На последнем, ненавистном любому военному, слове голос майора взвизгнул, как пила паровой лесопилки, наткнувшаяся на железный лом вместо мягкой древесины.

— Отступите? — мягко спросил фельдмаршал, — На чем?

И в этот момент вдоль берега Миррей, захватывая лодки и разворачиваясь для удара в спину и без того не готовым к обороне фюнмаркцам, обрушилась 12-ая драгунская дивизия.

Еще две тысячи солдат.

Ведь в семи поездах, по пятнадцать вагонов, в каждом из которых едут сорок два человека… Сколько всего? А в 10-ой дивизии их всего две тысячи.

Майор выхватил револьвер. Направил его на спокойно улыбавшегося старика, прямо в лицо. Осталось только взвести курок…

Револьвер опустился и повис в безвольной руке. Нет, в майоре еще осталась честь, говорившая о том, что убить безоружного — это подлость.

Рука майора вновь поднялась, револьвер развернулся и был протянут фельдмаршалу рукояткой вперед:

— Прошу принять мою капитуляцию, фельдмаршал.

Драй Флиммерн кивнул и тяжело поднялся, опираясь на костыли. После чего кивнул молодому сержанту, так и стоявшему рядом:

— Прими оружие майора, Вольф.

11

Два человека, до этого момента сидевшие на лавочке возле станции, с ленивым интересом наблюдая за прибытием военных поездов и последовавшей суетой, поднялись и шагнули вперед.

Прибыл пассажирский поезд. А пассажирскому поезду в Шнееланде хоть война, хоть революция, хоть камни с неба — он всегда придет по расписанию.

Два человека, высокий худой и низкий широкоплечий, шагнули к поезду. Потом сделали еще шаг. И еще.

А больше и не успели.

— Стойте! — раздался за их спинами крик, — Да это же те, кто отравил колодцы!

Доктор Рамм, не поворачиваясь — с чего бы ему обращать внимания на поиски каких-то отравителей, при чем здесь он вообще? — попытался было пройти вперед, но дорогу к поезду ему и его рыжеволосому помощнику Адольфу, уже преградили драгуны, отреагировавшие на восклицания егерей.

— Стоять!

В грудь доктора и Адольфа уставились штыки. Сзади бежали егеря, сбоку подходил драгунский офицер:

— Господа, вы арестованы по подозрению…

Доктор Рамм хладнокровно поднес ко рту крохотный стеклянный пузырек и проглотил содержимое.

Пузырек выпал из вмиг ослабевших пальцев и разбился вдребезги. По перрону покатился цилиндр: доктор, вытянувшись как палка и побледнев, рухнул плашмя наземь, его круглая лысая, как бильярдный шар голова, ударилась о камни с прямо-таки костяным стуком, точь-в-точь бильярдный шар.

— Что это с ним? — офицер озадаченно склонился над телом доктора, потом повернулся к Адольфу, который продолжал стоять с хладнокровным видом, — Он отравился? Что это за дрянь он выпил?

Офицер взялся за запястье доктора, но пульса там не прощупывалось.

— Это разработка доктора, — спокойно произнес Адольф, — Он назвал ее «Смертельный сон».

Шнееланд

Штальштадт

6 число месяца Монаха 1855 года

Ксавье

1

Двое бежали по стальной галерее, одной из тех, что паутиной расчертили все небо над Штальштадтом.

— Секретный цех номер два? Ты уверен?

— Я — нет, но Лжексавье четко сказал, что одной из целей восставших будет цех, где делают «рыцарей». Может быть, их делают в секретном цехе номер два или тайном цехе номер три или таинственной мастерской номер семнадцать — я не знаю, вам виднее.

Сотник Коль чуть поморщился, вспомнив, в каком виде был найден его помощник… вернее, тот тип, который притворялся его помощником две недели. Нет, в его жизни бывало всякое, в Черной сотне было не очень много людей, которых можно было бы смутить видом убитого человека, но…

— Где ты научился так… спрашивать?

— Я был драккенским вервольфом.

Средний сотник мысленно отметил для себя: если вдруг возникнет вероятность того, что он попадет в лапы этих самых вервольфов — застрелиться сразу.

— Как они планируют войти в цех? Там же рота охраны.

— У тринадцатого склада тоже была рота охраны.

Только через несколько шагов до Коля дошло:

— Склад оружия не охраняется?!

— Охраняется, — коротко ответил Ксавье.

2

Узкий огонь горелки лизал внутренности замка, истекавшего серебристыми каплями олова, которое какой-то… кто-то… залил в замок, напрочь исключив возможность его открыть. Ничего… Сначала откроем замок, потом возьмем оружие… А потом найдем этого… литейщика…

Надфиль воткнул ключ в замок и, шипя — раскаленный металл обжигал даже через брезентовую перчатку — надавил на него. Ключ повернулся, механизм замка щелкнул. Раз и другой.

Готово.

— Стоять, — произнес недовольный голос за спиной рабочих, сгрудившихся возле двери.

На площади перед складом полукругом стояли солдаты. Бледные, измученные, какие-то очень недовольные. Но винтовки они держали крепко.

— Мне сказали, — произнес офицер, стоявший в центре полукруга, — что здесь какие-то мерзавцы пытаются вскрыть склад с оружием. Моя задача — перестрелять эти мерзавцев, так что, если здесь есть приличные, законопослушные люди — отойдите в сторону и не мешайте нам целиться.

Толпа заколебалась. С одной стороны — никому не хотелось оказаться тем самым мерзавцем, которого сейчас застрелят. Но с другой — оказаться мерзавцем, который бросил своих друзей, не хотелось и того более.

Дилемма.

Которую разрешил поступок Надфиля.

В голове одного из вождей восстания не было сомнений по поводу того, уходить ему или нет. Зато было четкое понимание того, что он стоит рядом с открытой дверью склада, за которой — сотни винтовок, револьверов… Оружие.

Которое совсем рядом. Только протяни руку. Открой двери и протяни…

Надфиль резко развернулся и схватился за ручку двери. Потянул ее на себя…

Загрохотали выстрелы.

Уйти не успел никто.

3

У входа в цех номер два — вывеска гласила, что это «цех проката стали номер девять», но те, кто хотел знать, знали, что там внутри на самом деле — все было не так. Все было тихо и мирно. Светило солнце, голубело небо, у дверей лежали два мертвых солдата…

Не все повара были такими, как у роты охраны тринадцатого склада.

Здесь не было ни стрельбы, ни таинственно попавшего в замок олова, ничего из того, что могло бы помешать людям, возжелавшим попасть внутрь — собственно, попасть внутрь.

Один из них тащил мертвого солдата в раскрытую дверь цеха.

— Может, переодеться в форму? На всякий случай, вдруг… — пропыхтел он.

— Вдруг сюда прибегут восставшие и увидят стоящего у двери солдата? Необычный способ самоубийства. Имеешь шансы войти в историю.

— Да ну тебя…

Тела скрылись внутри, дверь захлопнулась.

И снова все стало тихо и спокойно. Только вдалеке слышались выстрелы, да, совсем на пределе слуха, раздавался топот двух пар ног по стальному настилу.

4

— Замок, — констатировал Ксавье, когда они вместе с сотником Колем уткнулись в запертую дверь на верхнем ярусе цеха. Вернее — перед верхним ярусом, так как внутрь они еще не попали.

Немножко мешала запертая дверь.

— Я знаю, что здесь замок, — Коль досадливо дернул плечом и достал ключи, — Ты же не думаешь, что я отправился сюда для того, чтобы похлопать по карманам и сказать: «Холера, я забыл ключи в другой куртке!».

Ксавье промолчал, хотя примерно так и подумал. Профессионализм Коля и так вызывал у него большие сомнения, так что забытые ключи вполне удачно вписались бы в сложившийся образ.

Замок лязгнул.

— Теперь код… — пробубнил себе под нос сотник, — Проклятье, я же его забыл…

Коль бросил взгляд через плечо на Ксавье и, с видимой досадой обнаружил, что тот никак не отреагировал на данное заявление.

— Ладно, — проворчал Коль, — я пошутил. Девять… Семь… Девять…

Рычажки задвигались, щелкая и останавливаясь в необходимых пазах.