Тело Флоры напряглось, но она продолжила медленно подниматься по ступенькам.

– Нет, ты этого не сделаешь.

– Почему ты так уверена?

Лицо Флоры наполовину повернулось к неумолимому свету.

– Потому что одним телефонным звонком я могу дать тебе то, чего ты хочешь.

Дерек пока так и не приехал. Я ждала в назначенном месте больше часа, а слова Стеллы все еще звенели у меня в ушах, как тяжелый случай тиннитуса[16]. В глубине души я знала, что она говорит правду. Я была дочерью убийцы. Это и есть та самая причина, по которой Ева так плохо обращалась со мной, причина ее жестокости и одержимости. Она верила, что мой отец убил ее дочь, и собиралась вернуть ему «должок». Джет был прав: она использовала меня в качестве приманки раньше, и теперь она использовала меня снова.

Но если я была дочерью убийцы, то и Лайза тоже.

И Ева наверняка хотела бы отомстить и ей.

Мысли о Лайзе наполнили мое горло желчью, я закашлялась и сплюнула в бумажную салфетку, пищевод горел. Прошло больше суток с тех пор, как сестра позвонила в панике, и с тех пор я вообще ничего от нее не слышала. Я оглядела ресторан: по-прежнему никого, подходящего под описание Дерека, и в любом случае я не могла сосредоточиться, не будучи уверенной, что моя сестра в безопасности. Я взяла телефон и набрала домашний номер. Голосовая почта. Я оставила еще одно сообщение, затем позвонила Кук и Дейву. Никакого ответа.

Почти через два часа я вышла из магазина тако, не зная, что делать дальше. Я сидела в своей машине, колеблясь. Копам нельзя было доверять. Я хотела вернуться в Вермонт, чтобы найти Лайзу, но я знала, что поездка туда сейчас может подвергнуть ее опасности. У меня было искушение покинуть Нихлу, но я бы не позволила себе этого, пока ситуация не разрешится так или иначе. Я не обрету покоя, пока Ева поджидает за каждым углом. Я не обрету покоя, пока не пойму, что все это значит.

Тела в моем подвале. Дочь убийцы.

«Ты похожа на нее».

Что, если Флора Фуэнтес была моей матерью? У нее были близнецы – те самые близнецы, которые исчезли. Возможно ли, что Ева похитила их у нее? Или, может быть, она увезла их уже после смерти Флоры? Это объяснило бы, почему мы оказались в Греции, почему она всю свою жизнь была такой скрытной. Если она забрала нас к себе, было ли это сделано из дружбы к Флоре или из мести? Или, может, она сама убила Флору?

Джосайя Смит. Он знал больше, чем сказал мне. Если Дерек собирался меня подставить, может быть, стоит попробовать разговорить Джосайю еще раз?

По дороге к дому Ребекки Смит я думала о Флоре и Еве. Ева была здесь, в Нихле, искала Келси. Ева, которую я знала, была мстительной, умной, находчивой – и совершенно свободной от угрызений совести. Мой разум плел безумную паутину возможностей. Я представила себе, как Ева похищает двух маленьких девочек, вывозит их за границу, в Грецию, а сама на свои деньги покупает фальшивые документы. Позже возвращается домой в Штаты с двумя приемными детьми. Переезд из Филадельфии в Вермонт, новое место жительства, где никому и в голову не придет задавать вопросы. Она была бы просто богатой вдовой, потерявшей дочь и заполняющей этот пробел в своей жизни. Ни один разумный человек не стал бы думать так, как Ева. Ни один разумный человек не связал бы эти «удочерения» с местью.

Годы и годы мести. Чем больше я думала об этом, тем больше появлялось смысла. Это многое объясняло, в том числе и мое путешествие в Нихлу.

Телефон зазвонил, прервав мои мысли.

– Конни, нам нужно поговорить.

– Боже мой, Лайза, я так волновалась! Ты в порядке?

– Все это было фальшивкой. Келси никогда не существовало, по крайней мере в нашем подвале. – Лайза судорожно вдохнула и выдохнула с шелестящим ахом. – В этой комнате никогда никого не было!

Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, о чем она говорит.

– Ты ходила в подвал?!

– Тетя Ева… она… искала. Я не знаю… Я не понимаю, что я видела.

– Притормози. В твоих словах нет никакого смысла.

– В комнате внизу. Это что-то типа… своего рода штаб-квартиры.

В голосе Лайзы послышались истерические нотки.

Я спокойно сказала:

– Опиши, что ты видела.

– Я не могу. Это кажется безумным, странным.

– Попробуй.

– Мне нужно, чтобы ты сейчас же вернулась домой, Конни. Сейчас же.

– Расскажи мне, Лайза.

– Хорошо… хорошо. – На мгновение она замолчала. – Классные доски и доски объявлений, все покрыто картами и газетными статьями на булавках. Некоторые статьи пожелтевшие и старые, другие выглядят новыми. Словно… словно она занималась розыском пропавших людей или была папарацци.

– Могла ли она искать Келси?

– Сначала я так и думала, но Келси сейчас должно быть лет сорок. Девушки в этих недавних статьях гораздо моложе. Подростки. В районе двадцати. – Она застонала. – Мертвы! Убиты…

– Оставайся со мной, Лайза! Я задам несколько простых вопросов. Ты сказала: классные доски и доски объявлений. Это все, что ты видела?

Она колебалась.

– Магнитофон. Сначала я испытала такое облегчение оттого, что там не было мертвой девушки, что огляделась. Я увидела магнитофон, нажала на него…

– И?

– Стоны… и крики.

Стоны и крики, которые мы слышали в детстве, веря, что это была наша психически больная сестра, веря, что Ева тоже запрет нас там. Сколько наказаний я пережила, лежа на той ужасной койке и слушая эти ужасные вопли?

Я съехала на обочину, поскольку внезапное напряжение в висках заставило мое зрение затуманиться. Извращение разума Евы не знало границ.

Я представила себе, как моя бедная сестра в том подвале, одна, нажимает на кнопку, которая возвращает все воспоминания. Хрупкая Лайза. Впечатлительная Лайза. И в тот момент я поняла, что воля Евы – ее решение отдать одной из приемных дочерей ключи от своего королевства – была направлена не только на то, чтобы наказать ее, но и на то, чтобы достать меня.

Потому что мы дочери убийцы.

– Что она искала? – спросила сестра.

Она выслеживала убийцу. Я была уверена, что карта соответствует местам, в которые отсылала меня Ева. Только Лайзе не нужно было беспокоиться еще и об этом.

– Я не знаю.

Чем больше я размышляла, тем больше убеждалась, что права. Все эти годы Ева следила за убийцей – выслеживала нашего отца. Пыталась выманить его. Держала нас подальше от подвальной комнаты, пугала нас ею, дабы скрыть то, что на самом деле там происходило. Если Флора была нашей матерью, то этот человек – Кайл Саммерс, кем бы он ни был – был нашим отцом. Я хотела, чтобы Лайза прислала мне фотографии, я так сильно хотела знать, права ли я! Но я не могла попросить ее спуститься туда снова. Я боялась за ее рассудок.

– Лайза, послушай меня. Тебе нужно найти Дэйва. Убирайся из дома. Поезжайте в отель или куда-нибудь подальше. Ты поняла?

– Ты не можешь просто вернуться домой?

– Ты знаешь, что я не могу. Все не так просто. Ты можешь потерять все. – И я могу привести убийцу к твоему порогу. Я сделала глубокий вдох. – Найди Дэйва.

– Я его давно не видела.

– Тогда уходи сама. Поезжай в отель и останься там. Ты справишься. Хорошо? – Никакого ответа. – Эй! Хорошо?

– Да, да. Я сделаю это. – Ее голос звучал сильнее, увереннее. – Ты получила ключ?

– Да, но…

– Я спрятала много драгоценностей. Они не догадаются. Я же могла потерять их, продать… Не волнуйся, Конни. Мы справимся.

Она повесила трубку. Ее решимость должна была вселить в меня надежду. Тогда почему я чувствовала себя такой подавленной?

Джосайя Смит меня не ждал. Я надеялась на эффект неожиданности.

На этот раз я обнаружила, что машины Ребекки нет, а дом темный и закрытый, за исключением двух окон. Стук не принес никакого результата. Я уже собиралась уходить, когда услышала, как внутри кашлянул Джосайя. Я хлопнула ладонью по оконной раме одного из открытых окон и прокричал его имя через стекло. Я продолжала, пока он не закричал в ответ: