— Как обстоят дела в Кабуле? — спросил я Табеева как только выдалась минутка

— Сложно, Михаил Сергеевич — устало и без рисовки сказал он — хорошо, что ни та, ни другая сторона не охотились на советских. Кого могли — собрали в посольство, там у нас собственный источник даже есть. Кого-то обзвонили, сказали сидеть в микрорайоне…

— Источник это хорошо — сказал я — а вот скажите, товарищ Табеев, насколько наша помощь помогла Афганистану стать на путь индустриального развития? Там появился пролетариат?

Табеев начал что-то говорить, сыпать цифрами. А я подумал… самое простое для Афганистана это прекратить войну и начинать зарабатывать на своих природных ископаемых. Там нет нефти — хотя есть газ, но главное — там огромные запасы кокса, железной руды, прочих минералов и редкоземельных металлов. Если построить дорогу в Пакистан и Индию, это и то можно обогатиться.

А строить собственный металлургический завод? А нужен ли он? Или — только до поры, пока опять обиды старые вспыхнут…

— Вот что, товарищ Табеев — сказал я — видимо, всё же мы допустили ошибку, когда решили что какой-то народ может одним скачком перейти в социализм даже не из феодального, а из родо-племенного строя. Видимо, каждый народ должен повзрослеть сам, мы можем быть примером для них, но не можем повзрослеть за них. Подбирайте себе преемника и готовьтесь сдавать дела по Афганистану

Табеев если и обиделся, то никак этого не показал

— … лучших людей надо бросать туда, где наибольшие возможности. Туда где наибольшие проблемы — это ошибка. Вы ведь строитель, с опытом комплексного руководства крупным регионом. Верно?

— Строительного образования у меня нет, Михаил Сергеевич

— Однако строить научились, дела говорят сами за себя. В Москве работу вам подберём, строить много придётся. Очень много придётся строить…

Вообще, Табеев — тот человек, который в Афганистане можно сказать, пропадает. Брежнев допустил ошибку, послав такого специалиста с опытом строительства крупных хозяйственных комплексов в страну, где банальный ДСК — уже великое достижение.

Куда поставить Табеева — я пока ещё не придумал. Ельцин не справится и с жилищным и с промышленным строительством один — но и ставить туда Табеева… лучше замов сильных поставить. Планируется должность министра по делам ОЭЗ — особых экономических зон в ранге, как потом будут говорить вице-премьера. ОЭЗ — каждая такая зона должна в перспективе стать ещё одним Тольятти или Набережными челнами, и тут важно находить общий язык с иностранными инвесторами и научиться строить на их деньги. По условиям ОЭЗ, стройкой будут заниматься советские строители.

Но на перспективу — наверное, я попробую выдвинуть Табеева секретарём одной из республиканских компартий. Возможно, Казахстана. А возможно даже Украины если мои сегодняшние кадровые ставки потерпят поражение. Неизвестно сколько ещё протянет Щербицкий, и неизвестно как поведёт себя Добрик. Хотя поставить во главе Украины человека, столько лет возглавлявшего Львов — вызов само по себе[16].

Но либо мы согнём национализм и научимся ставить тех, кого нужно, а не тех, кто правильной национальности. Или национализм уничтожит нас. Национальность Табеева как раз может в плюс сыграть: не москаль, татарин, значит никому не обидно.

Ладно, посмотрим…

Подписание соглашения по урегулированию — проводилось опять-таки в аэропорту. В зал вынесли стол, где-то нашли флаг Афганистана. Пришли афганские студенты, которые учились в ВУЗах Ташкента.

От СССР соглашение подписывали Громыко и Нишанов.

Когда церемония подписания завершилась — провели пресс-конференцию, вышли на лётное поле. Причём вышли хитро — сначала участники подписания, потом, как бы случайно — появился и я.

Кто-то крикнул: Горбачёв!

Рядом оказались репортёры, в основном советские.

— Михаил Сергеевич, как вы оцениваете прошедшие переговоры?

— Как важный шаг к миру и спокойствию в Афганистане. Реваншистам не удалось поколебать стремление афганского народа к миру.

Ещё год назад — по ТВ показывали, как советские солдаты помогали афганских декханам садить деревья. Вся эта ложь — она уже обошлась очень дорого и продолжает обходиться ещё дороже

— … сегодня стороны афганского урегулирования проявили политическую мудрость и сдержанность, заботу, прежде всего о простых афганцах, забыли свои обиды и сумели переступить через свои амбиции во имя блага страны и её народа. Уверен, что все участники урегулирования смогут и дальше находить общий язык и вести свой народ в будущее. Пользуясь случаем, хотелось бы выразить благодарность находящемуся здесь сенатору Джозефу Байдену за его понимание афганской проблематики и личный вклад в нормализацию ситуации в Кабуле. Уверен, что только усилиями всего международного сообщества мы сможем положить конец этому и другим конфликтам на земле. Надеюсь, что простые американцы, рабочие, фермеры и служащие, которых представляет здесь сенатор Байден, поддержат нас и наше стремление к миру…

Теперь камеры были нацелены на молодого сенатора, который к этому был совершенно не готов…

— Зачем ты носишься с этим сенатором — с досадой сказал Громыко, когда мы остались одни — зачем просил притащить его сюда. Он же ничего не значит, простой сенатор от демократов

— Ты удивишься, Андрей Андреевич, как он далеко может пойти.

— Вертопрах — не согласился Громыко

— Молодость лечится со временем — сказал я — мы ведь все когда-то были молодыми. К сожалению это лечится…

Когда подростку становится двенадцать, тринадцать, четырнадцать лет, у него встаёт вопрос — как заработать. Появляются потребности… всё ведь денег стоит, начиная от стакана газировки и заканчивая выгулять девушку, да не по-нищенски. А у родителей постоянно просить деньги — как то стремно.

В Казани вопрос решается крайне жёстко — в каждой группировке каждую неделю каждый участник должен приносить рубль. Откуда ты его возьмёшь, никого не волнует. Укради у родителей, отними у сверстников или младших. Двадцать копеек стоит обед в школе. Отнял у пятерых — вот тебе и рубль.

С переводом в старшие возраста — сумма увеличивается. Из общака — тратятся на общие нужды группировки, на отмаз тех, кто влетел, на подогрев тех, кто искалеченный валяется в больничке. И порой — берут старшие, но это не везде так

Осень переросла в предзимье, время скверное. Игорь Эйдельман всё меньше ходил в зал, не участвовал в делах пятёрки. Зато он устроился — непонятно как — помощником рубщика мяса на колхозный рынок. В пятёрке узнали и сплюнули — пропал человек.

Рубщик мяса на рынке жил не на зарплату — кто пятьсот рублей в месяц с такого места не выгоняет, тот дурак.

Вечером — он ещё ходил разгружать вагоны…

Схема на мясе простая. Мяса не хватает, поэтому часть продаётся из-под полы, плюс — подпольные цеха. Плюс — через рынок прогоняют мясо многочисленные рестораны, которым мясо выделяют для меню централизованно, а они или совсем его не готовят, или готовят такое что… Парадокс советской экономики — только здесь рестораны планово убыточными бывают. А какими им ещё быть, если они то и дело закрыты?

Плюс «ростовский разруб» — это когда в одном куске получается мясо разных ценовых категорий, но продаётся оно понятно по верхней. Плюс испорченное мясо — но это уже у кого совести хватает. Отравится кто-то — посадят ведь, да ещё покупатели больше не придут к тому, кто дрянью торгует. На Колхозном, если таким торгуешь — тебе другие мясники морду набьют…

Плюс — на колхозке не только ведь мясом торгуют. Тут есть то, что нет и никогда не будет в городской торговой сети. Овощи — хоть какие с югов. Фрукты…