Далемир отпил из серебряной чаши, мажа красным губы. Тогда же рана буквально у них на глазах затянулась, оставляя в прорези лишь гладкую бледную кожу.

– Как?.. – возмутился Севериан, но быстро оборвал себя. Знал, что задавал глупый вопрос.

– Если бы ты только видел чуть дальше собственного носа, думал бы о чём-то кроме себя и близких… Мог бы стать моей правой рукой. Даже несмотря на проклятую Моренову кровь в твоих венах. Но ты, мальчик мой, трус. Жалкий ни на что не годный трус…

– Да как ты смеешь такое говорить!? – не выдержала Элина. – Что вообще знаешь? Если кто и трус, так это ты! Вместо того, чтобы исправлять ошибки, бежишь и прячешься! Что тогда, что сейчас – совсем не изменился!

Улыбка мгновенно исчезла с его лица. Похоже, слова попали в точку. Но он сдерживался, и это натолкнуло на мысль – неужели, они для чего-то нужны ему?

– Братец, выходи! – вдруг издевательски пропел Далемир. – Твой черёд настал!

– Он не придёт, – выплюнула зло. Кто знает, где сейчас?

Но в этот миг одно из зеркал разбилось, выпуская наружу знакомую фигуру. Уже не блёклую, не прозрачную. Яромир стоял перед нею живым человеком – и это показалось в два раза страшнее, чем то, кому подчинился.

– Разве ты не хотел уйти? А теперь сам попался в ловушку! – прокричала Элина.

Она искала на запястьях Оковы, но те были чисты. Как ещё Далемир мог пленить его, подчинить?

– Ха-ха-ха, – раздался звонкий смех, – может, пора рассказать им?

Когда Яромир прошёл мимо и встал рядом с Делемиром, Элина насторожилась, но ещё верила и надеялась. Когда Яромир выхватил серебряную чашу и осушил до дна, всё резко поменялось.

– О чём? – одними губами прошептала, зная, что никто не услышит.