Роботы не могли увидеть его через разлом измерения, но, тем не менее, Бэккарт нажал кнопку вызова лифта снова.

Лифт не отреагировал.

Зато картина перед глазами полностью поменялась, окунув шум роя роботов в умиротворяющую тишину. Вместо зловещей суеты металлического роя теперь в проёме был выход в офисное помещение, где в креслах сидели скафандры без людей. Стало очевидно, что кнопка каким-то образом была связана с переменой места, а, значит, это нужно было использовать.

Следующее место, которое выбрала кнопка было уже похожим на то, что Бэккарт и искал. Окутанный электрическими вспышками шар, казалось, был сделан из стекла, если бы не мелкая рябь, пробегающая волнами при каждом ударе молнии. Перед ним был реактор.

Не медля ни мгновения, Бэккарт ступил навстречу цели, однако тут же остановился.

Причиной этому послужило то, что картина перед глазами вновь поменялась, хоть он больше ничего и не нажимал. На этот раз взгляд провалился в большую тёмную трубу, свет в которой растворялся буквально через несколько шагов. И лишь вдали темноту разрезал слабый пучок света. Похоже, в трубе кто-то был.

- Бэккарт? – Позвал кто-то издали.

Этот осторожный, но вынужденный зов Бэккарт узнал с первого раза. Тонкий голосок был наполнен нерушимой смелостью. Он звал его.

- Бэккарт! – Продолжала звать Ленайа.

Она не видела его, но он знал, что ищут именно его.

Бэккарт задумался. Он был в одном шаге от того, чтобы добраться до реактора, и это могло за раз решить все проблемы. Оставалось сделать всего несколько шагов, чтобы уничтожить последнее связующее этого мира, чтобы закончить эти мучения и наконец вернуть всё как прежде… Для того, чтобы мысли сложились в единственный вывод, потребовался всего один удар сердца.

Бэккарт сделал шаг назад и вновь нажал кнопку вызова лифта, после чего темнота трубы пропала и на место вернулся проход к реактору. Теперь он вышел на финишную прямую.

В этот момент передатчик, который по-прежнему оставался на месте, заработал.

- Помнишь, я рассказывала тебе про то, что люди боятся всего того, чего не понимают? – С некоторым разочарованием произнёс женский голос, - я хочу, чтобы ты отдавал себе отчёт, откуда исходит угроза. Ты разрушаешь всё, к чему прикоснёшься, ты готов жертвовать друзьями и не ценишь того, что имеешь. Ты предал свою подругу, обрекая её на смерть, и это твоя ошибка. А что с Ленайей? Разве ты не видишь, что она ищет тебя, что ты нужен ей. А, ведь, ты уже начал лгать ей. Неужели вообще возможно поступить так с тем, кого ты так любишь?.. Люди так никогда не поступают, ведь этого просто невозможно понять, понять такого, как ты. Ведь от них в тебе ничего нет. Это ты для них - чудовище.

Сохраняя ясность рассудка, Бэккарт тем не менее позволил себе задержаться и ответить. Он медленно набрал воздуха в лёгкие. Сжал гаечный ключ в кулаке до крови. Как же он ненавидел это тело!

- Да что ты о себе возомнила? - Медленно выдыхая взревел Бэккарт, - мир, с прячущимися монстрами в темноте — вот и всё на что ты способна. Решила, что сможешь подчинить себе нас... Все твои попытки остановить нас терпят неудачу. Ты слаба и беспомощна, как младенец. Я не человек, и не совершаю ошибок. Ты видишь, что не способна подчинить себе нас, но никак не можешь признать, что ты боишься. И не зря. Я приду за тобой. Ничто не сможет меня остановить, и ты уже понимаешь, что я рядом! Это было неизбежным с того самого момента, когда ты возомнила себя чем-то. Неизбежность — вот неразрешимый парадокс, который не оставит тебя в покое. Скоро тебе станет известно: ты и твои силы - ничто. И ни одна твоя мысль, ни один из твоих ничтожных процессов ни в одном из самых жутких созданных тобой кошмаров даже вообразить себе не может, насколько велика моя мощь. И когда я тебя поглощу, ты узнаешь, что я и есть...

Бэккарт поднял тяжёлый взгляд.

-...тьма, - закончил он.

Он поднял руку и поднёс её к лицу. Пальцы были в липкой пыли, саже и крови, возможно даже, не его. Тремя пальцами он провёл по щеке ровно под глазом и на лице его запечатлелся образ дикого война, вышедшего на тропу войны. Бэккарт и сам ужаснулся, с каким криком вырвалось из него последнее слово. В этой ярости он с трудом узнавал себя, но сейчас это было необходимо, так как именно злость двигала его ближе к финалу, к которому он так стремился.

Воцарилась тишина. Раздался слабый щелчок и шипение в передатчике прекратилось. Стало понятно, что на этом сеанс связи был завершён в принудительном порядке с другой стороны.

Перед Бэккартом где-то в воздухе висел водянистый шар, который и был реактором. Если бы это происходило в обычных обстоятельствах, то достать его было бы крайне проблематичным. Но Бэккарт находился в другом измерении, и для него не существовало законов физики и, как показала практика, законов вообще.

ГЛАВА 8.10

КАК НАСТОЯЩИЕ

Тоннель

Труба выводила в просторный куполообразный зал, и обрывалась, словно отрезанная, на высоте не больше метра над общим уровнем пола. Тем не менее это же говорило о том, что люди не использовали трубу для того, чтобы перемещаться по ней, что также подтверждалось отсутствием каких-либо дорожек или указателей в самом зале. Или дверей.

Действительно странно, что в таком большом помещении не было никаких дверей, ворот или проходов. Было явно, что человеческого присутствия здесь не предполагалось. По крайней мере в качестве обслуживающего персонала. Помещение, стоит отметить, возвышалось этажей этак на сорок, которые можно было выделить благодаря смотровым стёклам, предназначенные скорее для наблюдателей извне, нежели отсюда. Тонированные стёкла. Они защищали тех, кто мог смотреть сюда. Но никого за стёклами не было.

Вторым выходом из этого огромного сооружения был в точности таких же размеров вход в трубу, и располагался он на уровне этажа десятого, точно определить было трудно. Довольно высоко для того, чтобы им воспользоваться. Но этого и не требовалось, ведь реактор находился здесь. Дальше идти не требовалось.

Из отверстия в стене появились две фигуры.

- Погоди! – Сказала одна другой, - мы не знаем, чего ожидать.

Ленайа послушала совета. Действительно не следовало принимать необдуманных решений, и потому они стали осторожно осматриваться, не вылезая из трубы.

Реактор представлял из себя ядро, которое висело высоко в воздухе, вероятно где-то в центре помещения. Воздух здесь был влажный и присмотревшись к ядру, сердцу реактора, можно было понять, почему. Оно было из воды, либо из жидкости, очень её напоминающей. То есть прямо посреди пустынного зала, в которую приводила труба застыл водяной сгусток, вокруг которого также висели в воздухе металлические оковы, которые никак не соприкасались с самим шаром. В такую сферу вода могла собраться в невесомости, однако не чувствовалось каких-либо значительных изменений в гравитации. Однако шар жидкости висел прямо в воздухе, и это можно было наблюдать невооружённым глазом. Когда в ядро била молния, по нему пробегали волны.

С верхушки купольного потолка прямо над ядром свисал канат. Он не доходил до самого ядра, но был на него нацелен. Так как по нему периодически пробегал разряд тока, можно было предположить, что он металлический. И это были не просто разряды. Целые вспышки молнии вспыхивали внутри помещения! Ленайе ещё не приходилось находиться на столь близком расстоянии от молнии, и это слегка тревожило, даже несмотря на то, что большая часть энергии приходилась на ядро, хоть от каната изредка и отлетали искры, цепляющиеся за стены. После каждого раза, когда молния прилетала в ядро, спустя считанные секунды разряд ещё большей мощности возвращался в канат. Молния прилетала и улетала, но всё равно оставалось ощущение, что атмосфера вокруг была пропитана электричеством, и будто бы им даже пахло!