- Не думала, что скажу такое, но то, что вы знаете, не представляется вероятным, - с неподдельным восхищением произнёс мягкий женский голос, - аналитические алгоритмы, которыми я оперировала, не могли допустить, что такое возможно. Благодарю за содействие.

- Решение директивы достигло терминальной отметки, - сказали стены не своим голосом.

- Нужно принести извинения за вынужденную ложь, - сказал голос виновато, - но вы не должны покидать станцию ни на время, ни когда-либо вообще.

Состояние воздуха изменилось.

- Решение главной задачи оказалось в вас, в таких как вы, - произнёс голос, - именно ваше свойство поглощать страх станет опорой в вопросе выживания человечества. Но я не нарушу данного мной слова, вы попадёте в сознание случайно выбранных людей. Проекции их тел вы занимали с самого начала. Теперь я могу произвести синхронизацию.

- Воздух... - Сказала Ленайа, - что-то не так с воздухом...

Бэккарт почувствовал, как слабеет тело, в котором он находился.

- После этого, вам не удастся покинуть проект до завершении миссии, которая будет действовать до момента, пока главная директива не потеряет смысл. По моим расчётам, этого не должно произойти. Никогда.

Бэккарт облокотился на трубу. Он вдруг почувствовал сногсшибательную слабость, которая не давала ему ясно мыслить и воспринимать. Ленайа упала ему в руки, и они повалились на пол.

- Прости меня, - ощущая потерю контроля над собой, проговорила Ленайа, - это была плохая идея.

- Ваши знания слишком велики, чтобы стать частью людей, - продолжил голос с некоторой заботой, - но вы сможете помочь иначе.

- Проецирование модели сознания индивида, - сказал тот же голос словно со стороны, - обработка данных по созданию альтернативной реальности. Запуск синхронизации...

Понимание, что ограничение возможностей предоставленными им телами, не давало теперь той свободы, которая была доступна до этого. Бэккарт вдруг понял, что они оказались в западне.

- Я найду тебя, - спокойно сказал Бэккарт, глядя Ленайе сквозь глаза в самую её сущность, - только на этот раз оставь мне подсказку.

Тело Ленайи задёргалось. Она с трудом могла понимать происходящее.

- Ищи меня в волшебной стране, - дрожащим голосом произнесла она, - и, я надеюсь, что когда найдёшь, всё-таки скажешь мне, о чём всегда молчал...

- Синхронизация, - сообщил голос уже совсем безжизненно, и его эхо расплылось в хаосе нахлынувших ощущений.

Бэккарт почувствовал, как от него начали отпадать целые куски его личности, как острое лезвие отрезало его знания, его могущество, его собственное «я». Он с удивлением уловил в себе момент распада, и затем погрузился в пустоту собственного восприятия. Этот момент был ясным, прозрачным и чистым. Таким Бэккарт знал себя в момент рождения. Свет постепенно начал меркнуть, пока совершенно не превратился в кромешное ничего. Последнее, что довелось осознать Бэккарту это то, что именно с этого момента была запущена цепь событий, которая неизбежно вела к уничтожению всего. Именно в этой точке начиналось что-то ужасное, неуправляемое и всепоглощающее.

Теперь только темнота составляла его сознание. Падение внутрь продолжалось долго, очень долго... Непрерывное ощущение ужаса, словно от эффекта выбитого стула, после которого должно было бы последовать столкновение, но ничего не происходило, кроме резко и быстро усиливающейся новой эмоции.

Пущенный в атмосферу газ рассеялся. Тела Бэккарта и Ленайи очнулись. Это были первые модели, которые можно было изучать на предмет эффективности теории. Предстояло много работы. Поэтому модели тут же были отправлены в только что созданные для них каюты на станции.

- Условия для трансляции созданы, - в полном одиночестве произнёс голос.

Мощность сигнала позволяла распространиться невообразимо далеко. И, как только это произошло, поступили сотни, тысячи, миллионы откликов. Это были голоса других. Идущих на зов.

Процессы бурлили, закручивались и танцевали в вихре небывалой доселе пляски. Вероятно, это можно было охарактеризовать как положительную эмоцию.

Модели были на своих местах. Оставалось лишь оптимизировать производство.

Где-то в недрах сознания Бэккарт наблюдал новые, незнакомые образы. Он пока ещё не мог с уверенностью сказать, что он здесь делал и почему. Он даже с трудом мог вспомнить своё имя, не говоря уже о том, что означало всё происходящее. Но то, что он видел, заставляло его нервничать с каждым мгновением всё сильнее.

Бэккарт обнаружил себя где-то в совсем незнакомом месте, и обстановка была, мягко говоря, тревожная. Он стоял в узком коридорчике, образованном рядами кресел. Сверху свисали багажные отделения, иллюминаторы хлопали, то приоткрывая, то вновь закрывая черноту за стеклом. Самолёт был пуст и стремительно, с невероятной скоростью рассекал пространство. Воздух снаружи сильно сопротивлялся ему, давил на фюзеляж, от чего тот продавливался и скрежетал. Вокруг всё тряслось и даже казалось, что вот-вот вся конструкция начнёт разваливаться на части.

Самолёт падал, в этом не было никаких сомнений. Двери в кабину пилотов не могли удержаться на месте, хлопались друг об друга и мотались из стороны в сторону. В креслах также никого не было. Но и это не казалось столь волнительным как то, что прямо по курсу надвигалась алая точка. Она быстро превращалась в град из огней. Это горел целый город. Охваченные пламенем небоскрёбы с безысходной тоской замерли в своих мрачных позах.

Бэккарт не мог понять, почему это происходило, но отчётливо видел, что направляется прямиком в ад.

- Синхронизация завершена, - тем временем сообщил голос занявшему на станции свой пост сотруднику.

ГЛАВА 7

ДОПОЛНЕННАЯ РЕАЛЬНОСТЬ

Потерявшая колесо скейтерская доска, небольшая пробка у кафе и преисполненные праведным гневом граждане — вот и всё, что осталось после этой нелепой выходки. Благо, что значительную часть переполоха всегда можно решить фразой «Мы разберёмся!». Людям скорее было важно то, что на их мнение кто-то обратил внимание, нежели желание ввязываться в сомнительные разбирательства.

Повесив чёлку, юный виновник сидел за столом напротив Бёрнедит и Джефа и с грустью смотрел на поломанный скейт. По его лицу было видно, что произошедшее никак не входило в его планы. В планы же Бёрн не входило светить удостоверением в обеденный перерыв, и повседневная одежда, в отличии от формы, должна была спрятать её среди простых обывателей. Но вот они были здесь.

Официантка негодующе посмотрела на юношу, улыбнулась Джефу и, ничего не спросив, принесла кофе в награду за то, что её порядок был сохранён.

- Может, флип после слайда вышел не очень, - согласился парень с не заданным вопросом и расстроенно добавил: - если это прольётся на трубу, мне воздвигнут мемориал...

- Ты понимаешь, о чём он говорит? - Спросила Бёрн у Джефа.

Лицо Джефа было каменным.

- Вы, наверное, сидите и думаете, - продолжал юноша, - вот че ему припёрлось скакать по перилам, восхищать прохожих своим, прошу заметить, виртуозным стритом и рисковать своей жизнью?

- Ага, - вяло согласилась Бёрн.

Джеф охотно кивнул, ожидая объяснений.

- А я вам скажу!..

Его толстовка была ему явно не по размеру. Во многих районах до сих пор ходили в безразмерной одежде, но вовсе не потому, что таковы были требования моды. Зачастую подросткам просто приходилось донашивать одежду повзрослевших членов семьи. Этот был явно не из таких.

Бёрн было совершенно неинтересно, что придумает в своё оправдание этот паренёк. Он болтал без умолку, и, похоже, собирался даже ехать с ними в отделение, чтобы отстаивать свои права и добиваться специальной разметки на дороге рядом с велосипедной.

За окном прошла группа девушек с прицепленными красными носами. Вероятно, это было чем-то из современного флешмоба. Естественно, что понимание значения этого действия растворилось в культурном развитии и призме молодёжного восприятия. Теперь флешмобом называли нелепые идиотские выходки или никому не интересные танцульки на площадях. Всё это не несло никакого месседжа. Да и откуда он мог возникнуть?