паскудней улыбнулся. — Вот и я не знаю. Ну ничего, как раз ты мне и расскажешь. Не волнуйся, успеешь, ибо подыхать будешь очень долго… — И тут же грозно гаркнул: — Если хочешь жить, живо бросил оружие, сын осла! Даю слово, что не буду тебя убивать.

Громила помедлил, а потом задиристо поинтересовался:

— И отпустишь?

— Граф божьей милостью Жан Арманьяк свои слова на ветер не бросает. Клянусь требником святого Wasisuliya Lohankina, что сам не буду тебя убивать и отпущу на все четыре стороны… — уверенно пообещал я.

И для верности торжественно осенил себе крестным знамением.

— Смотри, ты пообещал, кабальеро! — Разбойник резко оттолкнул даму на меня, мгновенно развернулся и припустил к лесу.

Я поднял правую руку. В то же мгновение за моей спиной музыкально тренькнули дуги арбалета. Болт промчался над землей едва различимой серой тенью и с глухим хрустом вонзился громиле между лопаток. Разбойник картинно всплеснул руками и плашмя рухнул в кусты.

Никаких мук совести я при этом не испытал. Нет, ну в самом деле, что пообещал, то и сделал. И отпустил, и сам не убил.

— Наивный дурачок… — хмыкнул я и приказал дружинникам: — Проверьте остальных. Недобитых-добить. — Асам отступил на шаг и изящно поклонился женщине. — Граф божьей милостью Жан, шестой этого имени, Арманьяк, к вашим услугам, прекрасная незнакомка.

Получилось шикарно, помпезно и торжественно, прямо как в кино. Вот честно, обожаю такие моменты!

— Господи… — Дама жалостливо всхлипнула и изобразила в ответ несколько неуклюжий реверанс. — Графиня Исидора де Салазар…

После чего очень ожидаемо хлопнулась в обморок. Но не на землю, а прямо мне в руки.

Логан иронично ухмыльнулся:

— Как я понимаю, придется сделать остановку?

— Да, братец, наверное, мы здесь слегка задержимся. И это… расстелите что-нибудь на земле…

Приказание было немедля исполнено. Я подхватил графиню на руки и аккуратно уложил на попону.

Обе спутницы Исидоры оказались ее служанками — Розитой и Кончитой. Девицы мгновенно занялись приведением своей госпожи в сознание, а я отправился глянуть на место происшествия.

Почти сразу все стало ясно. Графиню охранял вполне достойный эскорт, но, судя по всему, на процессию напаяй внезапно. Половину охраны сразу положили на месте из арбалетов и луков, оставшиеся приняли бой, сильно проредили разбойников, но и сами пали. А еще среди трупов обнаружился богато одетый мертвый кабальеро — либо муж, либо близкий родственник графини. Ну или еще кто. Так сразу и не разберешь.

Телеги оказались доверху набиты разным добром, в основном предметами обстановки и роскоши да сундуками с нарядами. А сам возок отлично оборудован для путешествия. Даже с раскладным ложем, вполне удобным для двоих.

Все вместе это свидетельствовало о том, что Исидора де Салазар весьма небедна.

Разобравшись с произошедшим, я вернулся к графине. Только опустился на колено рядом с ней, как дама оперативно пришла в себя.

— Матерь Божья… — Она затрепетала длинными пушистыми ресницами и впилась взглядом в меня. — Я уже попрощалась с жизнью…

Надо сказать, графиня Исидора была весьма привлекательной особой. Громадные жгучие глазищи и белоснежная кожа, миловидные округлые черты лица, изящно очерченные губы, совсем не худышка, но очень и очень фигуристая, с пышной высокой грудью и тоненькой талией. Вдобавок она очень вкусно пахла жасмином и лавандой, что для дам нынешнего времени весьма нехарактерно.

Всю дорогу до Барселоны я постился и сейчас чуть не зарычал от внезапно вспыхнувшего желания.

— Вас, граф, прислал сам Господь… — Исидора быстро села, холодно глянула на трупы и принялась умелыми движениями приводить себя в порядок.

Я немного удивился тому, что дама не интересуется участью своих спутников, а если и знает, что их постигло, то почему-то не выказывает никакого сожаления.

Но очень скоро все прояснилось.

Как выяснилось, графиня была вдовой и направлялась в монастырь, в тот самый, где содержалась моя мать. Оказывается, графиню фактически вынудили принять постриг, дабы она не унаследовала обширные владения своего мужа. Вполне обычное дело по нынешним временам. Ее сопровождал родственник покойного мужа со своими людьми, что как раз и объясняло ее полную бесчувственность к его печальной судьбе.

Правда, я так и не понял, зачем тащить столько нарядов и предметов обстановки в обитель, где они явно не понадобятся. А еще меня слегка насторожило то, что графиня не выказывает никакого желания воспротивиться своей ссылке в монастырь.

Но лишних вопросов задавать не стал. Какая мне разница? Свое дело я сделал, а дальше пусть как хочет.

Дело шло к ночи, продолжать путь в темноте явно не стоило, и я отдал приказ готовиться к ночевке. Неподалеку нашлась живописная полянка с ручейком, куда и отогнали транспорт графини. Трупы ее спутников погрузили в телегу, а разбойников бросили там, где они валялись. Зверью тоже жрать что-то надо.

В телегах спасенной дамы нашлась куча разной провизии, а также несколько бочонков отличного вина из Малаги. Так что ужин удался на славу. Весь вечер я развлекал Исидору куртуазными беседами и все ждал, когда дело дойдет до благодарности за спасение. Нет, конечно, я совершенно бескорыстен, но… уж больно хороша вдовушка.

Но, как назло, графиня благодарила меня только на словах.

Когда пришло время отойти ко сну, она удалилась в свой возок. А еще через полчаса одна из служанок шепнула мне на ушко, что госпожа хочет пожелать мне спокойной ночи.

— Pochemu i net?.. — Я подмигнул Логану и, провожаемый завистливыми взглядами дружинников, отправился к ручью ополоснуть места совместного использования. После чего прямым ходом рванул в карету.

Абсолютно нагая Исидора возлежала в соблазнительной позе на ложе. Мягкий полумрак обволакивал ее тело, придавая ему сказочную красоту.

— Ваше сиятельство…

— Почему так долго, Жан? — Графиня Салазар томно потянулась и, грациозно выгнув спинку, живо приняла коленно-локтевую позу. Оглянулась и бросила страстным хриплым голосом: — У меня впереди целая вечность воздержания, так что тебе придется постараться. Сначала возьми меня сзади! И долго!!! Ох, Жа-а-ан…

Даже не знаю, как несчастный возок уцелел. Во всяком случае, ложе мы все-таки сломали. Исидора оказалась настоящим вулканом страсти и выжала меня как лимон. Да и я постарался на совесть и утром выполз на белый свет едва живой.

— Хей, хей!!! — Дружинники встретили меня одобрительными выкриками. Де Брасье отвесил манерный уважительный поклон, а братец Тук притворно озабоченно поинтересовался:

— Может, еще на денек останемся, сир?

— Еще на денек? — Я сделал вид, что задумался, а потом решительно бросил: — Ну уж нет, вы что, смерти моей хотите, ироды?

Дружный гогот заставил сорваться с деревьев стаю ворон. Выглянувшая на шум графиня обругала нас непечатными словами, а потом тоже расхохоталась.

Еще часок ушел на сборы, после чего мы продолжили путь. Перед самой Жироной уже переодевшаяся в черное облачение Исидора, совершенно не стесняясь окружающих, впилась в меня долгим страстным поцелуем, после чего больше не показывалась из своей кареты.

В городе я проинформировал алькайда о случившемся, затем направился в монастырь.

За свою средневековую эпопею я немало повидал подобных заведений, в том числе и женских, так что примерно представлял, что увижу. Что приходит в голову при слове «монастырь»? Правильно: тлен, мрак, смирение, безысходность, аскетизм и так далее. Все всегда этому соответствовало.

Вот и внешний вид монастыря Святого Даниэля оправдал мои представления — большое мрачное здание-крепость с несколькими пристроенными башнями, обнесенное высоченной мощной стеной. От него прямо веяло мрачной безысходностью и фатализмом.