Приор Сидмон наклонился вперёд, словно желал лучше расслышать сказанное. Теперь Брайд заметил, что командир корпуса явно начал нервничать.

– Нечто иное? Потрудитесь говорить яснее, Мастер Ллир.

Мастер Вопросов демонстративно снисходительно вздохнул.

– Я настаиваю на проведении дознания, с целью выявления истинных мотивов поступков цептора Бринэйна.

– Да какие там мотивы-то? – в голосе Гвинна мелькнула тень растерянности. – Идиот он молодой и наивный, как и все мы были в своё время.

– Буду безмерно рад, если по итогам дознания, Бринэйн окажется идиотом, – язвительно парировал Ллир. – Прошу выслушать мои доводы, приор Сидмон.

– Так излагайте их уже! – приор раздраженно махнул рукой. – Без лишнего тумана.

– Извольте. В результате изучения останков ребёнка я установил, что она была урождённым хунном. Во время допроса её матери у меня возникли догадки – на тот момент именно только догадки – что на маслобойщицу наложен эдикт молчания.

– Невозможно! – рявкнул приор. – Вы сейчас ведёте к тому, что девочка лет десяти, пусть даже и хунн, обучена управлять разумом? Дикие маги не способны на это, только высшие магистры Тангаты могут использовать такую магию. И ещё Тени Дахака Кабар, храни нас свет Грит. И то, при ряде условий и ограничений.

– Позволите продолжать? – невозмутимо осведомился Ллир. – Конечно, не девочка. Я имею подозрения насчет того, что мы столкнулись с самой ничтожной частью серьезного и масштабного заговора. В пользу этого также можно отметить внезапно возникшую активность хуннов на казалось бы зачищенных землях. Возможно, мы имеем дело с началом запланированного вторжения. И я не могу теперь игнорировать такие подозрения. Даже если пока они кажутся немыслимыми.

Приор помолчал, осмысливая сказанное. Его грубое, тяжёлое лицо закаменело суровой маской.

– Допустим, – сказал он. – После трибунала, вы изложите мне все ваши мысли и подозрения. Подробно, со всеми деталями. Но сейчас я не понимаю, какое отношение это всё имеет к предмету нашего разбирательства.

Мастер Вопросов по-птичьи склонил голову на бок и чуть прищурился.

– Я вижу своей задачей и обоснованной необходимостью выяснить не были ли проступки цептора Бринэйна результатом умысла. Его ли самого или же возможного на него воздействия. Без этих данных считаю преждевременным назначение наказания за нарушение Устава, дабы мы не упустили зарождение скверны внутри ордена, удовлетворившись взысканием.

– Да что за!... – Гвинн едва не подскочил на месте. – Вы понимаете, что сейчас почти что обвиняете цептора ордена Серпа Ревнителей в ереси?

Брайд вздрогнул, наконец, осознав, что за разговор сейчас разворачивается перед ним. Ересь? Его обвиняют в ереси? В предательстве?

– Помилуйте, – Ллир вскинул ладони перед собой. – Я никого не обвиняю. Я только настаиваю на необходимости провести дополнительное дознание и считаю, что такая предосторожность не может быть излишней. Позвольте мне делать мою работу, командор. Вы свою сделали, основываясь на вашем опыте боевого офицера Клинков Рассвета, я же основываюсь на своём опыте Ревнителя. “Нет несомненно невинного ни в чёрных кварталах, ни на серебряных ступенях. Сорняки прорастают и на полях добродетели, и скрываются среди неё…”

– Лишнее, – буркнул приор. – Не стоит нам цитировать Догматы. Я уверен, что вы заблуждаетесь насчёт мотивов Бринэйна, но считаю, что обязан дать вам возможность убедиться в этом. Это наш долг, тут вы правы.

– Приор Сидмон! – Гвинн растерянно смотрел на главу корпуса, и в его глазах тлела едва сдерживаемая ярость.

– Смеете оспаривать мои решения? – рокочуще произнёс приор. – Есть что возразить? Можете убедительно доказать, что ваше мнение в отношении подчинённого верно и было верным до этого? А, командор Гвинн? Закончили. Цептор Бринэйн, трибунал постановил провести дополнительное дознание. Посему вы переходите в полное распоряжение Мастера Вопросов корпуса с этого мига и до получения мной отчёта о дознании. Вам понятно, цептор?

Брайд стоял и не мог выдавить из себя ни слова. Губы онемели, руки тряслись мелкой неукротимой дрожью, а гнев, казалось, вот-вот вырвется из груди, изломав рёбра и распоров плоть.

Ересь. Он едва успел остановить невольный выброс Крови, готовой рвануться и начать уничтожать всё вокруг.

– Позовите грантов для конвоя, – вздохнул приор и отвернулся.

В пристроенному к допросной крепкому помещению для содержания под стражей нарушителей и преступников – а он теперь, видимо, преступник, – Брайд обессиленно присел на край грубой скамьи. Внятных мыслей не было, чувства тоже как будто выжгло до бесцветного пепла. Падение было настолько резким, настолько невероятным… Или же просто казалось таким? Сегодня ты аристократ, лэт, лучший выпускник академии, и вот вдруг уже преступник, подозреваемый в гнусной связи с еретиками, колдунами и прочей нечистью. И тебя ждёт дознание. Пытки? Но, как бы не старался Мастер Вопросов, признания он не дождётся. Не в чем признаваться, помимо собственной глупости. Пусть Ревнитель проводит своё дознание. Теперь уже Брайд был готов и сам настаивать на нём, лишь бы очистить свою честь и имя от худшего из подозрений. В роду Бринэйнов не было предателей и еретиков. И не будет никогда.

Возможно, хоть и странно об этом думать, но всё к лучшему. Нет ничего страшнее жить по-прежнему под тенью даже легкого сомнения в твоей преданности Амеронту и Потентару.

– Держи, – в своём оцепенении Брайд даже не заметил, как в камере появился Сайор с кружкой воды. – Попей.

Ну да, он же в подручных у Ллира.

– Тебе разве можно говорить со мной? – хмуро спросил Брайд.

– Отчего нет? – Сайор слегка улыбнулся. – Твоя вина не доказана. Это дознание, Брайд… Не суд, не казнь. Стандартный протокол выяснения деталей.

– Угу, – Брайд криво усмехнулся. – Ты, я вижу, хорошо разбираешься во всех этих протоколах.

Сайор присел рядом, сокрушённо вздыхал, покусывая губы. Потом осторожно проговорил:

– Я понимаю, что ты сейчас зол, возмущён и напуган. Нет! Просто послушай меня. Мастер Ллир – человек жёсткий, может где-то неприятный. Но он предельно профессионален в своей работе и вовсе не ставит своей целью обвинить всех подряд. Считается, что он один из лучших Ревнителей ордена, и именно потому, что Закон для него превыше всего остального.

– Нет Закона для еретика и мятежника, – с горечью бросил Брайд фразу из Догматов.

– Да пошёл бы ты к Руну в задницу, Брайд! – Сайор возмущённо всплеснул руками. – Какой из тебя еретик? Никто тебя им не назвал! Думаешь, тебя одного из цепторов сюда приводили для дознаний? Да даже офицеры на этой скамье бывало штаны просиживали. И не по одному дню! Кончай себя жалеть, короче. Тут все мы можем в любой момент оказаться под подозрением – это особенности службы в Серпах. И важно не то, что подозревают, а важно снять эти самые подозрения. Я, знаешь, понасмотрелся всякого, хоть тоже не так долго в ордене. Первые дни вообще думал, что мне всё это снится, причем в самом кошмарном сне. И когда прежний проводник Лейса под заклинание попал, я сам ходил вместе с Ллиром… убить его. И слышал такое…

Сайор дернулся, замолчал вдруг. Потом с неохотой добавил:

– Я ведь тоже был подозреваемым, если ты помнишь. Меня допрашивали несколько дней. Выпытывали нет ли среди курсантов нашего года тех, кто распространяет вольнодумные речи, почему я демонстративно нарушил Устав, почему решил заронить сомнения насчёт полномочий куратора среди курсантов. Кто велел мне сделать это.

Брайд поморщился. Он действительно даже не вспомнил о том, как Сайора забирали из Академии конвоиры Серпов. А ведь должно быть, парень тогда испытывал похожие чувства – растерянность, страх, желание доказать несправедливость обвинения.

– И что было потом? – тихо спросил Брайд.

– На всех допросах присутствовал этот куратор, – Сайор вздохнул, – Он сам ничего не спрашивал, просто сидел, смотрел и слушал. И знаешь, меня это почему-то пугало больше всего. За всё время он вмешался только один раз. Цептор, что приводил меня на допрос, на входе пихнул меня в спину и обозвал сорняком. Куратор тогда что-то сказал ему – я не расслышал – но цептор так отшатнулся, чуть не упал назад и принялся извиняться. Такого испуга в голосе мне ещё не приходилось слышать. Потом-то понятно стало…