Замок лязгнул еще раз.

— Теперь тихо… Они не должны обнаружить, что за ними кто-то следил…

— Кто — они?

— Те, кто сюда пробрался… Если, конечно, кто-то пробрался…

Два сотника Черной сотни, средний и младший, тихо двигались по стальной решетке галереи, окружавшей цех внутри высоко под потолком.

Ксавье не удержался и посмотрел вниз. Мальчишки всегда остаются любопытными мальчишками и неважно, сколько человек они убили до этого.

Посмотрел — и замер, вцепившись побелевшими пальцами в перила галереи.

Не от боязни высоты, нет. От того, что увидел внизу.

Цех. Огромный, наполненный станками, механизмами, машинами, перекрещивающимися тут и там приводными ремнями (визуальная иллюзия, конечно, кто ж будет и вправду перекрещивать ремни…), вон та махина у дальней стены — несомненно, паровой молот, раскатывающий в тонкие листы слитки стали.

И повсюду — изделия.

Части изделий.

Части Изделий.

Поначалу в голове Ксавье все это не складывалось воедино. Что это? Что должно получиться, если собрать все эти части вместе?

Вон те огромные шестеренки, величиной с тележное колесо… Выгнутые листы стали… Горы заклепок… Короткие отрезки труб и трубок, иногда прямые, иногда изогнутые… Огромные квадратные листы стали, похожие то ли на оконные решетки странной формы — если кому-то, конечно, нужна решета, в которой больше стали, чем отверстий для света — то ли на еще более странной формы надгробия…

Что это? Что это такое?

Взгляд Ксавье переместился чуть в сторону — и остановился, прикипев к ранее незамеченным частям.

Стальной цилиндр, похожий на рыцарский шлем-топфхелм. Громадный, высотой, наверное, по пояс обычному человеку, то есть, нужно быть великаном для того, чтобы надеть такой шлем. Великаном огромным, таким, чтобы…

Чтобы поднять вот этот меч.

На стене цеха висел меч. Цвайхендер, судя по виду, но… Длина этого меча составляла футов пятнадцать, не меньше.

Меч для великана.

Ксавье оглянулся, посмотрел на сотника Коля:

— Так это правда? — задушено произнес он, — Это правда? Здесь, в Штальштадте делают стальных рыцарей для будущей войны.

— Делают, — хладнокровно, странно хладнокровно кивнул Коль, — Эти рыцари — один из тайных козырей Шнееланда, а, как ты сам понимаешь, такие козыри нужно скрывать до того момента, пока не сможешь бросить их на стол, чтобы победить в игре.

Ксавье понял. Он все понял. Механический рыцарь, движимый силой пара, управляемый тем, кто сидит внутри, закованный в непробиваемую стальную броню, от которой пули будут отлетать, как маковые зерна, а ядра пушек — как косточки от вишен, вооруженный мечом… Такой рыцарь на самом деле сможет царить на поле боя, так, как это делали рыцари древности… Ну, пока не изобрели луки. Правильно, появление таких рыцарей надо скрывать. Чтобы «луки» для паровых гигантов-рыцарей не придумали слишком быстро.

И в этот момент, момент нешуточной гордости за свою страну — Ксавье не взялся бы определить, гордится ли он Шнееландом или всеми Белыми землями в целом — в этот момент он услышал голоса.

Внизу, между замершими машинами и станками, ходили люди. Люди в серых рабочих куртках и кепках, но что-то подсказало юноше, что к рабочим цеха они не относятся. Это те самые бунтовщики, которые должны были ворваться в этот цех по плану покойного Младшего-Лжексавье. Ворваться, чтобы…

Слух уловил в тихих голосах нездешний выговор. Чужой.

— Ренчцы… — прошептал Ксавье, впиваясь в чужаков взглядом и медленно доставая револьвер.

Жаль, жаль, что они не взяли винтовки — а ведь у сотника в кабинете они были, были! — но ничего, вторженцев не больше десятка, в два револьвера они смогу их упокоить…

— Сотник, — прошептал Ксавье не оборачиваясь, — эти люди не должны уйти живыми. Ни один. Я сейчас перейду на ту сторону цеха по галерее, у меня это тише получится, и тогда мы сможем их перестрелять, как… — совершенно некстати вспомнился глупый спор Макграта сотоварищи о наиболее подходящей метафоре — Просто перестрелять.

Ксавье уже сделал было шаг…

Жесткая ладонь зажала ему рот, а в висок уперся ствол револьвера, старого, капсюльного, но от этого не менее смертоносного.

— Не надо, — сказал сотник Коль, — Не надо этого делать. Они должны уйти.

5

Ксавье не стал мычать и вырываться. Судя по захвату, сразу сделать этого не удастся, Коль успеет его пристрелить!

Но каков предатель! Он думал, что здесь среди офицеров Черной сотни затесался только один негодяй, агент бунтовщиков Младший, а здесь еще и работающий на другую страну Коль. Который оказался настолько хитер, что не раскрылся Лжексавье и тот до самого конца был уверен, что его начальник — честный шнееландец.

Но и спокойно стоять, ожидая, пока совершится измена, Ксавье не собирался Его рука медленно-медленно, так, что и не заметишь, как незаметно движений солнечного зайчика, поползла к карману, в котором прятался нож. Сейчас, Коль, сейчас… Еще немного — и ты увидишь, как растет картошка…

Внизу, тем временем, не подозревающие о происходящем над их головами ренчцы бродили по цеху… Хотя нет, не бродили, они перемещались с точной целью — увидеть и запомнить как можно больше из того, что находилось в цеху. Больше всего их, конечно, поразил меч: один из шпионов, до сегодняшнего дня притворявшийся мирным рабочим, Ксавье, кажется, даже видел его раньше, протянул руку к клинку меча. В романе Вернона Ружа он, несомненно бы, порезался о лезвие, однако Ксавье прекрасно знал, что в жизни никто не станет оттачивать лезвие меча — тем более, такого огромного — до бритвенной остроты. Ведь задача цвайхендера — рубить, прорубать доспехи, отсекать руки, ноги, разрубать кости. Не разрезать шелковый платок на весу…

— Ай! — любопытный ренчец отдернул руку от меча, порезавшись.

Надо же, подумал Ксавье, чья рука уже почти достигла ножа. Ну и зачем?

Пальцы сомкнулись на рукояти.

— Я убираю руку, — жарко прошептал ему на ухо сотник Коль, чем вызвал, надо сказать, не самые приятные ассоциации, — Не кричи.

Не кричать? Ксавье замер. Почему? Разве он с теми, кто находится внизу — не заодно?

Тем временем Коль медленно отступал в проход, из которого они и вышли на галерею цеха. Отступал, увлекая за собой Ксавье.

— Пусть думают, что никто не видел их проникновения. Ренчцы должны думать, что проникли в тайну «рыцарей».

Коль убрал руку и быстро отпрыгнул, уходя от взмаха ножа. Поднял руки вверх, на большом пальце правой повис револьвер.

— Я не враг. И не предатель, если ты это успел подумать. Ренчских шпионов я вычислил почти сразу. Они давно уже крутились возле цеха «рыцарей», но если бы им удалось проникнуть сюда слишком легко — что-то заподозрили бы.

— Что ж ты бунтовщиков тогда не вычислил? — прошипел Ксавье, не убирая ножа и внимательно следя за каждым движением Коля.

Тот отвел глаза:

— Дурак потому что. Поверил Ксав… ну, тому мальчишке, который приехал по твоим документам.

— Что ж ты его не проверил так, как меня? — буркнул настоящий Ксавье, потихоньку расслабляясь. Когда он назвался младшим сотником, то Коль устроил ему почти допрос, пытаясь проверить, действительно ли он обучался в школе на улице Серых Крыс, задавая вопросы вплоть до того, сколько ступенек перед входом в школу.

— Проверил. — буркнул Коль — Кстати, в отличие от тебя, он знал, сколько перед школой ступенек. Хорошо подготовился… гаденыш…

— Подготовили. Это был человек Дирижера.

— Ничего. И Дирижеру его дирижерскую палочку поломаем.

— Так почему мы отпускаем шпионов.

— Потому что они думают, что увидели то, что хотели. А на самом деле — они увидели то, что хотели МЫ.

Шпионы Ренча увидели, что в цехах Штальштадта делают механических рыцарей. И должны сообщить об этом руководству. Чтобы… что? Чтобы руководство поверило в то, что у Шнееланда есть — или будут — боевые машины в виде рыцарей. А раз они должны в это поверить…