«Именно так» - с сожалением подумала Бёрн. Она так устала от гложущих противоречий, что не могла больше спорить ни с этой странной девушкой, ни с собой. Всё это было правдой. Отрицание отошло на второй план.

- А что ты здесь делаешь? - В свою очередь спросила Бёрн.

Её новый компаньон вела себя довольно естественно. Хейли разговаривала так, словно они перешли от чаепития к тому, ради чего собрались. Как самые настоящие подруги. И это ощущение внезапно нравилось.

- Пришла изменить твою жизнь, - рассмеялась Хейли, и от этого вся её пышная копна волос затряслась, - вот только... Одного я не понимаю. Как же можно так закрываться в себе, чтобы совершенно не видеть того, что представляет из себя мир на самом деле?

Бёрн углубилась в её взгляд. В её глазах таился вопрос куда глубже того, что она задавала. Словно она пыталась узнать, угадать нечто такое, о чём они говорили уже очень давно. Это было непонятное чувство, однако до трепета знакомое. Грохочущая музыка стала приглушённой, резкий свет превратился в едва заметную пелену. Бёрн почувствовала, как внутри неё пробудилось что-то живое, похороненное под толщей повседневных воспоминаний. Она не могла разобрать того, что забурлило и закипело в ней, колкой рябью прокатившись по всему телу.

- А иногда взглянешь на вещи под другим углом, - сказала Хейли, тяжело вздохнув, - и это как короткое замыкание. Посмотри вокруг.

И Бёрнедит посмотрела.

То, что предстало перед её взором несколько отличалось от того, что она ожидала увидеть. Чтобы увериться в том, что ей не мерещится, она крепко зажмурилась. И, когда глаза вновь открылись, картина не изменилась.

Вроде бы, всё было по-прежнему: клуб был наполнен танцующими и снующими туда-сюда людьми, за столиками переговаривались компании и романтичные парочки. Но вместе с тем к антуражу добавилось множество мелких деталей, которые бросились в глаза из-за своей неуместности и чуждости... Да, эти предметы были чужды её реальности.

Прямо в воздухе висел аппарат, похожий на глаз. Он резко выделялся из интерьера и был совсем не похож на оригинальную задумку дизайнера. Это было высокотехнологичное изделие, в этом не было сомнений. Глаз висел безо всяких креплений и крутился вокруг себя, изредка посылая из точки своего зрачка едва заметные чёрные молнии. Иначе это было нельзя назвать, так как при каждой «вспышке» пространство между глазом и его целью проваливалось в искажённую темноту. Разослав чёрные лучи вокруг себя, аппарат начал плавно двигаться прямо над головами танцующих людей и затем неспешно вознёсся ко второму ярусу.

Танцующие люди топтались в воде и при этом держались руками за свисающие с потолка оголённые провода. Они продолжали двигаться так, словно это их никак не беспокоило. Успокаивало то, что их движения не походили на конвульсии в объятиях электричества.

Посетители за барной стойкой держались за металлическую столешницу обеими ладонями и пространно поворачивали головы, словно в поисках знакомых. Парочки за столиками светили друг на друга телефонами, из которых вырывалось прямое сияние фиолетового луча. Поведение людей было абсолютно ненормальным, сумасшедшим даже. Удивительно было то, что на это никто не обращал ровно никакого внимания, словно всё происходило как обычно.

Сбоку показалось приближение парящего аппарата. Внезапно её взгляд помутнел от прилетевшей вспышки. Точнее это было внезапное затмение, так как видимость сначала потускнела, а, когда прояснилась, привычная картина клуба вернулась на место.

Древесная барная стойка была залита пивом, топтала музыка и раздавливала измождённые движения танцоров. Всё вернулось. А, вместе с тем, и тяжёлое давление подвального помещения.

Бёрн повернулась было к собеседнице, но обнаружила, что той уже нет на месте. Заметив её удивлённый взгляд, проходящий мимо бармен улыбнулся, как ни в чём не бывало и подбросил в руке бутылку, явно на что-то намекая.

«Наверное, гипноз!» - подумала Бёрн и проверила, на месте ли кошелёк.

Когда Бёрн пришла домой, все её мысли были заняты этой странной девушкой. Хейли. Её звали Хейли. Она так внезапно исчезла! Потом это видение. Что это вообще такое было? Какие-то разговоры об одиночестве... Да что она могла об этом знать!

Бёрн была в бешенстве.

Больше всего её возмущало то, что кто-то вот так бесцеремонно мог размышлять о ней, оценивать её. У неё не было на это ни малейшего права! Более того, очень многие люди думают, что тонко разбираются в душевной организации людей, и позволяют себе вслух выражать свои глупые умозаключения. Обычно, ничего кроме улыбки это не вызывало. Но это было по-другому.

Определённо по-другому. Но почему?

Бёрнедит не была чужда к самокритике. Это позволяло ей посмотреть на ситуацию с разных сторон. Быть более объективной, как ей казалось. Она отрицала все слова Хейли о том, что ей нравилось притворяться закрытой. И, по этой причине, все эти слова были правдой.

Пальцы щёлкнули переключатель торшера, и тут же перегоревшая лампочка издала свой крохотный писк. Дома Бёрн никто не ждал. Съёмная квартира была в том же состоянии, в каком она оставила её с утра, когда уходила на работу. Ощущение временности жилья не покидало её, и потому не хотелось заботиться о каком-либо порядке. Вокруг был бардак. Она была одна.

Нет, не сказать, что пребывание в одиночестве доставляло ей какой-либо дискомфорт. Наоборот, она знала, где находятся все необходимые вещи, знала о своих планах на день, всё было понятно и предсказуемо. А появление любого человека внесло бы кучу изменений. На это Бёрн была не готова, она ни с кем не хотела делиться своим маленьким мирком, закрытым от посторонних глаз. Так было сегодня. Так было вчера. Пугало лишь то, что так будет и потом.

И вот от этого было тяжело заснуть. В связи с этим, Бёрн старалась проводить день как можно энергичнее, обращать на всё внимание, заходить туда, куда бы простой обыватель не заглянул бы в процессе своей обыденной жизни. Ей хотелось, чтобы по приходу домой, она могла просто дотянуться до подушки, после чего наступало бы забвение. Этого было тяжело добиться.

На часах было всего два ночи. Завтра, а, точнее говоря, уже сегодня, её ожидала работа. Конечно, ей хватило бы и четырёх часов для того, чтобы быть на утро бодрой. Грядущий день обещал ей рутину. Уж лучше бы он вообще не наставал! Порой хотелось, чтобы космические силы сложили свои переменные во вселенском уравнении, планета притянула бы к себе пролетающий мимо метеорит, и вся бы эта жизнь и всё, что её наполняло, стёрлось из времени и пространства, ни оставив после себя ничего, ни следа.

Но завтра было неизбежным. Поэтому она не торопилась. Постель была разобранной, и оставалось лишь стянуть с себя платье, разобраться с макияжем и попытаться уснуть. Бёрн расстегнула молнию на спине и потащила наряд через голову. Тело защекотало, волосы начали взаимодействовать с тканью, и её укололо несколько иголок статического электричества. И, когда платье оказалось на кровати, пришло очень странное и скверное ощущение.

Свет был неисправен. Бёрн хорошо знала свою квартиру и положение предметов. Однако, она не могла понять отчего, её охватило странное чувство, что находилась здесь не одна.

Заряженные растрёпанные волосы застыли на её голове. Глаза пробежались по комнате. Никого видно не было. Да и это не было похоже на ощущение, как если бы рядом находился человек. Совсем нет. Это было что-то другое.

Возникло непреодолимое желание закрыть все шторы. Что она и сделала. Чёрные окна соседних домой скрылись за тканью, стало ещё темнее. Но ощущение не прошло.

Бёрн закрыла входную дверь на дополнительные два замка, но ей показалось этого недостаточным. Тогда она закрыла все двери, чтобы остаться закупоренной в тёмной комнате с кроватью. Это походило на паранойю. Абсолютно точно, это были признаки того, что она сильно устала. Это хорошо. Близился момент забвения.

Но нужно было принять душ. К счастью, лампочки для торшера у неё были припасены. Они перегорали чаще, чем об этом было написано в инструкции, и, видимо, давно пора было избавиться от этого капризного светильника. Значит нужно было что-то менять... Она не хотела.