«Знаешь, я всё понимаю, но ты точно уверена в выборе друзей? Что успело так сильно поменяться пока меня не было? Ты же вполне спелась с ребятами поприятнее: с Демьяном или Димой? На крайний случай, с Северианом! Но стоило ли лезть не пойми куда ради человека, который тебя ни во что не ставит? Зачем?»

«Они все одинаковые. Многое пропустил, прости», – она не хотела вываливать всё на Яромира, злиться и доказывать то, в чём не было сейчас никакого смысла.

«Я умею разбираться в людях. Не надо меня учить. Но просыпаться под кроватью какого-то хлопца и воровать у него побрякушки!.. За такое отрубают не только руки, но и навсегда очерняют род. А ты, надеюсь, не забыла чей потомок»

Элина промолчала. Да что он вообще понимает?

Она скорее рванула к выходу, к спасительной двери, быстрее-быстрее на свежий воздух. Дальше от споров и душащих слов. Но ничего не видела под ногами, да даже по сторонам не смотрела. По-глупому запнувшись о никуда не девшийся хлам, она упала. С грохотом, который должны бы услышать сразу на трёх этажах. О, неудачница-Эля! Конечно! Иначе закончиться не могло!

Такое уже нельзя не заметить. Мальчики зашевелились, потревоженные.

– Какого?..

На неё уставились две пары глаз, удивлённые и непонимающие. В мыслях набатом стучало: «что делать, что делать, что делать», но, поднявшись, Элина могла только смотреть в ответ, ни словечка не выдавить.

– Ты что тут забыла? – первым соскочил с кровати Вадим и подошёл к ней. – Язык проглотила? С тобой говорю!

– Я…

Он грубо схватил за предплечье и развернул к себе лицом. Глаза едва не светились в темноте, такие бешенные и злые, что внутри всё сжималось и готовилось к драке. Сосед включил свет, и все они прищурились с непривычки.

– Девчонка добровольно в нашей комнате? Ночью? – пошутил тот, привалившись к стене, и решил понаблюдать за представлением.

– Замолчи, – огрызнулся Вадим и опять встряхнул Элину, спрашивая: – Что надо?!

– Я уже ухожу…

– Ага, просто прекрасно. Так тебя и отпущу, – а потом провёл по шее ладонью и застыл. Понял. – Ах, вот оно что. Кирюша тебя подослал, да? То-то ошивался рядом, тявкал там что-то. На него не похоже. А я поверил, мужиком, наконец, стал. Но опять за юбкой прячется.

– Он здесь не причём, – всё было до того очевидным, но она упрямо пообещала себе тонуть в одиночку и не тянуть на дно других.

– Ещё бы! – зло выплюнул. – Чей же это кулон? Твой что ли? Так не ври мне. Как будто не знаю, у кого отобрал. Этот гадёныш поплатится, совсем уже поехал…Возвращай, что взяла.

– Это не твоё, – попыталась сжать кулак так сильно, насколько возможно. Острые углы больно впились в кожу.

– Ещё как моё.

Но столько бы ни старался, Элина лишь крепче прижимала руку к себе, а Вадим почему-то не был настроен вредить: бить и драться. Он отступил назад.

– Сипуху позвать? – отозвался сосед.

– Сам схожу. А ты со мной, – толкнул Элину к двери.

Они вышли в коридор, и только тогда она поняла – запахло жаренным. Накаркала. Опять вляпалась, опять всё порушила, опять получит наказание. Кирилл точно заслужил, чтобы и его упомянули во всём этом.

Какая ты наглая лгунья, Элина Левицкая.

Она не хотела за всё отвечать одной.

– Зачем к Сипухе? Может, мы просто поговорим и решим мирно? – Боги, почему именно перед Вадимом приходилось унижаться. Лучше бы ещё раз сто подралась с ним и Лилей.

– Взятку предлагаешь? – гадко усмехнулся, но до сих пор не отошёл от злости и выплюнул с ненавистью. – Нет, этому дружку пора преподать урок. Ответит за крысятничество. Пусть с ним поговорят «по-хорошему». И тобой тоже.

– Но это ты отобрал у него крестик! Ты – вор, а он просто хотел забрать свою вещь, возможно, ему важную! Почему мы плохие, а ты – хороший? Как будто уставом разрешено красть чужое.

– А кто сказал, что я крал? Может, одолжил, взял поносить или мне подарили? Теперь это моё. А ты как раз прокралась ночью, чтобы выкрасть. Кому, думаешь, поверят?

До самого первого этажа Вадим накрепко держал её под руку, не давая сделать и шага лишнего. До этого кривился от одного неудачного прикосновения, а сейчас прицепился пиявкой. Хорошо не додумался верёвкой связать. Сипуха привычно сидела в своём террариуме и, похоже, писала отчёт. Стоило ей заслышать шум с лестницы, тут же вскинула голову и резво поднялась с места. Точно уже предвкушала, как заграбастает нарушителей в когтистые лапы и вцепится мёртвой хваткой, всласть поглумится и наиграется. Чего она точно не ожидала, так это того, что от неё не станут прятаться и добровольно спустятся вниз.

– Доброй ночи. Я тут вам нарушительницу привёл, и ещё один сбежал. Они пробрались к нам в комнату и украли мою вещь. Она её не отдаёт. Надеюсь, вы что-то с этим сделаете.

Вадим выставил Элину вперёд, как подтверждение. Сипуха прищурилась, внимательно их разглядывая.

– Это он украл, а не я! – начала оправдываться ещё до того, как приговор был бы сказан.

– Посмотрите по зеркалам, всё там прекрасно видно.

– Я возвращала то, что ты отобрал силой, совершенно точно не законно!

– А ну замолчали оба, – не выдержала комендантша. – Сейчас я всё решу. В мой кабинет. Посмотрим, может, ещё в Дисциплинарный комитет всех отправим.

Прозвучало внушительно и могуче. Элина и до того не находившая себе места, сейчас почувствовала, как живот болезненно скрутило, а в горле пересохло. Её точно стошнит. Как говорить правду, если никто не верит? И что за наказание будет, если самое ужасное она уже совершила – пробралась в потайной склеп директрисы? А будет ли вообще? Её выгонят из академии? Но куда идти дальше, если нельзя вернуться, пока не повзрослеешь или не вернёшься в Род? Боги, за что ей всё это?

«Это твоя вина! Вот зачем, зачем ты вернулся именно сегодня? Доволен теперь?»

«Я о тебе заботился, вообще-то! Чтобы не якшалась со всякими»

«Спасибо большое! Уверена, мне лучше стало! Неоценимая помощь!»

Вадим, не сомневающийся в своей правоте и безнаказанности, лишь вскинул подбородок повыше и повторил:

– Тут ещё один замешан. Он то и главный. Маклецов. С ним надо разговоры вести.

– Я сказала в мой кабинет.

Но вслед за ними Сипуха не пошла, а действительно взяла связку ключей и поднялась наверх. Элина даже не рассматривала вариант сбежать и потому послушно последовала за Вадимом, донельзя счастливым и ехидным. Захотелось вспомнить былое и ударить его разочек. Терять-то уже нечего.

– Наконец-то справедливость восторжествует. Готовься, вот-вот начнётся представление!

– Да пошёл ты!..

Они завалились в самую дальнюю комнату, дальше гостиной и кладовых. Оказалось, у Сипухи зачем-то был собственный кабинет. Наверно, как раз для таких случаев: наказаний и унижений. Только внутри даже присесть негде – один единственный стол и стул, и те покрыты пылью. Сразу ясно: использовались в экстренных случаях. Через несколько минут, показавшихся вечностью, из коридора послышался голос Кирилла. Он кричал и ругался. Элина замерла, шокированная. Что Сипуха с ним сделала? Никогда ещё себя так не вёл. Он ведь скорее стерпит, смолчит и проглотит обиды, чем открыто выступит против и попытается защищаться! А сейчас орёт, будто с ума сошёл! Всё настолько плохо?

Когда Кирилла втащили в кабинет, Вадим уже не мог сдержать улыбки и в открытую злорадствовал.

– Отпустите! Я ничего не делал, а вы обвиняете по такой тупой причине! Да какое имеете право?!

Он как будто и не замечал уже где он и с кем, продолжал сыпать обвинениями.

– Успокойся. Кто же ведёт себя так, если чист на руку?

– Много ли знаете! Опять обвините в том, что совершили другие!? Да вы ненавидите меня!

– Что ты!.. – рассмеялась Сипуха, охая, словно подхватила простуду. – Просто я всегда права, а ты – нет. Думаешь, если подослал другого, я не пойму? Мне уже восемьдесят лет, таких как ты знаю как облупленных!

Прежде чем Кирилл успел бы что-то ответить, она смахнула пыль со стола и выложила небольшое круглое зеркало. Только вместо отражения там было кое-что другое: Элина и Кирилл, стоявшие перед дверью 309. Неужели зеркала, как камеры, могли за ним следить в тот момент?