Брайд даже не сразу заметил, как появился цептор Феллан. Сумрак отёр потное лицо ладонью, пригладил волосы и хрипло доложил командору:

— Там небольшой лагерь, я насчитал семерых. Может ещё есть кто, обойти не удалось, чтобы глянуть — с противоположной стороны глубокий овраг и ручей. Думаю, пара дозорных, не больше. Девчонка тоже там. Остальные — мужчины, все при оружии. Один с арбалетом. Возможно, что есть и хунны. Одеты все добротно, не бродяги явно. Лагерь готовятся снимать, так что хорошо, что мы сюда выдвинулись, а не в Марашт. А то пришлось бы догонять, — Кто-то из грантов протянул ему флягу с водой. Феллан сделал несколько долгих глотков и продолжил, — Странно, что они раньше отсюда не убрались. Хотя...

— Ну? — командор нетерпеливо наклонился вперёд. — Говори что думаешь.

— Мне показалось, что они ждут кого-то, командор, — Феллан задумчиво потёр лоб. — И ещё говорят очень тихо, мне не удалось ничего разобрать.

— А нас, наверное, и ждут, — хохотнул Кэддок и смущённо поёрзал в седле, заработав короткий, но весьма суровый взгляд Гвинна.

— Ох, не хотелось бы, — пробурчал рядом немолодой грант с уродливым шрамом, рассекающим наискось лицо.

— Натиском пойдём, — сказал командор. — Быстро, чтобы опомниться не успели. Ари, как там для лошадей — проходимо?

— Вполне, — Феллан кивнул. — Если вдоль колеи, там не сильно заросло. Главное вправо не забирать — петля ручья и подлесок гуще.

Гвинн оглядывал отряд, хмурил густые брови, раздумывал о чём-то. Потом выпрямился и скомандовал:

— Кэддок, ведешь авангард. Брайд, пусть эвокат ставит щит на тебя, как только ворвёмся в лагерь. Ты понял, Лейс? Не раньше!

— Понял, командор, — голос Лейса звучал как обычно, бесцветно.

Они ворвались в лагерь стремительно, как и планировали. Трое сразу легли под мечами Серпов, остальные отступили за деревья, ближе к краю оврага, куда на лошадях уже было не сунуться. Брайд на ходу спрыгнул с коня, в рывке настиг арбалетчика, которого приметил сразу. Тот, видимо, и понять ничего не успел. Меч Брайда описал широкую дугу, рассекая наискосок тело от плеча до пояса. Нагрудник почти не защитил, лезвие вошло глубоко под рёбра. Рванув клинок, Брайд развернулся, высматривая других, но заметил только Лейса, который неподалёку удерживал щит, прижимаясь спиной к дереву.

И в этот момент что-то изменилось. Как всегда, когда Кровь освобождена, всё вокруг будто замедляется. И вот так, невероятно медленно, Брайд выхватывал глазами то, что происходило на этой небольшой поляне. Со стороны оврага, куда отступили оставшиеся мятежники, внезапно показались ещё люди. Откуда? Неужели действительно ждали их? Их было около десятка, и с ходу вломившийся в заросли у ручья командор оказался один среди нескольких, возникших из ниоткуда врагов.

— Хунны! — заорал один из грантов и припал к земле, уворачиваясь от удара Силы, сверкнувшего размытой синеватой вспышкой.

Грант увернулся, бросился вперед и почти коснулся остриём меча груди мага, но был отброшен вторым ударом, который почти вдавил его в землю. И остался лежать неподвижно.

Брайд рванулся к оврагу. Для рывка расстояние было слишком большим, поэтому просто побежал. На ходу крикнул Лейсу:

— Щит на командора, быстро!

Пока добежит, эвокат как раз перенаправит щит. Какое-никакое, а преимущество у Гвинна будет. Краем глаза увидел как Кэддок с перекошенным яростью лицом теснит градом ударов рослого детину в крепком доспехе, а эвокат Дьюина отбрасывает в сторону одного из хуннов огненной вспышкой. Разрушитель — хорошо.

Брайд подлетел к командору, отпихнул щитом ближайшего соперника, зацепил мечом второго. Тот отскочил, вытянул руку. Рывок, сокрушающий удар по шее сбоку, и, так и не сорвавшийся с пальцев хунна сноп синих искр осыпался и исчез, а маг рухнул, заливая землю хлещущей из перебитых жил кровью.

И тут в голове полыхнуло нестерпимой болью. Звенящая пустота накрыла разум. На миг, но показалось что очень и очень надолго. Брайд пошатнулся, отпрянул, сильно ударился спиной о ствол дерева и замер, глядя как медленно оседает наземь эвокат Лейс. Снова рывок. У распростёртого тела замахнулся мечом, особо не разбирая, ещё как в тумане, полуослепший от боли разорванной связки с эвокатом.

Всё, что сумел увидеть — кривую, некрасивую улыбку на круглом детском лице, горящие глаза и маленькую руку, сжимающую окровавленный нож. Собственный меч рассек хрупкое тело без всякого сопротивления, словно траву скосил. Усиленный Кровью прямой удар не выдержать и воину.

Она упала прямо на лежащее ничком тело эвоката.

Брайд потряс головой. В ушах звенела угасающая Кровь, тут же подступила и слабость. Несколько глубоких вдохов, несколько неуверенных шагов вперёд. И снова туда, где ещё кипел самый настоящий бой.

Трое грантов мертвы, двое ранены. Один из них еле дышит, выхаркивая из сожжённых вспышкой легких комки кровавой слизи. Цептор Дьюин, ругаясь, безуспешно пытается прижать обратно клок срезанной кожи с головы, лицо залито кровью так, что даже глаз не видно. Командор ранен в бедро. Длинный продольный порез, не очень глубокий, но ходить сейчас точно не даст. Мёртвый эвокат. Лейс. Убитый в спину ребёнком, которого накануне отпустил Брайд.

— Какого рунова дерьма их тут столько оказалось?! — орал Кэддок, яростно разрывая тряпки, чтобы перевязать голову Дьюина. — Больше десятка хуннов! Это вообще что?! Олвин, что ты там бродишь? Тащи мой мешок, там зелья есть...

— Кончай вопить, — командор поморщился, туго затянув повязку на бедре. — После разбираться будем.

— Засада на нас была, продуманная, чего тут особо гадать-то? Ждали действительно нас, — сказал подошедший с мешком грант Олвин. — Та девчонка, видать, рассказала про то, что за ними Серпы явились, ну и кто-то шибко умный из этих всё и рассчитал. Но вот что их так много тут оказалось... Неспроста это.

— Неспроста, — едко передразнил его Кэддок. — Столько хуннов чуть не под стенами каструма Серпов. Вот уж точно — неспроста!

Командор поднял на него глаза и уже жёстко осадил:

— Цептор Халдор, я кажется велел вам замолчать. Все разговоры и разбирательства по поводу произошедшего отложим до прибытия в каструм корпуса. Цептор Бринэйн, проследите, чтобы гранты позаботились о погибших. Их надо доставить в лагерь. Тело девчонки тоже взять. Справитесь?

В последнем слове прозвучало столько холодного презрения, что Брайд даже отступил на полшага назад.

— Да, командор.

— Выполняйте.

Грант, что бродил между тел мятежников, проверяя карманы и пояса, выпрямился и крикнул:

— Командор, а тут у нас живой имеется! Правда, надолго ли непонятно...

Гвинн дернулся было, охнул и снова привалился к дереву, куда его усадили после боя.

— Свяжи. Может и дотянет до допроса. Сильно ранен?

— Да кто его разберёт, командор. Вся куртка в кровище. Не, вроде, не так чтобы. Сейчас перевяжу потуже — дотянет. А сдохнет, так туда и дорога.

Брайд стоял в стороне, бездумно наблюдая, как гранты поднимают на лошадей и привязывают к седлам тела погибших товарищей. Прикрыл глаза, когда поднимали Лейса — чувство вины резануло, как острое лезвие. Если бы он не отпустил накануне девчонку, если бы не приказал эвокату перекидывать щит в разгар боя... Да что теперь каяться — кругом виноват. Позор и как проводнику и уж, тем более, как цептору. С такими способностями только обозы охранять, а не в бой рваться. Справедливо будет, если ему доверят только это. А может даже правильнее будет отправить в конвойный корпус при тюрьмах.

Проходящий мимо Кэддок посмотрел с легким сочувствием во взгляде, хлопнул по плечу.

— Не раскисай, — сказал он слишком бодро, чтобы это было естественно, — Первый бой же. Первый, ведь?

Брайд не ответил, чуть заметно кивнул. От этого утешения стало ещё тяжелее. И стыд горячей волной ударил в голову. Первый, не первый, а показал себя так, что хоть под землю провались. Кто, ну кто мог подумать, что тут даже дети готовы тебе нож в спину воткнуть. Не тангары, местные... И семья эта. Обычные же боеры. Маслобойню держали, детей растили. А оказалось, что помогают повстанцам. Да и не просто бунтовщикам, а хуннам, как выяснилось. Еретикам, проклятым диким магам, которым вообще не должно быть места в Амеронте. И откуда они только появляются, несмотря на все преследования и зачистки? И почему мирные боеры вдруг решают помогать этим выродкам, которые готовы продать всё извечному врагу — Тангате? Столько десятилетий длится война, столько народу полегло от некродских нашествий, рейдов тангатских боевых магов, столько сгорело в пламени бунтов, разжигаемых всё той же Тангатой. И всё равно — находятся же те, кому мирная жизнь оказывается не по нутру.