— Но противник, похоже, тоже явно не рад, что их дирижабль лишился пропеллера, — подумал я, нацеливая Пандемониум в сторону очередного уязвимого места. На этот раз решил пальнуть в один из больших люков, открывающихся на землю.

Григ говорил, что через эти люки сбрасывают бомбы и прочее дерьмо, а я знал, что ещё через них запускают корабли поменьше. Посмотрим, можно ли сломать что-нибудь существенное. Свободной рукой распахнул цилиндр и выпустил всю свою злость в каморы.

Как только оружие было перезаряжено, захлопнул крышку и начал посылать адские пучки энергии прямо в люки. Чёрно-багровые снаряды разорвали деревянную обшивку, воспламенив борт.

Внутри открытого отсека что-то взорвалось, и сквозь образовавшуюся пробоину начали вываливаться куски небольших дирижаблей. Артиллеристы «Венчура» снова перевели прицел на то место, где я пробил корпус.

— Должно быть, сила удара Пандемониума способна проникать глубже, нежели пушки «Венчура». Они используют меня, чтобы расколоть корабль и повредить его изнутри, — подумал я и почувствовал, как на губах расплывается дикая улыбка. Вынув цилиндр, подождал, пока его энергия восполнится.

Пауза в атаках внезапно заставила осознать, насколько мало энергии у меня осталось. Я потратил много сил, испытывая оружие вместе с Антониной, а теперь принимал участие в воздушном сражении. Но то, что я был близок к обмороку, только раззадорило меня.

Чёрная аура, мерцавшая вокруг, начала сгущаться. Кровь в жилах запульсировала ещё быстрее, а уши наполнились звуками биения собственного сердца. Драконий рот Пандемониума, казалось, раскрылся ещё шире, а стволы пушек начали вращаться сами по себе. Из моей ауры прямо в каморы потянулись огненные линии, когда вставил цилиндр на место.

— Иван, что ты делаешь? — услышал я чей-то вопрос, смутно узнав голос Антонины в динамиках.

Багровый отблеск моих глаз отражался на материале вражеских шаров, я поднял магическое оружие, чтобы точно прицелиться. Дыхание участилось, а рука задрожала, когда палец нашупал спусковой рычаг.

Эти засранцы не остановятся. Они не оставят в покое людей, которые мне дороги. Пришло время послать им сообщение. То же самое, что получил этот засранец Клеменс. То же я скажу и сучке-принцессе, если она снова покажется мне на глаза.

— Не смейте доставать моих друзей, — прорычал я и нажал на курок. — Проклятие!

Пандемониум втянул в себя мою энергию и пропустил её через семь камер. Каким-то образом магический артефакт сгустил её и направил во вращающиеся стволы. Из пасти дракона вырвались четыре линии силы, которые сплелись в косу, несущую кровавую смерть. Выстрел пронёсся по пространству, разделяющему корабли, и ударил по корпусу вражеского дирижабля, как молот.

Оттуда послышались крики — на корабле воспламенились пары маны. Шары вспыхнули, а затем начали взрываться, разбрызгивая вокруг зелёное пламя. Чёрный огонь вгрызался в корпус и распространялся по дереву, как гниль Багровое пламя цеплялось за матросов, как смола, когда они пытались выпрыгнуть из отверстий, пробитых в корпусе.

Это было ужасно… а мне было всё равно. Я щёлкнул крышкой, давая оружию перезарядиться. Крики горящих людей с подбитого корабля были похожи на жужжание мошек. Всё, чего мне хотелось, было… Внезапная боль пронзила моё тело, серебряные браслеты на предплечьях засветились, и я оказался прижат лицом к палубе. Хруст маски, ударившейся о дерево, отдался в голове и вывел из транса.

— Ой… — вырвалось у меня.

Ангелина защебетала и похлопала по уху, удобно устроившись на моей голове. Я слушал её писк, стараясь не стонать.

— Да, именно на это мы и рассчитывали, Ангелина, спасибо.

Белка всё продолжала пищать и размахивать лапкой возле моего лица.

— Хорошо, я позабочусь о том, чтобы сегодня вечером ты получила в награду самые вкусные орехи.

Мои руки оказались плотно прижаты к полу, и я не мог подняться на ноги.

— Да, хорошо… Я скажу это.

Сделав пару глубоких вдохов и выдохов, произнёс: — Ангелина — самая лучшая.

Лина издала торжествующий писк и отпустила меня. Я хрюкнул и сумел подняться на четвереньки. Оторвав рога от палубы, потряс головой, чтобы разогнать волну головокружения, а затем медленно встал.

Вражеское судно пылало на земле. Невозможно было сказать, сколько человек погибло, корабль уже почти превратился в обугленные обломки. Шары сгорели, и когда я вопросительно посмотрел на Анну, она сняла шлем.

— Ты воспламенил пары, поэтому все системы корабля были разрушены. Даже кристаллы маны уничтожены. Мы знаем лишь несколько вещей, способных на такое, и одна из них… — Анна взглянула на Фиби.

Дракон ухмыльнулась и положила свой нелепо огромный клинок на плечо. Она подпрыгнула на носочках, глядя на меня с ликованием в глазах. — Дракон! — объявила она.

Я обнаружил, что всё ещё крепко сжимаю Пандемониум, и заставил себя ослабить хватку, затем продел оружие в петлю на поясе и начал растирать онемевшие руки.

— А пар не опасен для экосистемы внизу? — спросил он.

— Нет, на самом деле всё наоборот. Когда драконье пламя сжигает пар маны, энергия возвращается в очищенное состояние. Леса вокруг места крушения скоро будут процветать, — Анна сделала паузу, она почему-то выглядела напряжённой. — Некоторые люди поклоняются существам вроде Маледикт, как великим очистителям. Эльфийка посмотрела на меня и приподняла бровь.

— Иван, ты в порядке? — спросила она.

Перестав тереть ладонь большим пальцем, снял маску дракона. Анна заметно расслабилась, а я вдруг понял, что она не могла видеть меня весь разговор.

— Да, просто немного увлёкся, но Ангелина помогла мне быстро прийти в себя.

Ангелина пискнула у меня на плече.

— Анна, ты не видела, где я стоял? — спросил, почёсывая Лину за ухом.

Эльфийка покачала головой и указала на Фиби: — Я смотрела туда, куда смотрела она. То, что я тебя не вижу, но знаю, что ты здесь и слышу твой голос, честно говоря, жутковато.

Шлем, прижатый к её боку, растворился, погрузившись в кожу. Остальная часть доспехов исчезла, и Анна осталась стоять в юбке длиной до колен и чулках.

— Да, понял, моя маска пугает её до чёртиков, — не смог удержаться от ухмылки, вызванной тем, что она сочла меня странным. На мгновение эта мысль потешила моё самолюбие. — А вот бронированные школьницы, проделывающие дыры в кораблях с помощью своего волшебного лука и стрел — это совершенно нормально, — подумал я, подавляя смех.

Анна сразу уловила, что моё настроение улучшилось, и прижалась ко мне. Фиби обняла с другой стороны, и я положил руку ей на голову, чтобы погладить по черепу между рогами. Это был упоительный момент покоя, пока «Венчур» разворачивался, маневрируя.

— Хорошая работа, студенты, — объявила Антонина через динамики. — Скрининг показывает, что воздух вокруг нас чист. Мы поворачиваем, чтобы взять курс на Академию. Требуется срочный ремонт на нескольких палубах. Прошу всех студентов занять назначенные им места по устранению повреждений. Спасибо всем за усердную работу и мужество. Это не последняя атака со стороны Хейспиасуской империи, но вы показали им, что «Венчур» не является лёгкой мишенью для их «шуток».

Слова Антонины, казалось, поставили точку в этой истории. Анна, Фиби и я двинулись к люку, чтобы спуститься внутрь дирижабля. Моё лицо горело после сильного ветра, а в желудке заурчало.

— Думаю… думаю, мне не помешает горячий душ, — сказал я.

Анна посмотрела с сочувствием и положила руку мне на плечо. — Иван, ты же понимаешь, что они хотели нас убить? Если бы ты не сопротивлялся, мы бы погибли, а они бы расправились со всеми на корабле. Империя никогда не останавливается на полпути, — мягко сказала она и протянула ко мне руки.

Обняв Анну за талию, прижался к её голове: — Да, я понимаю. Но сколько из тех моряков действительно хотели сражаться, а у кого просто не было выбора?

Она нежно поцеловала меня в шею: — У всех есть выбор. Это может быть дерьмовый выбор, или неприятный, или даже фатальный, но он есть у каждого. Они отстаивали то, во что верили. Хвала им за это, даже если они и не добились успеха в достижении своих целей.