— Моей задачей была ты, — холодно глядя на меня, сказал некромант. — Присматривать за тобой было моей целью.
Глава 14
Вот значит как… Получается, все было ложью. А я-то дура, купилась, что какой-то некромант хочет все бросить и удрать с нами куда глаза глядят, ха!
— Самор прекрасно справился со своей задачей, — сказал главный некромант. — Мы заперли тебя внизу, поскольку считали, что дракон не пробьет огнем купол. Мы не хотели, чтобы он просто выкрал тебя с какого-нибудь края деревни. Но когда начались пожары, была вероятность, что дым дойдет в темницу, и ты задохнешься. Самор правильно сделал, что вывел тебя на улицу. Но хватит болтать! Этих двоих в камеру. Нам следует оценить жертвы и достойно попрощаться с ними…
Я еще раз посмотрела на Самора, и мне показалось, что в его черных бездонных глазах мелькнуло сожаление. Вероятно, просто показалось…
***
Нас с Райном засунули в одну камеру ("пусть помилуются напоследок, голубки"). Удивительное снисхождение, учитывая, скольких он сжег сегодня и убил до того.
С дракона так и не сняли железные кандалы, сковывающие руки и ноги. Развести их можно было максимум на полметра. Боялись, что снова превратится в дракона?
— Это антимагические кандалы, — тихо пояснил мне Райн, как только мы остались одни. — На тебя такие не надели, поскольку твоя магия плохо развита и отчасти блокируется аурой Земли мертвых. Тебя считали и посчитали неопасной.
О'Лири сел на одну из коек, привалившись спиной к каменной стене. Он был настолько выжат, что, казалось, не очень-то и рад меня видеть. Но после такого боя и я бы вряд ли смогла предаваться страсти.
Одежда на О'Лири была изорвана и напоминала просто свисающие куски ткани. Я осмотрела его тело, но не нашла больших ран, только царапины и синяки. Хвала Великим драконам!
Желая что-то сказать, я уже открыла рот, но посмотрела на дракона — он спал. Его грудь тихо вздымалась, голова бессильно откинулась на стену. Я аккуратно уложила Райна на койку, развернув его тело, и сама улеглась рядом на боку, едва не сваливаясь с узкой койки. Осязая долгожданное тепло моего дракона, я сама провалилась в глубокий сон.
***
Из сна меня медленно вытянули мягкие касания лба, щек, носа, губ. Я сонно приоткрыла глаза и увидела дракона, склонившегося надо мной. Улыбаясь, он водил пальцем по моему лицу. При его движениях гремела цепь проклятых кандалов. Но ничто не могло омрачить радость от пробуждения с моим драконом.
Довольно потянувшись, я обняла и притянула Райна к себе. Зарывшись носом в его смоляные волосы, я искала родной запах — сандал и апельсин. Но пахло только гарью.
Райн отстранился, серьезно взглянул на меня из-под черных густых бровей и сказал:
— Я так тебя искал… Я столько сделал… Если честно, до того, как ты пропала, я и не осознавал, что ты значишь для меня.
Сердце вдруг застучало с бешеной скоростью, грозя проломить ребра.
— И что же? — тихо спросила я, стараясь не выдать волнение.
Дракон улыбнулся.
— Всё, — жарко выдохнул он мне в ухо, а затем накрыл мои губы своими.
Медленный, тягучий поцелуй не устраивал меня после того, что я только что услышала. Яростно впившись губами в его рот и кусаясь, я обхватила ногами торс Райна. Он тихо охнул и приник к моей шее, оставляя на ней смазанные поцелуи и засосы.
Все вдруг обострилось внутри, и каждое прикосновение воспринималось как пожар, разгорающийся под кожей.
Райн расстегнул мою рубашку и играючи лизнул сосок, смотря на меня. Я лишь сдавленно вскрикнула. Не ожидала такой отзывчивости от своего тела, которое с первобытной радостью подставлялось под ласки и вездесущие поцелуи дракона.
Я сама стряхнула с себя штаны не по размеру и притянула к себе Райна. Внизу живота все горело и отчаянно требовало. Сейчас! Скорее! Ну!
Толчок. Ах!
Дракон внимательно смотрел, как закатились мои глаза в удовольствии от долгожданного заполнения.
— Еще!
Толчок. Ах!
— Еще! Пожалуйста, еще!
Мы сплелись руками, ногами и телами так сильно, что казалось, никакой силе нельзя разъединить нас. Я царапала его и так изодранную спину, не в состоянии остановиться. Он глухо рычал мне в шею, задевая и периодически хватая кожу зубами.
Внутри разгорались огни, их становилось все больше, они окружали, стискивали, сдавливали, и вот наконец…
— Ох!
У меня из глаз брызнули слезы. Дракон еще два раза дернулся и затих, сжимая меня в объятиях.
— Почему ты плачешь?
— Потому что, мне кажется, я люблю тебя.
***
Райн обнимал меня за плечи, предварительно замотав в тонкое одеяло, как в кокон.
— Здесь холодно, — коротко пояснил он. — Не хочу, чтобы ты заболела.
— А как же ты? — возмущенно спросила я, не особенно отбиваясь.
Райн не ответил, лишь ободряюще улыбнулся и поцеловал меня в лоб. Ведет себя как папаша какой-то! Впрочем, мне была приятна эта забота.
— Знаешь, я вспомнила, меня так мама кутала… Когда я в детстве подхватывала воронью лихорадку. Я вообще часто болела. Мама всегда варила специальный суп из трав и кореньев, мы его называли "Встань-суп". Ну, потому что на ноги быстро поднимал, — я рассмеялась. — Он был очень полезным, но проти-и-ивным, ужас.
Дракон на секунду ласково прижал мою голову к своему плечу.
— Хорошая у тебя мама… Обязательно придумаем способ ее спасти. А вот у меня мамы не было. Она умерла, когда рожала меня. Воспитывали, в основном, придворные нянечки… Ну а когда ремня надо было дать, тут уже отец подключался.
Я сочувственно сжала драконью ладонь, мягко покоившуюся в моей руке.
— И что, с отцом совсем плохие отношения были?
— Да нет, не скажу. Как я чуть подрос, лет одиннадцать стукнуло, он меня на магическую охоту стал брать. Мужика воспитывать, как он говорил. Только не любил я это — животных для забавы убивать.
— А магическая охота это как?
— Собирались все герцоги, бароны, графы, ну и король со свитой, конечно… Обговаривались методы охоты. Обычно способы были такие: воздушная петля (повешение), земной дрот из металла, что мог пролетать большие расстояния, огненные ловушки для загона зверя и водяной шар, которым можно было либо поднять и удержать животное, либо лишить его кислорода. Каждый пользовался чем хотел. Самым большим почетом пользовались охотники, приносившие крупных магических зверей — грифонов, демоноленей и других. Иногда устраивались драконьи соревнования. У нас-то много при дворе драконов. Я, как превращаться научился в четырнадцать лет, тоже принимал участие. Один раз выиграл в гонке! Отец мной очень гордился…
В голосе Райна звучала затаенная печаль. Конечно, ведь его отец отвернулся от него после неудач в войне.
— А какое у тебя самое счастливое воспоминание из детства? — спросила я, желая отвлечь дракона от тяжелых мыслей.
— Хм… Дай-ка подумать. Есть одно из раннего детства, а другое уже подростковое. Какое хочешь?
— Оба!
По моим волосам легко пробежалась ладонь.
— Ладно! Рассказываю первое. Отец очень любил на мечах рубиться. Подолгу в тренировочном зале пропадал. Однажды я, лет пять мне было, пробрался туда вслед за ним и заявил всем присутствующим, что тоже буду учиться! Все посмеялись, а отец меня погладил по голове и с гордостью сказал: "Это мой сын!". Я был так счастлив… Конечно, тогда учиться мне не дали, на мечах с девяти лет только учат рубиться. Да и не в мечах дело было. Я скучал по отцу и готов был делать все что угодно, лишь бы с ним. Это я только теперь понимаю.
Как же он старался заслужить любовь отца… Даже самое счастливое воспоминание с этим связано.
— А второе?
Дракон рассмеялся.
— Ты только не злись. Лет пятнадцать мне было. Влюбился я в девчонку одну, из кухарок она, моя ровесница. Красавица невероятная! Думаю, странно, раньше не видел ее. И другие парни стали за ней увиваться. А она меня выбрала! Целовались с ней, помню, под вишневым деревом в цвету… А на следующий день оказалось, что это дочь кухарки, неказистая кривоногая рябая девчонка, наложила на себя заклятие красоты длиной в неделю. Неделя истекла, она обратно превратилась, да еще со свиным пятачком вместо носа! То-то смеху было! Всем, конечно, кроме меня, я-то с ней целовался. Надо мной еще долго подтрунивали.
