Ни мама, ни я не обратили на нее внимания.

Я перебирал в уме образы всех предметов искусства, которые купил в этом году, пока не добрался до кулона. Сотбис. Недавно овдовевшая домохозяйка. (прим. Сотбис — один из старейших в мире аукционных домов).

Я связался с продавцом в частном порядке и предложил гораздо больше, чем предполагалось, еще до начала аукциона, отказавшись участвовать в торгах.

Не тогда, когда отец хотел пополнить коллекцию "его и ее".

Я вспомнил женщину. Пятьдесят лет. Коренастая. Выбеленные волосы. Слишком много пластики на лице для чего-либо, что не было дешевым садовым креслом.

Она болтала без умолку и все время предлагала познакомить меня со своими дочерьми. Дочерьми, среди которых могла быть и маленькая осьминожка.

Они не выглядели генетическими родственниками, но, возможно, отец компенсировал сахарную вату, которую мать держала между ушами.

Был только один способ это выяснить.

— Ты слушаешь? Зак? Закари? — Мама щелкнула пальцами перед моим лицом. — В следующем месяце я отвезу тебя в Шанхай, чтобы найти пару. Я не буду…

Ее голос потонул в бурном океане моих мыслей.

Я знал, что обещал себе не искать ее, но это было до того, как я узнал, что она пыталась обокрасть меня.

Теперь же эта необычная встреча превратилась в нечто совершенно иное.

Маленькой осьминожке нужно было преподать урок.

А я был отличным учителем.

ФЭРРОУ

Ари:

И что? Получила кулон?

Фэрроу:

Нет.

Он меня поймал.

Ари:

ОН ПОЙМАЛ ТЕБЯ?

Ари:

ЗАКАРИ САН ПОЙМАЛ ТЕБЯ?

Ари:

КАК ТЫ ТАК СПОКОЙНА?

Ари:

Мне нужно приехать туда и внести залог?

Я всегда хотела это сделать. В кино это выглядит так круто.

Фэрроу:

Он меня отпустил.

Ари:

Это… милосердно с его стороны?

Фэрроу:

Этот человек не совершил бы ни одного акта милосердия, если бы от этого зависело будущее континента.

Фэрроу:

Он поймал меня на шпионаже, а не на краже.

Фэрроу:

Это было причудливо.

Мы каким-то образом оказались в игре Го.

Ари:

Меня смущает и слегка заводит эта цепь событий.

Ари:

Ты хотя бы выиграла?

Фэрроу:

Мы так и не закончили игру.

Ари:

Ты ушла, не дав ему свой номер?

Фэрроу:

Он гнался за мной по двору и пытался зарезать.

Ари:

Понятно.

Ари:

Хорошо, что ты не дала ему свой номер.

Ари:

А он действительно пытался тебя зарезать?

Фэрроу:

Он бросил в меня нож.

Фэрроу:

Я до сих пор чувствую запах стали, спустя три дня после этого.

Ари:

Очевидно, ты оставила впечатление.

Ари:

Как ты думаешь, он знает, кто ты?

Фэрроу:

Твердое "нет".

Фэрроу:

Моя собственная семья едва знает, кто я, а я живу под их крышей.

Ари:

И что же ты собираешься делать теперь?

Фэрроу:

Найти дорогу обратно и забрать кулон, когда он выйдет из дома.

Фэрроу:

Придется немного поработать ногами, но я справлюсь.

Ари:

Ты сумасшедшая.

Фэрроу:

Сумасшедшая, но удачливая.

Фэрроу:

Может, я и не выиграла в Го, но выиграла в «Catch». (прим. Catch — игра в мяч или получение улова).

ФЭРРОУ

Как и все беды, моя пришла ко мне в самый неподходящий момент.

Я оттирала остатки лазаньи, и похожая на мозг текстура впиталась в мои треники, когда раздался звонок в дверь. Томатная паста растеклась по моему лицу, как военная краска.

Табби решила, что семейный бизнес по уборке, "Горничная в Мэриленде", не для нее. Она начала делать карьеру кулинарного блогера.

Тот факт, что она ужасно готовила, ничуть ее не останавливал.

Со второго этажа голос Регины пробился сквозь пелену песни Оливии Родриго.

— Кто-нибудь, откройте дверь.

Иногда я задумывалась, сколько ей лет — двадцать два, как мне, или двенадцать.

— Слишком занята. — В столовой что-то рухнуло, после чего раздался громкий стон Табби. — Ух, дурацкая супердлинная палка для селфи.

— Фэрроу. — Вера включила телевизор в гостиной. Сериал "Настоящие домохозяйки Потомака". Однажды она подкараулила продюсера в баре и умоляла снять ее в эпизодической роли. — Займись чем-нибудь полезным и открой дверь.

Я стиснула зубы, изо всех сил стараясь не кричать мимо них.

— Уборка.

Убираю бардак твоего взрослого ребенка.

Одна из тарелок Табби из Le Creuset не доехала от духовки до островной стойки.

Зачатки конфетно-красных синяков покрывали мои колени после двадцати минут зачерпывания болоньезе с кухонной плитки в ведро лопаткой.

Плоть на руках и кистях покалывало и жгло благодаря стоявшей рядом пустой бутылке из-под отбеливателя.

Мой мозг не мог выработать ни одной полезной мысли, кроме облака испарений, которые я вдыхала весь день.

Я в одиночку убирала два особняка площадью двенадцать тысяч футов, потому что Вера решила уволить большую часть нашего персонала, чтобы "сбросить жир".

Не дай Бог, чтобы она или ее дочери сами восполнили недостаток рабочей силы. В эти дни я начинала свой рабочий день в четыре утра.

В дверь снова позвонили.

Семья Баллантайн приняла коллективное решение проигнорировать его.

Резкий, сердитый стук раздался за дверью.

— Господи! — простонала Регина, остановив свою музыку надолго, чтобы мы все могли ощутить силу ее раздражения. — Это не могут быть амазонки, потому что у них больше такта, чем продолжать нас доставать.

Она снова включила песню.

Вера выключила свое шоу.

— Почему я должна делать все в этом доме?

Тяжелые, вульгарные удары следовали за ее ногами через кухню в фойе.

Я ущипнула себя за внутреннее запястье, чтобы отвлечься от боли в бедрах. Владельцу этого стука лучше поскорее уйти или принести вина.

Меньше всего мне нужна была компания.

Не то чтобы у нас их было много.

Баллантайн любили притворяться столпами местного общества. На самом же деле соседи даже не знали их имен, а мы жили здесь уже почти двадцать три года.

Вера распахнула дверь и задохнулась.

Затем наступила тишина.

Много-много тишины.

Даже то, что охрана набросилась на продюсера, не заставило ее замолчать, так что я восприняла это как признак апокалипсиса. И я была рада этому.

Мне бы не помешало немного отдохнуть.

— М-мистер Сан.

Лопатка с лязгом выпала из моей руки.

Я на мгновение перестала дышать.

Вера продолжала путаться в словах.

— Почему… Я… Это неожиданно.

Черт возьми.

Как он догадался?

Регина и Табби материализовались из тех нор, в которых прятались, и молнией метнулись в прихожую.

Я засунула ведро в ближайший шкаф, промокнула пятно тряпкой и бросилась в кладовку.

Не самое лучшее место для укрытия. Но я не могла пройти мимо острова, чтобы меня не заметили.

Наш дом был самым старым на улице. Крошечный, устаревший и держащийся на волоске.

Но переезжать было нельзя.

Воспоминания, которые мы с папой хранили здесь, были выгравированы в каждой царапине, вмятине и разрыве. Ни за что на свете я бы не отказалась от этого.

К тому же все юристы, с которыми я разговаривала, предостерегали меня от переезда, если я оспорю завещание. А я как раз собиралась это сделать.

Я готова была поставить свою фехтовальную руку на то, что завещание, которое Вера вызвала на оглашение, было поддельным. Жаль, что у меня не было денег, чтобы нанять представителя для борьбы с ней.

До тех пор я планировала играть вежливо и ослабить ее бдительность.

— Миссис Баллантайн. — Я узнала хриплый, лаконичный тенор Зака. От него веяло авторитетом. Такому человеку можно было доверять, даже если бы он велел окунуть голову в лаву. — Надеюсь, я не помешаю.