— Я не целитель, командор. Сделала, что смогла. Он — лэт. Сдюжит.

— Очнётся, сам пришибу его. И тебя заодно. Как тебе в голову пришло вышибить нас из портала?

— Надо было позволить вам прыгнуть прямо в руки тангатских магов? Думаете, дахака открыл портал в уединённое местечко, чтобы вы там с ним сразились один на один? Не ожидала от вас, командор, такого легкомыслия.

— Поучи меня ещё. Смотри, кажется в себя приходит. Брайд!

Брайд потряс головой. Точнее — подумал, что потряс. Лёжа вышло плохо. Над ним склонилась Тайлисс. В неровном сумеречном свете её лицо было землисто-серым, а глаза казались тёмными провалами. Вот уже и стемнело, оказывается.

— Ночь скоро? — спросил он невпопад.

— Утро скоро, — буркнул Гвинн. — Ночь ты прогулял в бреду. Потрепало тебя в портале сильно. Болит где?

Брайд прислушался к голосу тела. Проще было сказать, где не болело. Но вроде ничего непоправимого. Боль, скорее, была уже только напоминанием о той силе, которая протащила его через магические спирали.

— Что случилось?

Стрега молчала, а командор забористо выругался и ворчливо проговорил:

— Вас зачем-то понесло за мной, а твой эвокат решила нас спасти. И выдернула из портала. Видать, не рассчитала чего — да, Тайлисс? — тебя и приложило как следует. Зачем полез?

Брайд закашлялся.

— Простите, командор, но нас учили спасать товарищей, даже если они не в себе. Особенно, если не в себе.

Тайлисс издала сдавленный звук, не иначе — прятала смешок в кулак. Гвинн свирепо покосился на неё, потом на Брайда и неожиданно признался:

— Прав, цептор. Моя вина. Не смог удержаться, когда увидел, как он уходит. Не в себе... так и есть.

Брайд молчал, понимая, что сейчас командор либо скажет сам, ну либо предпочтёт не говорить о том, что явно для него тяжело и болезненно. Давние счёты — ясное дело. И счёт велик, судя по всему.

— Обычный рейд был, — глухо сказал Гвинн. — Там, в приграничье. Некроды напали. Их Пастухи вели, так что у нас шансов не было вовсе. А командовал ими вот этот самый урод. Всю группу я там потерял, больше половины отряда своего. Да и я бы подох там — некроды еду не бросают. И лучше бы подох! Но этот... отозвал их, что ли. Сказал не добивать меня, потому что... я должен умирать долго, вспоминая, как страдали мои люди. Мол, для командира это худшее наказание. В общем, увидел его и сорвался. Я с парнями этими не один год приграничье топтал...

Он отвернулся, сгорбился весь. Брайд приподнялся на ещё трясущихся руках и огляделся. Вокруг был лес. Совершенно обычный лес, который ничем не отличается от других таких же.

— А мы вообще где сейчас, а? — спросил он.

— Кто бы знал, — Гвинн пожал плечами. — Можем быть где угодно. Для того, чтобы хоть как-то понять направление надо знать куда вообще вёл этот портал. Может, и в саму Тангату.

— Невозможно, — рассеянно бросила Тайлисс. — Слишком далеко, никому не под силу. Скорее всего у них где-то лагерь поблизости от перевала, ну или что-то вроде того. Так что, мы в Амеронте, всё что я могу сказать. И вероятно, в Хорте. Насколько я могу судить о порталах.

— Уже радует, — язвительно заметил командор. — Узнать бы ещё кто такой этот маг и что тут делает.

— Ниранн Вирот, — пробормотал Брайд.

— С чего ты взял? — Гвинн вскинулся, словно бы сам об этом не думал до сих пор.

— Ну а кто ещё? Он сам сказал, что следит за нашим отрядом давно. Послание тоже в Мараште оставили. Трудно предположить, что эти дахака стаями за нами ходят, нет?

— Во всяком случае не Тени, точно, — кивнула Тайлисс. — А этот маг — Тень дахака. И да, вероятнее всего, что он и есть тот самый Ниранн Вирот. Дахака используют тогда, когда нужно посеять страх, вызвать волнения. Заставить людей с испугу глупости творить. Теперь я думаю, что Марашт вырезали не для того только чтобы скрыть сведения. А ещё и для устрашения. Затевают тангары что-то крупное.

— Слишком много ты знаешь об этих дахака, стрега, — командор прищурился. — Тебя бы в совет корпуса позвать. Больше толку было бы от разговоров.

Тайлисс хмыкнула и молча отвернулась.

— Что делать будем, командор? — Брайд решил разрушить неловкую паузу.

— Идти-то сможешь? Если сможешь, как рассветёт совсем — пойдем на север. Из леса бы выбраться побыстрее, а то тут всяко не поймешь где находишься.

Идти Брайд, конечно, смог. Сначала совсем скверно, но к полудню Кровь своё дело сделала — силы вернулись, боль отступила. А вот лес всё никак кончаться не собирался. Тайлисс напрасно кидала сеть раз за разом, чтобы зацепить хоть малый след, хоть кого-нибудь, но, похоже, их забросило куда-то в самую глушь. Дело ещё осложнялось тем, что одеты они были все, кроме Тайлисс, совсем неподходяще для таких прогулок. Босые, голые по пояс, хорошо хоть оружие на месте.

Командор явно свою вину чувствовал, переживал. Шёл вперёд молча, изредка только поругивался на острые сучья и шишки, впивающиеся в ступни. Но Брайд его понять вполне мог и уж точно не винил. Мало кто сможет сдержаться, когда уходит враг, который взял всю твою жизнь, твоих друзей, соратников и растоптал в пыль. Есть ли вообще у кого право судить за подобное?

— Дорога, — сказала Тайлисс и остановилась.

Вокруг был всё тот же лес и даже просвета не видно. Какая ещё дорога?

— Запах, — стрега поморщилась. — Колёсным дёгтем тянет. Не слышите?

Брайд старательно принюхался, но ничего такого не заметил. А командор только пристально посмотрел на Тайлисс и спросил:

— В какой стороне?

Она махнула рукой чуть левее и первой пошла туда. Вскоре лес действительно слегка поредел, впереди можно было различить полоску густого кустарника, который обычно и вырастает вдоль дорог. Осевшая на листьях лёгкая пыль, чахлая, прибитая трава в колеях указывали на то, что дорога была наезженной, а значит соединяет она немаленькие поселения.

— На север? — спросил Брайд, когда они стояли и озирались, уже не с досадой и напряжением, как в лесу, а с некоей уверенностью. Вышли всё-таки.

Командор кивнул и направился вперёд. Ну хоть иголки не впиваются в ноги, а пальцы не цепляются за корни. В обуви-то обычно и не замечаешь сколько в лесу торчащих, жёстких корней. Дорога вела через лес, сильно петляя. На таких хорошо устраивать засады, за поворотами почти ничего не видно, а густые заросли вполне могут скрыть отряд нападающих. Если, конечно, идти без эвоката.

Близость поселения почувствовалась загодя. На обочине изредка стали попадаться обрывки старой мешковины, просыпавшееся зерно, осколки глиняной посуды — весь тот хлам, который годами копится близ дорог, которыми часто пользуются люди. А вскоре они услышали и само поселение.

Слишком громко оно звучало. Недобрыми звуками боя. Или же, что вернее, — бойни. Кричали женщины. Высоко, надрывно — так, как бывает, когда страх охватывает всё существо, а бежать некуда. Бежать не позволят. Догонят. Не покидая седла, взмахнут походя клинком и промчатся дальше. Ржали кони, захлёбывались бессильным лаем боерские собаки, срывались на предсмертный визг.

Самоубийство. Полезть сейчас в гущу схватки было бы несомненным самоубийством. Прячась за стенами домов, Брайд смотрел на то, что происходит, разрываясь от желания хоть как-то помочь и одновременно понимал, что в этом случае в поселении потом просто насчитают на три трупа больше.

Это не были мятежники, не были вольные хунны — это были тангары. Обученные воины и несколько дахака, судя по их волосам, сплетёнными в косы и необычного вида доспехам — лёгким, кожаным, усиленным пластинами неизвестного сине-серебристого металла. Их клинки, тонкие и изящные, разили с точностью невероятной. Скашивали людей, как коса свежую траву.

Но их заметили. Сначала маг, что неподвижно стоял неподалёку — то ли просто наблюдал, то ли плёл заклинания — обернулся как раз в сторону, где прятались Серпы, и Брайд отчётливо увидел улыбку на его губах. Два всадника оказались рядом почти мгновенно.