Но вот, наконец, все расселись. Гам превратился в затихающие переговоры и редкие смешки, вызванные ожиданием восторга. Свет устремился в центр арены, огороженной лишь небольшим парапетом. Вместе с этим вокруг стало заметно темнее и тише.

Под скрещение световых лучей вышел конферансье. С его приходом дети окончательно успокоились. Все затаили дыхание. Представление начиналось. Приятные чувства уюта, сказочности и одновременно интриги посетили почти каждого присутствующего в этом зале.

Клоунов Бёрнедит побаивалась. А вот акробатов — ненавидела!

Мягкая темнота окутала зрителей, чтобы ничто и никто не отвлекал их от предстоящего веселья. Весь свет устремился на арену, где стоял мужчина в нелепом костюме. Его пиджак блестел и переливался в скрещении лучей цветных прожекторов. Он начал свою приветственную речь.

- Уважаемые дамы и господа! - Звонко произнёс он, и на этом его вещание прекратилось для Бёрн.

Чем больше он говорил, тем ближе был момент выхода на сцену акробатов. Этот момент был неизбежен. Бёрн нервничала.

Возможно, при других обстоятельствах, она бы восхищалась ловкостью артистов, их умениями изгибаться, перегибаться и выгибаться так, как никто из присутствующих. Их движения плавны и легки. Иногда даже думалось, что у них и вовсе не было костей. Именно от этого ощущения Бёрн и передёрнуло.

Глядя на людей, показывающих виртуозное владение своим телом, её одолевали чувства, которые она старалась скрыть ото всех. Всё дело было в том, что именно та часть, которой восторгались другие, вызывала у Бёрн неприязнь и отвращение. При виде неестественных поз и движений ей начинало казаться, что её саму вот-вот скрутит и всю переломает. По этой причине она часто смотрела на свои руки, чтобы убедиться, что все пальцы повёрнуты в свою сторону, не вывихнуты и вообще на месте...

Сейчас в темноте она не могла посмотреть на пальцы, и это заставляло её сильно нервничать.

- Встречайте и ликуйте... - Бодро выскакивали завершающие слова объявляющего.

Бёрн постаралась незаметно посмотреть на Джефа, в надежде, что он не заметит её взгляда.

- Нам пора, - сказала Бёрн подавленно.

- Осталось несколько мгновений, - завлекающим голосом сказал звонкий голос и продолжил уже совсем тихо, - отсчёт пошёл. Девять! Восемь!..

Вместе с его словами начал раздаваться резкий писк, граничащий со стуком. Звук был настолько громкий, что динамики заваливало, а удары отдавались во всём теле.

- Четыре! Три! - Звенел голос ведущего.

Под куполом начал опускаться шест с прикреплённой тарелкой. Вероятно, это был инструмент акробатического представления. Самих артистов пока не было видно. Металлический столб опустился посередине арены таким образом, что тарелка повисла на уровне глаз зрителей с верхнего ряда. Появление этого артефакта приковало внимание. В том числе и внимание Бёрн.

- Один! - Воскликнул мужчина в блестящем костюме.

Глаза разрезала вспышка.

Это было настолько неожиданно, что Бёрн потеряла все ориентиры в пространстве. Единственное, что запомнилось перед этим провалом в чистоту света, так это источник, из которого он вырвался. Это была та самая тарелка на конце спустившегося шеста. Такого подвоха от циркачей она никак не ожидала!

Прояснение после такого удара по глазам не наступало быстро, и поэтому решено было просто подождать, когда эффект закончится. Бёрн зажмурилась и широко раскрыла глаза, чтобы ускорить процесс восстановления.

- Угубаби менге шмаг!.. - Пытаясь быть задорным, произносил голос ведущего.

Поначалу Бёрн подумала, что не разобрала, что говорит конферансье. Однако, вслушиваясь в его почти монотонное бормотание, она поняла, что это вовсе не речь на иностранном языке, а просто набор бессвязных звуков. Может, вспышка точно также озадачила его, что он просто не мог найтись, что сказать, или у него был инсульт... Она не видела. Хотя зрение постепенно начало к ней возвращаться...

Вокруг было светло. Не осталось ни следа волшебства. Просторное помещение с куполом не только хорошо освещалось, но и массивно снабжалось потоками фиолетовых лучей, которые исходили из всё той же тарелки на шесте. Если бы Бёрн не знала, где она находилась, то могла бы решить, что присутствует на пробе световых эффектов в ещё не открывшемся клубе. Свет хищно перебегал по лицам присутствующих. Но ни у никого это, почему-то, не вызывало такого же недоумения.

Мужчины, женщины, дети и пожилые люди — все посетители смирно сидели на своих местах, неподвижно рассматривая игру лучей.

Ведущий представления выглядел не лучшим образом. Его блестящий пиджак сейчас не был таким эпатирующим, каким показался с первого взгляда. Скорее он напоминал старые лохмотья. Но почему? Зачем ему нужно было переодеваться прямо во время шоу? Что-то во всём этом было не так.

- Генге. Вя... - Вымученно проговорил шпрехшталмейстер, который стоял посреди арены и с пустотой во взгляде смотрел сквозь зрителей.

Цирковой оркестр выдал сбитую дробь с разъехавшимися нотами. Из главных ворот появились люди в криво пошитых костюмах. На их лицах не было ни тени эмоций. Словно игрушки, ведомые незримым кукловодом, они, шатаясь, дошли до середины ринга и изобразили нечто похожее на реверанс. А затем начали свой нелепый танец.

Бёрн непременно бы рассмеялась, если бы происходящее не выглядело бы столь странным. Если это и были акробаты, то к акробатическим номерам их выступление не имело никакого отношения. Скорее это было похоже на плохо разученные движения танца, который им показали за минуту до выхода на сцену. Они никак не были синхронизированы друг с другом, задевали партнёров и выглядели так, словно изрядно выпили.

Присутствующие смотрели не на них. Фиолетовая резь сверлила по глазам.

- Что... - Не выдержала Бёрн, осторожно посмотрев на Джефа.

Не шевелясь, он сидел с каменным лицом и старался ничем не отличаться от окружающих, будто играл с ними в одну и ту же игру, в которой нельзя было подавать виду, что происходит что-то не то. Бёрн раскрыла рот, чтобы спросить, что же всё-таки здесь происходит, но его рука легла на её колено. Это движение остановило её. Значит, он не был под гипнозом. Он лишь притворялся, что был в том же состоянии, что и прочие присутствующие. Но перед кем?

И вообще, что всё это значило? Люди вокруг понимали, что происходит? Они также, как и Джеф, как и она сейчас, просто не подавали виду? Но, в таком случае, чего же тогда они боялись? Нет. Все эти зрители, родители и дети, они не пытались скрыться, притворившись частью толпы. Бёрнедит прекрасно знала, как это должно работать, потому что сама постоянно пользовалась этим приёмом. И присутствующие не были похожи на тех, кто пришёл в цирк для того, чтобы раствориться в жизни города и стать незаметным. Больше походило на то, что они были в трансе. Да, именно так. Это слово подходило. Что-то случилось, какой-то трюк... Словно по щелчку начали происходить странные вещи. Или же, они происходили и до щелчка – такую мысль Бёрнедит решила не исключать.

Глаза Бёрн бегали, пытаясь ускользнуть от навязчивых блуждающих лучей, которые заглядывали в её глаза. Ей не нравилось ощущение, которое приходило с ними, и она всячески избегала встреч с фиолетовым светом.

Свет! Ну, конечно же, это была вспышка — всё изменилось именно после неё. Может быть, её точно также ввели в этот самый транс, и она просто сидела и наслаждалась фокусом, не понимая, что с ней происходит. А, может быть, она была единственной, кто не поддался магии трюка. Не единственной. Ещё был Джеф.

Движение лучей изменилось. Бёрн заметила это, но обратила внимание совсем на другое. Каждый в зале смотрел на неё.

Прекратились даже нелепые танцы. Взгляды, полные пристального внимания, сверлили её. Все до единого посетителя в светлом зале обратили к ней свои головы и смотрели, словно в ожидании инструкций. Один лишь Джеф невозмутимо пялился вперёд, продолжая делать вид, что ничего не замечает.