Потрепанные мужчины в бакенбардах напоследок окинули нас мрачными взглядами и скрылись в переулке.

Черные голые фигуры, поняв свою ненадобность, стекли в землю и впитались в нее.

Я молча бросилась к Райну, раскрывшему руки. Он подхватил и закружил меня, целуя в щеки, уши, волосы.

— Моя девочка… — шептал он, — Наконец-то… Моя девочка.

Я уткнулась носом в шею моего дракона, с радостью ощущая родной запах — сандал и апельсин. Запах, снившийся мне беспокойными ночами, сводивший меня с ума.

Весь мир вокруг будто перестал существовать, когда мы сплелись в один единый клубок.

— Это не сон? — шептала я, глядя в любимые серые глаза.

— Нет, Айна, — тихо отвечал Райн, — Это не сон.

Он осторожно поставил меня на землю и медленно поцеловал. Аккуратные касания губ вызывали трепет и дрожь во всем теле, хотелось петь, и кружиться, и кричать на весь мир о своем счастье. Райн. Он вернулся. Райн.

Наконец мы отлепились друг от друга и повернулись к друзьям.

Синя и Гор делали жгут на руке Верга, Рада сидела на земле и тяжело дышала. Самор накинул на нее свою куртку и держал ее за руку.

— Спасибо вам огромное, что сберегли мою невесту. Я уже вызвал целителей, — произнес дракон. — Все пострадавшие будут лечиться в королевском целительском корпусе. За мой счет.

Ребята слабо заулыбались.

— Вообще-то мы в розыске, — хрипло сказала Рада. — Но попытка засчитана.

— Ни у кого из вас не будет проблем со стражами, я обещаю, — объявил Райн. — Вы помогли ей… Нам… И теперь я помогу вам.

Прижавшись к плечу дракона, вдыхая родной запах, я ощущала в себе симфонии самых разных чувств — от благодарности за друзей до дикого желания съесть О'Лири живьем, от не совсем прошедшего испуга битвы до усталости и жажды разрыдаться. Райн, будто поняв меня, с тревогой заглянул в глаза.

— Скоро мы будем дома, моя девочка, — тихо сказал он. — Все закончилось. Все действительно закончилось.

После того, как мы передали моих друзей в руки опытных целителей, мы с Райном действительно отправились домой. В его дом. Оказывается, он владеет небольшим коттеджем возле Горниграда, в красивом месте, где солнце садится точно меж двух гор. Об этом мне рассказывал дракон, обнимая меня за плечи, пока мы тряслись в экипаже.

И я действительно была поражена, хоть мои глаза не видели и не могли увидеть ничего прекраснее лица Райна с тонкими линиями скул, носом с горбинкой и серыми омутами, глядящими в самую душу. Тем не менее, и место, и дом были прекрасны под стать моему дракону.

Двухэтажный дом, сделанный из камня, стоял у самого начала горы. В двух шагах начиналась тропинка-серпантин, ведущая в лесные чащи, покрывающие гору. Все было ослепительно зеленым, а воздух — воздух стоял такой, что мне не хватало легких, чтобы им надышаться. Свежий, будто после дождя, отдающий нотками цветов и совсем чуть-чуть тиной, поскольку в километре от нас протекала широкая река.

К простому дому с треугольной крышей была надстроена круглая башенка с флагом наверху. Флаг изображал дракона в объятиях пламени.

— Это ваш фамильный герб? — поинтересовалась я, разглядывая все вокруг по прибытии.

— Да, — усмехнулся Райн. — Первый О'Лири тоже был драконом, да и вообще в нашем роду драконов было немало. Хочешь посмотреть сад за домом?

Мы обошли дом по аккуратной тропинке, украшенной по бокам большими круглыми камнями.

Передо мной предстал сад из нескольких цветущих яблонь, груш и даже розовых сакур. У самого дома гнездились белые кустовые розы, чуть дальше цвели ирисы и нарциссы. Еще меня впечатлили величественные туи, росшие по обеим сторонам дома и дающие ему тень.

От радости я бегала по тропинке туда-сюда, как маленький ребенок, то нюхая очередной ароматный куст, то попадая в объятия Райна.

— Расскажи, что с тобой было! — попросила я, когда мы наконец зашли в прохладу дома и устроились на огромном бежевом диване, стоящем в гостиной.

Дракон вздохнул, целуя меня в висок и прижимая к себе крепче.

— Я ничего не помнил с того момента, как меня увели прочь от тебя, и до момента, когда очнулся в целительском корпусе, а у кровати сидел отец. Голова раскалывалась, я не мог толком шевелить руками и ногами. Ко мне приделали трубки, переливающие кровь других драконов. Сам бы я не выкарабкался после такой кровопотери. Целители проводили со мной разные процедуры по пять раз в день и достали до самых печенок бесконечными вопросами! Мистер О'Лири, голова не кружится? Мистер О'Лири, в глазах не темнеет? Мистер О'Лири, не забудьте выпить это зелье! — кривляясь, передразнил Райн озабоченные голоса целителей.

— А как с отцом… пообщались? — осторожно спросила я, наматывая на палец прядь черных драконьих волос.

— На удивление, хорошо, — задумчиво сказал Райн. — Он все мне рассказал, правда, сначала утаил ту часть, где тебя забирают в рабство. Я был страшно зол, когда узнал. Сказал отцу уйти прочь! Но он ответил, что гордится мной и больше не станет чинить препятствий моей избраннице. И отрекаться от меня… Старый сухарь даже почти произнес, что скучал по мне, но в конце сделал вид, что закашлялся!

Я рассмеялась. Мужчины такие мужчины! Почему должно быть сложно выразить свои чувства или попросить прощения?

— Мне очень интересен рассказ с твоей стороны, — промурлыкал дракон, наклоняясь к моим губам. — Но сейчас я не хочу, чтобы твой чудесный ротик отвлекался на разговоры…

О'Лири увлек меня в страстный поцелуй, лаская языком, прикусывая и втягивая мою нижнюю губу. Мое тело немедленно отреагировало: охнуло, вздрогнуло и обвило Райна руками.

Вдруг дракон с рыком порвал у шеи мое простое хлопковое платье и приник губами к голым грудям. Моя ладонь скользнула в волосы Райна, нажимая затылок. Только не останавливайся, прошу!

Моя кожа горела в тех местах, где ее целовал дракон. Он, казалось, умудрялся быть сразу везде — руки уже залезли под подол платья и исследовали мои бедра. Я вдруг обнаружила, что бесстыдно трусь о выставленное колено Райна. Слишком долго мы не занимались этим… Слишком долго мы не занимались любовью.

Мы скинули мешающую одежду, а затем я притянула Райна к себе, в горячечном запале уже слабо отдавая себе отчет в своих действиях. Кажется, я кусала дракона за щеки, скулы, коротко всасывала нежную кожу возле носа, целовала подрагивающие веки.

Райн тихо выдохнул мне в ухо:

— Моя.

А затем ворвался в меня. Резко, сильно как в последний раз. Я охнула от боли, смешанной с острым удовольствием, разлившимся по венам. Дракон развел шире мои ноги и выпрямился, глядя на меня сверху. Растаявшую, мягкую, уязвимую.

Ласковый взгляд, нежное касание к щеке, шепот любимых губ:

— Моя девочка…

И во мне будто что-то взорвалось, растворяя мою сущность в сплошном экстазе.

Дракон осторожно накрыл меня своим телом, потянул за белоснежные волосы, чтобы открыть доступ к шее.

— Айна…

Во мне все расслаблялось и плыло, с первобытной радостью принимая в себя Райна. Больно укусив меня за шею, он перевернул меня на бок, обняв сзади, и затем погрузился в меня полностью.

Я ощущала такую защищенность, такое слияние с этим удивительным мужчиной, качающим меня в объятиях и проникающим внутрь моего тела. Я бы позволила ему все…

В последних толчках сильно сжав мои бедра, Райн тихо прошептал:

— Я люблю тебя.

Если бы я могла, я бы кончила еще раз, вслед за ним, разлившимся внутри меня. Но тут скорее запела моя душа, потянувшись к дракону. Я повернулась и встретилась с ним губами. Мягкие успокаивающие поцелуи продолжались, казалось, целую вечность, ничуть не утомляя нас. Голые, мокрые, разгоряченные, мы уснули, удерживая друг друга в объятиях.

Я проснулась от того, что кто-то ласково провел по моим волосам.

— Райн? — сонно протянула я.

— Я здесь, — услышала я тихий шепот. — Не хочешь есть?

Я окончательно открыла глаза и всмотрелась в родное лицо. Глаза дракона с нежностью глядели на меня, будто желая утопить в этом тепле. Никто на меня так не смотрел, разве что мама в далеком детстве. Я смутилась.