Дальше вопрос, куда тебя посадят и рядом с кем. Там ведь многие ходили в ресторан для того чтобы крутость свою показать. Какой ресторан без драки? Не так посмотрел, не то слово сказал — и готово. Пьяные выходки отдельных личностей — наутро обсуждал весь город.

Ну и в Казани было правило — в ресторан имеют право заходить только старшие возраста. Если кто из мелочи — не миновать репрессий.

На трамвае — они доехали до вокзала, чуть дальше была новая гостиница Волга и на первом этаже ресторан. Стены были оформлены в народном якутском стиле наскальной живописи, Замалиева пустили без вопросов. Игорь прошёл с ним. И посадили их хорошо, не на проходе…

— Бывал здесь?

— Чо мне тут делать.

— Ну, да…

Подошёл официант. Замалиев ни капли, не смущаясь, сделал заказ, несмотря на то, что официант был вдвое старше

— Щас принесут. Короче, Игорян, разговор к тебе есть…

…

— Ты прости этих дундуков в транспорте, они вести себя не умеют. Пятница настанет — они в своей конторе фанеру[18] получат за то, что в блудняки влезли. Речь о другом.

…

— Ты вроде правильный пионер был, а тут глянь — пасёшься с ворами. Я чуть пончиком не подавился, когда узнал

— Я с ворами не пасусь

— Ну ты же на рынке работаешь

— Работа как работа

— Да не скажи.

Принесли заказанное

— Так вот, Игорян. Ты мне скажи, ты на рынок ради чего пошёл? Только честно.

— А тебе зачем знать.

— Вопросом на вопрос… ладно. Ты может, думаешь, что на рынке реальные филки поднять можно, так что ли?

— Ну, допустим?

— Нет. Не так. Реальные бабки даёт только одно — власть!

Игорь скривился

— Какая, над малолетками? Это ты с них по рублю собираешь?

Замалиев с постным видом покачал головой

— Рубль. Ты серьёзно думаешь, что кому-то их рубль нужен? Они должны приносить рубль, потому что тем самым они подтверждают свою верность конторе. Но это так, на мелкие нужды. Настоящие бабки в других местах водятся. И конторы для другого существуют

— Это для чего?

Иногда прямой путь — самый простой. Но Замалиев только головой покачал

— Ты пока не в теме. Но знай — над нами есть старшие. У старших есть планы. Большие планы. Это тебе не БКД — за что вы там машетесь? За справедливость? А справедливость тебя прокормит?

— Так что же, без справедливости жить?

— Справедливость она каждому своя. А эти ваши уголовники на рынке — они за что? За лишнюю сотню — другую рискуют, здоровье в тюрьме оставляют. Уголовники, они и есть уголовники. Дальше колючки не смотрят.

— Говоришь много. Зачем позвал?

— Я тебе предлагаю вместе кушать. Ты на рынке устроился? Хорошо, смотри, сколько там выторг с точек, какой там оборот. Это пригодится.

Игорь выругался

— Да меня рубщики замесят, если узнают.

— Ни черта они не узнают. Если ты им не скажешь.

Игорь помолчал, будто обдумывая. Потом сказал

— Не. Не катит.

— Почему?

— Я с рынка в день двадцать тридцать рублей имею, сильно не напрягаясь. А ты мне что предлагаешь? Старшие — какие твои старшие, кто их видел? Пока я видел только малолеток, которые в штаны сдачу сделали, как только взрослые дяди их за шкирку взяли. И больше ничего. Где они были, старшие? Как помогли?

Замалиев прищурился

— Думаешь, старших нет? Ошибаешься, есть они. Для примера — говори, что хочешь.

— А что?

— Что угодно. Джинсы хочешь?

— Джинсы я и так куплю без напряга.

— Тогда говори.

Игорь задумался

— Ну, вот я трояк по английскому схватил, исправлять не хочу. Могут твои старшие мне помочь?

Замалиев кивнул

— Запросто!

Сегодня был большой снегопад, первый за год. Кое-где в городе встали троллейбусы, люди пригнувшись под жестокими порывами ветра с Волги, ковыляли по снегу, надеясь добраться до работы. Трудолюбивые ручки[19] не справлялись с работой — как только одну сторону улицы убирали, другую уже заметало.

В Юдино было выездное совещание, Торопов на него опоздал, сел на электричку. В Юдино вышел, поскользнувшись на перроне, на ногах устоял, выругался — так недолго и на пути… Подождал, пока основной поток пассажиров пройдёт, затем поднялся на переходной мост. Было не так уж и холодно, всего минус пять — но ветер зло рвал одежду, пытаясь сбросить на пути. Торопов подумал — самое скверное время года. Он любил не лето, а весну. Скорее даже апрель, чем май, хотя май тоже хорош. Просто в начале апреля ещё лежит снег — а в конце пробивается травка, почки распускаются. День прибывает на пять минут каждый день, скоро — белые ночи…

А это — прямо противоположное. Декабрь — скверное время…

На мостике — появился генерал Новиков. Он мёрз наверное ещё больше из-за того что был в пальто, а не в куртке.

— Может, спустимся? — сразу предложил Торопов

— Говори — поёжился Новиков — пять минут выдержу

Следить тут — было практически невозможно.

— Установили, что звонок был из ГорОНО.

— От?

— Черезова Алсу Мирзаифовна. Начальник городского управления Дальше копать не стали, опасно.

— Ей сколько лет?

Торопов читал её личное дело — и был готов

— Сорок один.

— Всё понятно, на связи.

Торопов тоже понимал — должность крайне блатная, у всех — у чиновников, у артистов, у партийцев, райкомовцев, горкомовцев и обкомовцев, у деловаров чёрного рынка — у всех есть дети, и все хотят для детей самого лучшего. Перевестись в другой класс или в другую школу, исправить аттестат, получить хорошие оценки, чтобы потом поступить — все идут на поклон. Понятно, что не с пустыми руками.

Чтобы в сорок один год получить такую должность нужно одно из двух. Мохнатая лапа — хотя все об этом будут знать, хотя и молчать ради приличия. Или быть на связи в КГБ. А это значит, что бывшие коллеги оказали Анвару услугу.

— Что дальше?

Новиков поёжился

— Пойдём отсюда.

Вместе они спустились с путей на перрон. Вышли на привокзальную площадь, где пофыркивала мотором Волга.

— Где сейчас твой источник?

— На связи. Проверку он прошёл.

— Я думаю, это националисты — сказал генерал — больше некому. В Набережных челнах были они же, и ГБ профилактирует националистов. То есть, контролирует их. Сориентируй своего источника, пусть попытается вызвать Замалиева на разговор про национализм. Подумай сам, как это лучше сделать. Прямо вопрос задавать не надо — просто упомянуть про национализм в удобном контексте. Ты кстати в курсе, Анвара вывели из резерва?

Генерал милиции об этом знать не мог — даже генерал. Исходя из сказанного, Торопов сделал вывод, что у генерала источник в КГБ. Такое тоже могло быть, причём запросто. Если к примеру КГБшника задержали пьяным, за этим мог последовать суд офицерской чести и вылет из органов с волчьим билетом. А они тоже люди и всё человеческое им не чуждо. Но если министр изъял данные о задержании и приказал не делать ничего из того что в таких случаях бывает — сигнал по месту работы, то-сё…

— У тебя всё?

— Да.

— Тогда работай.

Волга на прощание тревожно мигнула стопами.

Ну, вот и вернулись в Москву. Надеюсь, перемирие удержится, и возвращаться к этой теме не придётся. Хотелось бы.

История с Джо Байденом — это закладка, которую я делаю на перспективу. Хотел он того или нет — но он стал одним из «лиц» нового афганского урегулирования и благодаря этому манёвру — я уже сейчас противопоставляю его политике Рейгана и наиболее вероятному кандидату от республиканцев в 1988 году — Бушу. Я ведь так и не знаю, как поведёт себя Джордж Буш. Американцы относятся к власти совсем иначе и Буш легко откажется баллотироваться на пост президента. И заставить его у меня вряд ли получится — тут шантажируй — не шантажируй. Он тупо может сорвать предвыборную компанию одним неудачным заявлением, чёрт, он и так тогда победил скорее из-за ошибок Дукакиса, а не от собственных достоинств. В таком случае, мне не помешал бы альтернативный кандидат — от демократов. Кандидат, с которым удалось установить хоть какое-то взаимопонимание.