— И что же скажет хозяин?

— Ну, я его не видел со вчерашнего дня, так что или он уже сбежал, или его повесили на ближайшем фонаре. Если нет, то он скажет: «Так и знал, что этому ублюдку нельзя доверять!». Поехали!

Айн Хербер и доктор Реллим уже разместились на поскрипывающих кожаных подушках и нетерпеливо выглядывали из двери. Да, даже айн Хербер. Видимо, механику никогда не приходилось путешествовать таким образом, поэтому он хотел как можно быстрее испытать, каково это.

Найти извозчика им так и не удалось. Не только согласного отправиться в Шнееланд, но и вообще.

Зато удалось найти достаточно ненормального и авантюристичного водителя паровика.

Рекомый водитель сдвинул рычаг тормоза, и паровик, выпустив кольцо дыма из трубы, рванулся вперед.

В Шнееланд.

Фюнмарк

Слаатбург. Вокзальная площадь

25 число месяца Мастера 1855 года

Вольф

1

Площадь перед железнодорожным вокзалом всегда в движении. Одни приезжают, другие — уезжают, одни встречают, другие — провожают. Разумеется, в этой толпе, как и в любой другой, всегда найдутся люди, которые не имеют отношения ни к приезжающим, ни к отъезжающим, ни вообще к поездам.

Вот важно расхаживает полицейский в высоком цилиндре, в темно-синей форме, с саблей на боку, зорко высматривая возможных нарушителей общественного порядка.

— Кошелек! Кошелек украли!

Вот господин в сером сюртуке, по виду — купец средней руки, возмущенно кричит, пытаясь пронзить взглядом окруживших его сочувствующих, поддерживающих и просто зевак, чтобы определить, кто же из них лишил его выручки за продажу мясных туш. Купец подозревает нагловато улыбающегося мальчишку, хотя краденого кошелька у того на самом деле нет. Кошелек лежит в глубоком кармане пальто постно глядящего священника, похожего на вяленую сельдь. Священник не вызывает абсолютно никаких подозрений и именно поэтому мальчишка и опустил краденый кошелек к нему в карман, чтобы потом так же незаметно достать трофей.

Вот скромно одетая девушка, скромно опустившая скромные глаза. И только быстрые взгляды искоса — не подошел ли полицейский? — говорят о том, что девушка уже давным-давно не девушка, так как характер ее работы девственности не предполагает. Проституткам запрещено показываться на вокзальной площади, но где еще можно найти богатого клиента, как не среди выходящих из вокзала? Вот и приходится рисковать…

Так, подождите… А это кто?

Высокий мужчина средних лет, одет неброско, но солидно, так что похож на приказчика серьезного торгового дома. Вот только почему он вытянулся, как будто проглотил портняжный линеал? Отчего одежда на нем несколько не по размеру, да и ежится он иногда так, как будто не привык к ней? По какой причине его рука иногда чуть вздергивается вверх, будто пытаясь придержать невидимую саблю, да и откуда сабля у приказчика?

Будь здесь знаменитый сыщик Рауль Римус, он бы с одного взгляда определил, что перед нами — переодетый военный, а возможно и безошибочно смог бы назвать звание и полк. Однако его здесь нет, знаменитый сыщик, скажу по секрету, в данный момент занят одним очень важным делом, связанным с похищением крупной суммы, так что нам придется просто наблюдать, пытаясь понять, что же может понадобиться на площади у железнодорожного вокзала переодетому военному.

Судя по быстрым взглядам, которые он бросает на мужчин — он кого-то ищет. Кого-то среднего роста, ибо великаны или же напротив — коротышки, провожаются безразличным взглядом, кого-то среднего телосложения, так как пыхтящие и отдувающиеся толстяки переодетому так же неинтересны. И кого-то, имеющего особую примету, так как у каждого, кто заинтересовал переодетого — и чье лицо он не смог рассмотреть — внимательно осматривается левая рука. Кисть левой руки. Я вам больше скажу — мизинец.

Переодетый военный стоит у одного из входов на вокзал — значит, он хочет изловить того, кто попытается войти внутрь. Странно, конечно, в конце концов у вокзала — три входа, кроме центрального и искомая личность может легко…

А, нет. Не может.

У каждого из входов на вокзал стоит точно такой же одетый в гражданское человек, крайне похожий на военного.

Никто не проскочит мимо них на вокзал, будет тут же изловлен и передан с рук на руки командиру. Кстати, а где же их командир?

Ну, возможно, конечно, он находится в расположении, однако, если командиру очень, ОЧЕНЬ хочется лично присутствовать при том моменте, когда будет схвачен этот наглый, мерзкий мальчишка… ну, то есть та, пока неизвестная нам личность, которую выслеживают его подчиненные, то он будет где-то здесь. Особенно тогда, когда подходит время отправления поезда в сторону границы со Шнееландом. Где-то здесь, где-то, откуда можно будет видеть всю привокзальную площадь, видеть, как будет схвачен и скручен будущий — и бывший — пленник, где-то…

Где-то вон там, за высокими стеклами галереи ресторана «Парцифаль».

2

Майор ан Гуллен откинулся на спинку стула и отодвинул эту чумную штору. Ничего ж не видно!

— Может, не стоит? — мягко спросил его заместитель, суб-майор Альбрехт ан Шпигель, — Мы здесь будем как на сцене и если…

— Если что, суб-майор? Вы никогда не были в джунглях, иначе научились бы не только смотреть, но и видеть. Сейчас — утро, солнце восходит и все, что можно рассмотреть с площади — это его отражение в стеклах.

Два драгунских офицера находились в огороженном тяжелыми, винного цвета, шторами отсеке ресторана, за небольшим столиком, на котором скромно стояла бутылка вина и два бокала. Преимущество этого помещения было в огромном окне, выходящем на площадь, а также в том, что никто из присутствующих в зале ресторана не пялился на них.

— Вы уверены, что мальчишка придет сюда?

— Конечно. Он сбежал из плена. Перед этим под страхом пыток раскрыв замысел фельдмаршала. Если бы он просто сбежал, например, выскочив из перевозящей его кареты и скрывшись в переулках, то сейчас он мог бы забиться в какой-то темный угол и выжидать. Трус — убегает и прячется. Но он вырвался из плена, оставив за собой кучу трупов. Человек, который способен на ТАКОЕ — прятаться не будет. Он, кляня себя за минутную слабость, позволившую выдать тайну, рванет к своим командирам по прямой, чтобы как можно быстрее рассказать обо всем. Как можно быстрее отправится в Шнееланд. А что может быть быстрее железной дороги?

Майор самодовольно посмотрел на заместителя и тут же, сощурившись, прильнул к окну.

3

К боковому входу на вокзал, ссутулившись и коротко озираясь, двигался человек. Широкополая шляпа, опущенная на глаза, надежно скрывала лицо, но, по походке, по фигуре, по внешнему виду, можно было предположить, что это — человек молодой. Мужчина, разумеется, одежда-то мужская.

Человек одет в оранжевый мундир кепулианских драгунов, мятый и потрепанный, со срезанными знаками различия. Недавно срезанными — кое-где еще торчали нитки.

Левая рука мужчины была замотана грязным бинтом.

— Он, — прошептал майор, прижав ладонь к стеклу, — Это он, я чувствую… Я всегда их чувствую…

Вторая ладонь ан Гуллена коснулась кармана, в котором лежала небольшая коробочка.

Человек в оранжевом мундире уже подходил к правому входу на вокзал, уже встрепенулся тот из переодетых драгунов, кто контролировал это направление, оба офицера впились взглядами в происходящее на площади…

Горла майора коснулось острое лезвие ножа.

4

Фигурка в оранжевом мундире приблизилась к дверям вокзала — и вокруг нее, как челюсти капкана, сомкнулись люди в черном. Оранжевый задергался, возможно, что-то крича, но сквозь толстые стекла ресторана всякие лишние звуки не проходили.

— Попался, — с удовлетворением произнес суб-майор и повернулся к своему странно замершему командиру.