Мануэла позвонила в колокольчик на кухне, и я принесла Джеймсу еду. Он угрюмо уставился на нее.

– Ты собираешься есть?

– Да. – Он выглядел рассеянным. – Есть кое-что еще.

Звонок прозвенел снова.

– Подожди.

На этот раз были готовы блюда для другого столика – две фирменные энчилады и гамбургер. Я подала заказанные порции, принесла дополнительную сальсу, которую попросили клиенты, и вернулась к Джеймсу. К этому времени он покончил с обоими бургерами и ковырялся в картошке фри.

– Понравился сыр на гриле?

– Конечно. Он… э-э-э… очень жареный и очень сырный. – Его улыбка вспыхнула и тут же погасла. – Я читал показания свидетелей. Ее видели с мужчиной в день убийства.

Я почувствовала прилив возбуждения.

– И? Описание?

– В том-то и дело. – Райли скомкал бумажную салфетку и бросил ее на тарелку. – Ни одного. Полицейский, который опрашивал свидетеля, написал в отчете, что с жертвой видели «мужчину». Ни особых примет, ни даже возраста.

Разочарованная, я спросила:

– Это по протоколу?

– Ни в коем случае. Наш отчет о бывшем Мануэлы был гораздо более подробным, а ведь это было простое дело о домогательствах.

– Как насчет свидетеля? Было ли там какое-нибудь имя? Кто-то, с кем можно было бы связаться отдельно?

Джеймс покачал головой.

– Даже если бы я хотел принять в этом участие, а я этого не сделаю, кто бы ни написал этот отчет, там даже не были указаны имена свидетелей. Ни человека, который видел ее с мужчиной, ни водителя грузовика, который видел, как она садилась в машину.

– Это же нарушение протокола?

Райли откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди и кивнул.

– Даже если бы свидетель отказался сотрудничать и называть свое имя, это было бы зафиксировано.

Мануэла высунула голову из кухни, увидела меня и нырнула обратно внутрь. Я взглянула на пару и их друга. Они все еще ели, стаканы с напитками были наполовину пусты.

– Все это не имеет смысла. – Джеймс уставился на свою тарелку, затем на меня. – Мне это не нравится.

– Похоже, они знают, кто убийца, и защищают его.

– Похоже.

– Что ты собираешься с этим делать?

Он взял ломтик картошки, посмотрел на него и бросил обратно на тарелку к скомканной салфетке.

– Ни черта.

– Тогда зачем ты здесь и рассказываешь мне это?

– Потому что ты молода, одинока и чужая в Нихле. – Его глаза будто умоляли. – Вопросы, которые ты задавала… будь осторожна. Для этих девушек не свершится правосудие, Конни. Они останутся битами данных, нераскрытыми убийствами, которые будут занесены в архив. Черт, я готов поспорить на доллар, что файлы будут потеряны в течение года! – Он медленно покивал собственным мыслям. – Даже в течение нескольких месяцев.

– И ты действительно ничего не собираешься делать?

– А что я могу? Найти человека, который вел опрос свидетелей? Это всего лишь верхушка айсберга.

– Есть кое-что, что ты точно сможешь сделать. Что-то, что не доставит тебе неприятностей.

Джеймс резко поднял голову.

– Что же?

Его замечание о жертвах как о битах данных породило идею.

– У тебе есть доступ к полицейским базам?

– Конечно, к некоторым.

– Ты можешь добраться до них незамеченным?

Он подумал.

– Да, вряд ли с этим будут проблемы.

– Как ты считаешь, ты мог бы немного порыскать там? Найти похожие закономерности в этом районе?

– Зачем?

– Потому что убийства прекратились на два десятилетия, а затем возобновились. Мне интересно, вернулся ли тот же убийца, или в городе появился новый маньяк.

– Старые убийства были раскрыты. Убийц посадили.

– Это чушь собачья, Джеймс, и мы с тобой оба это знаем. – Я вдруг сообразила, что практически кричу, и понизила голос: – Учитывая то, что ты мне рассказал, кажется маловероятным, что двое парней, осужденных за убийства девяностых годов, были настоящими убийцами, не так ли?

– И ты думаешь, что, если я смогу отследить похожие схемы и даты совпадут, это поможет доказать, что у нас в Нихле тогда и теперь действует один и тот же убийца?

– Это рискованно. – Даже слишком. – Но да, это то, на что я надеюсь. Может быть, мы увидим закономерность.

– Стоит попробовать.

Джеймс потянулся за своим бумажником, и я сказала ему убрать его.

– Мануэла никогда не берет деньги с копов.

Он все равно достал двадцатку и положил ее на стол рядом с визитной карточкой с номером телефона, написанным от руки синими чернилами.

– Тогда чаевые.

– Это большие чаевые.

Джеймс улыбнулся, и мне понравилась его улыбка.

– Уж извини, как есть.

В тот вечер по дороге домой я зашла в пансион. Я была не единственной молодой женщиной, недавно появившейся в этом городе, не единственной женщиной, которая могла стать мишенью. Эми-из-бара тоже следует предупредить. Я могла бы сделать это, не навредив Джеймсу. Просто дать ей знать, чтобы она была осторожна. В конце концов, именно она предупредила меня первой.

Управляющий отелем впустил меня в невзрачный вестибюль. Полы из линолеума, белые стены, светильники из нержавеющей стали, несколько фотографий в рамках с видом на близлежащие горы. Тот, кто купил это место, по крайней мере предпринял попытку модернизировать его, но результатом стала холодная, институциональная атмосфера, которая все еще намекала на отчаяние.

Я сказала ему, что ищу постоялицу по имени Эми.

– Эми Бомбарди?

– Я не знаю ее фамилии. Примерно такого роста. – Я сделала жест руками. – Волосы с синими кончиками.

– Это Бомбарди. Вы ее подруга?

– Знакомая.

Глаза управляющего скрылись в складках жира.

– Знакомая-то должна бы знать фамилию. – Он посмотрел на меня с нескрываемым любопытством, пожевал внутреннюю сторону щеки. – Вы уверены, что вас не послал ее бывший парень? Я не хочу никаких неприятностей.

– Нет, я просто знакомая. Я встретила ее в… библиотеке. Хотела наверстать упущенное. Она здесь?

– Седьмая комната. Хотя сегодня утром ее здесь не было.

Менеджер развернулся, чтобы уйти.

– Может быть, она на работе?

– Я не слежу за жильцами.

Я подождала, пока он покинет вестибюль, и направилась по сырому, грязному коридору к седьмому номеру. После полудюжины ударов я получила сердитый выговор от старика из соседней комнаты, который постучал в свою дверь изнутри и велел мне «заткнуться на хрен».

– Вы не видели Эми? – спросила я через его створку.

– Убирайся к чертовой матери! – откликнулся он.

Я восприняла это как «нет».

Офицер Майор согласился встретиться с Евой на следующий день. Солнце палило на потрескавшийся и выбеленный тротуар, ведущий к станции, по которому шла Ева в новых синих туфлях на шпильках. По такому случаю она оделась в приталенный черный костюм. В конце концов, она была владелицей «Фостер Текнолоджиз», напомнила она себе. Лиам Фостер был ужасным мужем, но он был гением, когда дело касалось бизнеса. В ее распоряжении были его деньги – деньги, которые Джим Келли перевел всего час назад.

– Что я могу сделать для вас сегодня, миссис Фостер? – спросил офицер. Он щеголял усами, отросшими за несколько дней, растительность на лице прибавила ему лет десять.

– Арестуйте Кайла Саммерса. У него моя дочь.

Полицейский выглядел удивленным, что только усилило ее решимость.

– На каком основании вы выдвигаете такое серьезное обвинение?

– Я знаю, что она у него.

– Нам нужны доказательства, вы это знаете.

– Получите ордер. Обыщите его дом. Я уверена, что Келси там.

– Я не знаю, как дела делаются в Филадельфии, но в этом городе нам нужна разумная причина, чтобы получить ордер. Ни один судья в здравом уме не выдаст ордер, основанный на необоснованных обвинениях одной женщины.