– Не дело, ваша милость. Не дело лезть в дела церковные.

– Грабить, значит, можно?

– Грабить можно, от них не убудет, – убежденно заявил Логан, – а вот в правосудие церковное негоже лезть.

– И что теперь?

– Да ничего. Сделанного не воротишь. Ох и славное у монашек винцо… – Тук алчно выхлестал кубок до дна. – И рыбка пригоже идет под мозельское…

– Нет, ты подожди, братец. Так что, получается, надо было несчастную бросить?

– Да нет… Хотя…

– А какого ты мне голову морочишь?

– Ну так… к тому… Вот вы знаете, за что ее осудили?

– Да откуда?..

– А ведьму помните?

– Ее забудешь… – Я действительно тот случай никогда не забуду.

В самом начале нашей истории мы с Туком повстречали настоящую ведьму. Да, самую настоящую. Ее везли в инквизицию на дознание. Со стандартным обвинением: порчу наводила, скот морила, посевы губила… и прочая подобная лабуда. Я по наивности раньше думал, что сказки все это… Короче говоря, после того случая я свято верую: ведьмы и остальные производные этого термина существуют. И все приписываемое им – чистая правда. Почти всегда…

– Вот! – наставительно поднял палец шотландец.

– За что так наказывают, братец?

– Достаточная редкость это в наши времена… – Тук задумался. – Раньше оно да…

– Не тяни, окаянный скотт. И подай мне каплуна…

– Поверье есть такое еретическое. Хотя церковь почти всегда закрывала на подобное глаза. Ежели невесту перед самым ее вступлением в брак живьем замуровать в основание моста, либо какого другого строения, то постройка будет стоять вечно.

– Это не тот случай. Ее замуровали всего две недели назад, а аббатству уже пара сотен лет. Там у нее еще кувшин пустой стоял, то есть воды ей немного оставили… В белом саване и стриженая. Девка… лет пятнадцать… а вообще, хрен его знает сколько ей лет, но точно молодая. Чернявая такая. На камне высечено «in расе», что значит «в мире» по-латыни. И дата.

– Ну да… ну да… – глубокомысленно изрек шотландец. – Значица, обитель сия принадлежит братьям-целестинцам… Монахиня она, скорее всего. Нарушившая обет али покаяние какое строгое. Может, вообще в сношении с нечистым уличена. Хотя тут что хочешь может быть. Но точно монашеского сану девка. Своих церковный трибунал наиболее строго наказывает. Особенно женщин – невест Христовых, значит. Я вот всего три случая таких припоминаю – и все с девками… Может, аббатису поспрошаем деликатно? Хотя не стоит… Э-эх, огласки бы не вышло…

– Не причитай… – Я уже сам был не рад тому, что освободил узницу. – Давай нажремся… А девка, может, и не выживет вовсе…

Пара дней пролетела как пара часов. Известий из ставки не было: думаю, не до нас им сейчас, да и гонец завтра-послезавтра только появится. Не скажу, что я огорчен. Да и солдатики отъедятся. Что совсем нелишнее.

Спасенная девчонка так и болталась на грани жизни и смерти. Но тут я ничем помочь не могу. Все в руках Господа. Нишу, из которой ее извлекли, замуровали обратно и подчистили все следы. Может, и удастся скрыть свое вмешательство в церковное правосудие. Ну никак не входит в мои планы попадать под горячую руку церковного трибунала. А еще девушка, кажется, с примесью испанской крови… армянской… грузинской… мавританской… В общем, явно не нордической расы. И возможно, даже вовсе немая…

Словом, все как бы в порядке. Было. До тех пор, пока рано утром не прибежал караульный и не сообщил, что подходит крупный отряд пехоты под предводительством нескольких рыцарей.

Вот этого еще не хватало для полного счастья… Ну ладно, пора подраться, а то подрасслабились совсем.

– Что стоишь? Труби сбор…

– А ежели вдарить? Их всего в два раза больше. Ну в два с половиной… – Тук азартно стукнул кулаком по ладони.

– Можно и вдарить… – Я сложил подзорную трубу и сунул ее в сумку. – Уильям, Якоб, Курт, Альмейда, мэтр Пелегрини: слушай диспозицию. Арбалетчиков на стены – и затаиться. Оставьте на виду несколько человек да обрядите их в котты обозников. Пусть часовых изображают…

– Капитан, вы думаете, не разберутся? – засомневался Логан.

– Да, я так думаю. Они не знают, что аббатство захвачено. А если знают, то тогда они идиоты. Пригнать четыре сотни пехоты, да еще без артиллерии и осадной инженерии, чтобы штурмовать такие стены, – только у идиотов и у меня ума хватит. Мэтр Рафаэлло, орудия во дворе – прямой наводкой на ворота. Зарядить картечью. Быть готовыми, как ворота откроются, выпалить.

– Все не умещу… максимум два напрямую станут. – Рафаэлло Пелегрини ухмыльнулся. – Но я знаю, как сделать. Выполнять?

– Да, вы свободны… – Я в очередной раз похвалил себя за сообразительность.

Великих трудов и расходов стоило переманить ломбардца к себе на службу. Мэтр артиллерии бургундской армии Гаспар Бюро рогом упирался, не хотел отдавать своего подчиненного, но, как всегда, монеты и связи сделали свое дело. Но ломбардец стоит каждого стюйвера. Как бы его охарактеризовать? Да просто. Он бомбардир от Бога. Уверен – дай ему современную гаубицу, он уже через пару часов будет из нее палить как выпускник военно-артиллерийского училища. Вот такой уникум. Хотя у меня все командиры таланты – ну… в той или иной мере. И я тоже… это… как бы не посредственность.

– Альмейда. Строишь своих аркебузиров и после залпов орудий начинаешь палить плутонгами. Арбалетчики работают со стен. Пикинерам быть готовыми к выходу за ворота и контратаке. Ворота откроете тогда, когда враг будет уже на мосту…

Да, вот такой план. Если противник знает, что аббатство захвачено, то, конечно, план этот не выгорит, но мы в любом случае ничего не теряем. Аббатство такими силами не возьмешь – тут даже настоящей армии поковыряться придется. Стены, конечно, обветшали, но приличествуют хорошей крепости. Да и в ров с реки вода отведена. Так что…

Я снова глянул в подзорную трубу. Ага, метров триста им еще топать. Кто же вы такие? Где знамя, где значки?.. По коттам ни хрена не понятно… Туман чертов! Хотя точно не наши. Как там говорили?.. Убивайте всех – Господь сам разберется: кто свой, а кто чужой…

Черт… до чего же оптика хреновая. Или в глазах мутнеет? Да нет вроде… Ладно, и без трубы все нормально видно.

Давай, родные, давай…

Еще, еще…

Открываем ворота…

Залп!!!

Не понял…

Это что за нахрен?

– Что?! Как?! – Я поймал за ворот пожилого солдатика и притянул к себе. – Не вздумай лгать, скотина. Четвертую!!!

– Клянусь Господом Богом н-нашим и Святой Девой Богородицей!!! – заикаясь и стуча зубами, взвопил ополченец. – Позавчера капитулировали, а мы, значит, домой возвращались, сложив знамя и оружие… Все честь по чести, господин. Милостиво отпущены с миром, самим государем Карлом Бургундским, с гарантиями неприкосновенности. Ополченцы мы… из города Сен-Дье… Не велите казнить…

– Твою же мать!!! – Я отбросил от себя солдатика. – Что же вы, идиоты?..

Не договорил и в ярости двинул кулаком в стену… Это косяк… Это серьезный косяк!!!

Все прошло как по нотам. Едва голова колонны вступила на мост, как ворота открылись и серпентины мэтра Пелегрини первым же залпом сделали из нее мелкий фарш. Второй и третий залп; затем аркебузы мосарабов и болты арбалетчиков завершили дело. Полная, млять, виктория. Треть колонны как корова языком слизнула. Пережевала и выплюнула. Остальные, завывая в ужасе, ринулись куда попало, а их ловили кутюльеры и весело резали как баранов…

Млять, какой же я долбодятел! Хуже!

Знамя в чехле.

С коттдарме гербы спороты.

Оружия почти нет.

Обоз, полный раненых.

А я на это внимания не обратил… Сука… Полторы сотни невинных душ загубил. Не считая искалеченных… И барона Кальмара вместе с сыновьями, свитой и бурмистром города Сен-Дье…

Песец… Да меня Карлуша повесить прикажет! И разбираться особенно не будет. А остальные дворяне заплюют как первостатейного негодяя, нагло поправшего рыцарственность. Да со мной на одном поле никто гадить не сядет…

Вот это влетел! Что же делать? Что же так руки трясутся? Вроде вчера особо винцом не увлекались. По кубку привезенного Туком тяпнули, и все…