– Ты, ты, ты!..

– Вдохни поглубже, а затем говори.

Это только сильнее подначило его.

– Ты где был, позволь узнать?

– Где и все. В чём проблема, не пойму?

Десма не смолчала, словно бы и не чувствовала накала атмосферы, не понимала, что подливает масла в огонь.

– Когда же ему было спасать тебя? У него здесь любовь строится, не слышал, как с Элей смеялись и игрались? Не до побед ему, не до тебя.

– Это правда?! Правда? Вот значит как, – его было не узнать, таким озлобленным и не контролирующим себя Элина видела впервые. – Променял меня на девчонку? Променял лучшего друга на какую-то…

Терций сделал несколько шагов в её сторону, но Демьян быстро встал на пути, защищая, а Севериан с Измагардом схватили того вновь, не давая сдвинуться.

– Наговоришь опять, а потом будешь жалеть. Пойдём.

И они собрались уходить, так смазано и неприятно заканчивая вечер. Элина винила себя, боясь, что перешла какую-то черту. Однако Десма, обнявшая на прощание, шепнула: «Не бери в голову. Завтра ещё извиняться будет». Это дало надежду.

– Мы выиграли. Так что не забывайте про желание, – напомнил Севериан.

– С вами забудешь, как же, – пробубнил Каллист.

Измагард бросил на него задумчивый взгляд и, только когда ребята уже едва не скрылись в темноте, вдруг решился и воскликнул:

– Стойте! Каллист, мне нужно…Могу я поговорить с тобой? Наедине.

Он запинался, и Элине до того показалось это диким, что хотелось ущипнуть себя, проверить не сон ли. Разве такие могут волноваться, бояться? Неужели выступить перед целым классом, десятком людей для него проще, чем говорить с одним конкретным человеком? А так бывает вообще?

Каллист не ответил. Оглянулся сначала на сестру, потом на двинувшихся дальше друзей. Понял, что разбираться придётся самому, никто не помощник, и потому обречённо махнул рукой, подзывая ближе.

– Ждать тебя? – успел спросить Севериан, прежде чем тот, не раздумывая, рванул бы следом.

– Идите! – и пробормотал, думая, что никто не услышит. – Не хочу стольких свидетелей позора…

Севериан переглянулся с Аврелием, кивнул ему и развернулся. Похоже, всё же не хотели оставлять совсем одного.

Темнота стала уже кромешная, возможно, и ужин давно прошёл. Заигрались. Вдвоём они побрели к общежитию: сушиться и слушать нотации Сипухи.

– Похоже, план-таки сработал, – первой нарушила тишину Элина.

– Даже слишком хорошо.

Намёк очевиден. Значит, и он видел… В тот момент её ничто вокруг не волновало.

– Не ты ли мне сказал: «Импровизируй!», а я ответила: «Как, если голова не работает?».

– Что тогда было бы, включись она на полную? – ирония так и сквозила в голосе.

– Чёрная дыра и искажение пространства…Потому что такое невозможно!

– Но и палка раз в год стреляет.

– Не в этом случае.

Общий смех помог чуть сгладить неловкость.

– Видишь, не зря пошла с нами. Давно мы так не веселились. Мне… этого не хватало.

– А чья вина? – попыталась скрыть смущение. – Наедине совсем другой, а на людях нос воротишь. Гадости говоришь. Такой ты нравишься мне намного больше.

– И какой же?

– Что?

– Какой я сейчас? Что такого нравится?

Она и правда задумалась, пыталась подобрать слова, но быстро приметила озорную улыбку.

– Вот уж нет, не скажу. Ты просто напрашиваешься на комплименты.

– Ой, ой, разгадала, – притворно огорчился.

Когда общежитие возникло переливчатым светом из окон, Севериан вдруг остановил Элину и взял за руки в промокших насквозь перчатках.

– Там явно теплее, – непонимающе указала на дверь.

– Прежде чем разойдёмся, могу я спросить кое-что важное?

– Наверно? Смотря что.

Перемена от шутливого к серьёзному произошла так резко, что Элина только и могла глупо уставиться в льдистые глаза, невероятно яркие в столь приглушённом свете.

– С кем ты идёшь на бал?

Она ожидала чего угодно, но только не этого, и потому глупо хихикнула. Зачем ему знать? Для дела какого? Или опять что-то задумали с Измагардом?

– Не льсти мне. Кто в здравом уме решит пригласить? Провести целый вечер вместе – какое же наверно мучение. Я не иду никуда.

– Правда? – неужели он удивлён?

– Правда. И чего все так реагируют?

То Дима с Авелин, то теперь он. Как будто сговорились!

– Тогда позволь мне быть первым. И надеюсь единственным. Пойдёшь ли ты на бал…со мной?

Она захлопала ресницами в тщетных попытках осознать услышанное. На языке, как назло, вертелся один лишь вопрос: «Разве ты не ненавидишь меня?». Но тут её осенила догадка:

– Опять поспорил с Измагардом?

Казалось бы, лучшее объяснение. Но Севериан замотал головой и вдруг запальчиво воскликнул:

– Да я никогда больше не буду спорить на тебя! Только поверь мне! После того что наговорил, глупо надеяться на ответ. Я всё понимаю, но… Наверно, сегодняшний вечер заставил поверить, может и давно поздно, но попытаться стоило.

– А как же Лиля?

Он закатил глаза. Хоть какой-то знакомый и понятный жест.

– Я не обязан идти на бал с ней. Если мы помолвлены, не значит, что должен везде сопровождать. Да и может… пора заканчивать с этим.

– Расторгнешь помолвку?

Наверно, прозвучало не то что удивлённо, а скорее даже обеспокоенно, будто её и правда волновала судьба Лили. По крайне мере, Элина со всей уверенностью могла сказать – та примет это близко к сердцу. Если их с самого детства сводили, примеряли с этой мыслью…

– Будущее покажет, – искрящийся взгляд говорил яснее туманного ответа. – Так что?

Всё это казалось таким странным, происходящим будто и не с ней. Как девчонка, не получавшая ни одной валентинки в жизни, не ходившая на дискотеки и школьные балы, заинтересовала кого-то? Просто фантастика, просто магия, куда серьёзнее чем мир вокруг. Как глупышка Эля смогла заинтересовать его, Севериана Доманского?

– Ты точно уверен? Ведь можешь выбрать кого угодно. Буквально. Знаешь, сколько девушек мечтают о тебе? Красивых девушек, уверенных, умных. А я же…Во мне ведь нет чего-то особенного. Почему я?

Севериан заметно растерялся. В который раз не находил слов. Похоже, ожидал чего угодно, но не этих странных претензий, этих уничижительных речей. Когда он всё же решился раскрыть рот, Элина спешно перебила.

– Не надо, не надо. Прямо как ты напрашиваюсь на комплементы, ну что за…

– Давай я скажу, какой вижу тебя. Просто послушай. Поначалу я долго сопротивлялся тебе. Каким-то удивительным образом мои маски слетают рядом с тобой, и появляется тот Севериан, за которого мне стыдно, которого никто не должен знать. Я так хорошо притворяюсь, что иногда дурачу самого себя, теряю грани лжи и правды. А с тобой…я становлюсь собой. Вспоминаю, кто на самом деле.

Элина отвела взгляд. В груди что-то потяжелело, ей почти физически стало больно. Как он вообще может говорить такое? Лучше бы врал. Ведь в такую правду…разве можно поверить?

– А ты, ты уже тогда была другой, совсем не похожей на нас. И сейчас не похожа. Всё в тебе состоит из противоречий, и мы не сразу поняли, что такая ты – настоящая. Наивная, всем помогающая, открытая и в то же время отталкивающая других и никому не доверяющая полностью. В один день ты улыбалась и болтала без умолку, а затем замолкала на неделю и вредила себе. Но какой бы ни была, ты – это ты…

Пусть Элина хотела сопротивляться до последнего, победила её доверчивая сторона, мечтающая о дружбе, любви и жвачке. Прямо как он и сказал.

– Ты можешь отказать, не думай, что у нет выбора. Я приму любое решение, оно никак не повлияет на моё отношение к тебе и на отношение других тоже…

– Я согласна.

– …И не признание это, не подумай, никакой ни намёк к чему-то. Просто дружеский жест…

– Я согласна, говорю. Пойдём уже, у меня нос замёрз.

Наконец, он замолчал. Промелькнувшее осознание вылилось в широкую, не сдерживаемую улыбку.

Элина поняла, что совершила ошибку. Ужасную и глупую ошибку. Неумолимо весть о том, кого именно позвал на бал высокородный наследник Чернобога, облетела всю академию.