– Может ли быть какая-то связь? – снова спросила я, на этот раз более мягко.

– Почему вы спрашиваете? Вы журналист?

Что-то помешало мне рассказать ей о личном. Вместо этого я выпалила:

– У меня есть подруга, которая сейчас живет в Нихле. Она волнуется.

– Она местная?

Думая об Эми (и о себе), я ответила:

– Нет.

Женщина кивнула с явным облегчением.

– Я могу понять беспокойство, но не думаю, что оно оправдано. Те девушки были беглянками, путешествующими автостопом. Кто знает, во что они ввязались. Наркотики. Торговля людьми. – Она пожала плечами – жест поражения, навеянный туманом безнадежности. – Это трагично. Скажите своей подруге, чтобы она не бродила ночью одна.

С этими словами библиотекарь направилась к выходу из маленькой комнаты. Я остановила ее вытянутой рукой.

– Не могли бы вы помочь мне настроить микрофишу?

Ее глаза сузились.

– Для чего?

– Я бы хотела поискать сама. Связь.

– Боюсь, это невозможно. Наши записи очень старые – тысяча девятьсот пятидесятые и шестидесятые годы. Ничего из восьмидесятых или девяностых.

Это казалось странным.

– Но вы могли бы заказать материалы.

– Позаимствовать из другой библиотеки? Только если вы точно знаете, чего хотите. Мне нужно название периодического издания, номер выпуска и номера страниц. У вас это есть?

Конечно у меня этого не было – так я и сказала.

– Что ж, возвращайтесь, когда выясните, что вам нужно. Либо вы можете обратиться в библиотеку в Таосе или Санта-Фе. У них, скорее всего, будет широкий выбор.

Таос. Я могла бы отправиться туда. И я могла бы попытаться разыскать Альберто Родригеса. На самом деле, если бы я поговорила с Родригесом, возможно, я смогла бы избавить себя от необходимости часами изучать микрофиши. Он казался знающим человеком, чье перо было нацелено на Нихлу.

Моей последней остановкой была закусочная Мануэлы. Стелла не шутила – смотреть было не на что. Десятиместное, с длинной стойкой и шестью табуретками, кафе располагалось в старом модульном доме с навесом. Соседняя заправочная станция представляла собой свалку с двумя колонками, и следовало проехать через территорию заправки, чтобы добраться до «У Мануэлы». Но запахи, исходящие из этого места… в животе заурчало.

Я открыла дверь и была встречена взглядами полудюжины мужчин. В основном дальнобойщики, как я догадалась по трем полуприцепам, припаркованным на стоянке. Одна пожилая пара делила кусок пирога в дальней кабинке. Я сняла рюкзак с плеч и откинула волосы с лица. Не обнаружив обслуживающего персонала, села на табурет и стала ждать.

Мужчина рядом со мной, темноволосый парень с густыми усами, наклонился и прошептал:

– У Мануэлы не хватает рук, так что это может занять некоторое время. Она и готовит, и подает.

Неудивительно, что Стелла предложила это место. Несколько минут спустя из кухни выбежала – нет, неторопливо вышла – женщина. Она была чрезвычайно высокой и пышногрудой, с густой копной иссиня-черных волос. Вскоре я разглядела, что часть ее роста обусловлена туфлями на шпильках, а кадык подсказал, что остальная часть столь экстремального роста связана с Y-хромосомой, которая, конечно же, никуда не делась после операции по смене пола. Мануэла положила передо мной меню в пластиковой обложке, хриплым шепотом сказала «больше никаких тамале[8]» и убрала посуду со стойки перед двумя мужчинами. Усатому парню она кинула:

– Пять минут, и мясной рулет будет готов.

Я заказала тарелку энчиладас[9], а также посоле[10] и самую большую сопапилью[11], которую я когда-либо пробовала.

Мануэла с усталой улыбкой пододвинула ко мне банку меда.

– Попробуй, – сказала она.

Я так и сделала, и это было восхитительно. Все было очень вкусно. Я поняла, что уже несколько недель как следует не ела. Может быть, месяцы. Насытившись, я стала наблюдать, как Мануэла прокладывает себе путь через закусочную, подавая тарелки с едой и собирая наличные. Она дипломатично обращалась даже с самыми грубыми мужчинами, позволяя легким и не очень легким взглядам скользить по ее стройной спине. Когда в закусочной осталась лишь пожилая пара, я рассказала Мануэле, почему я здесь.

– Стелла из хозяйственного магазина, да? – спросила она. Ее ресницам позавидовала бы парижская модель с подиума. – Какими навыками ты обладаешь?

– Я трудолюбивая. И быстро учусь. – Я кивнула в сторону кухни. – Плюс немного умею готовить.

– Умеешь мыть туалеты?

– Конечно.

Мануэла посмотрела на мои руки, костлявые от нервов и слишком малого количества физических упражнений.

– У тебя ведь нет проблем с питанием, не так ли? Мне не нужна медицинская драма. Однажды девушка упала в обморок прямо на рабочем месте.

– Я просто худая.

Она откинула волосы назад.

– А как насчет мужчин? Как ты справляешься с мужчинами? У нас их здесь много. Дальнобойщики. Строительные бригады. Они любят немного подразнить своими тамале, слегка потрясти сосисками, если ты понимаешь, о чем я говорю.

Я готова драить унитазы, мыть полы и жарить вонючий лук на грязной кухне – это пожалуйста. Но если Мануэла предлагает по-быстрому заняться сексом в туалете с клиентами – ни за что. Я так и сказала.

Мануэла захлопала в ладоши.

– Хорошо! Мне нравятся женщины с границами. Ты принята! Можешь начать хоть сейчас.

Конечно, почему бы и нет.

– Хоть сейчас – это прекрасно! – ответила я.

– В задней комнате есть фартук. Надень его, умойся, и давай начнем. – Она прищурилась, вглядываясь в мое лицо. – И как мне тебя называть?

– Конни.

Она решительно кивнула.

– Конни из ниоткуда и отовсюду, – сказала она и рассмеялась. – Ты будешь хорошим дополнением к Мануэле. Я это чувствую.

«Дворец Киски» – подходящее название для мотеля с тараканами под названием «The Cat`s Meow». Ева смотрела, как мужчины один за другим покидают это место. У всех у них было одинаково глупое выражение на лицах, когда они входили: наполовину ожидающее, наполовину испуганное. Некоторые нервно оглядывались, переступая порог здания; другие устремлялись вперед, полностью сосредоточенные на цели, будто боялись, что малейшее отвлечение может сорвать удовлетворение потребностей, какими бы пошлыми они ни были.

Ева была нетерпима к мужчинам. Она знала все об их потребностях и была нетерпима и к ним тоже.

Ей было интересно, кого они здесь навещали, потому что она редко видела, чтобы возле пансиона появлялись женщины. Казалось, приходили и уходили только Флора и еще одна девушка, и, хотя Ева нисколько не удивилась бы, узнав, что они обе проститутки, во время их прихода и ухода и их униформа говорили об обратном.

Так это были гей-перепихоны? Или женщины, которые обслуживали клиентов, жили прямо там? И если они там жили, было ли это добровольно? Еву не особо заботило тяжелое положение этих женщин, но если в «Дворце Киски» держали пленниц, то одной из них могла быть Келси – и это действительно интересовало ее. Она могла бы остановить одного из клиентов, когда он входил или выходил, но сомневалась, что тот заговорит даже за наличные. Мужчинам было что терять – брак и работу, которые могли оказаться под угрозой, если бы стало известно об их неблагоразумии.

Так что она просто подхватила с пассажирского сиденья сумочку, запахнула на груди кремовый кардиган и ворвалась внутрь.

Она вспомнила, что управляющий жил в первой квартире слева. Ева постучала. Когда никто не ответил, она постучала еще раз, сильнее.

– Ради всего святого! – крикнул кто-то через дверь. – Черт возьми, подождите минутку. Я собираюсь посрать. Разве человек не имеет права посрать?