Так почему же Стелла из хозяйственного магазина назвала мне имя предыдущего помощника окружного прокурора? Этот вопрос мучил меня, пока я ехала обратно к себе домой. Я решила позвонить Альберто Родригесу.

– Ты становишься занозой в заднице, – заявил Родригес.

– Тебе что-нибудь говорит имя Джосайя Смит?

Альберто помолчал, но в конце концов спросил:

– Зачем тебе?

– Я просто хочу знать.

– Это не то имя, о котором болтают просто так, Конни.

– Пожалуйста.

Он тяжело вздохнул.

– Смит был помощником окружного прокурора в девяностых и начале двухтысячных годов. Он был замешан в деле против двух предполагаемых насильников, Нортона Смоллвуда и Марка Леброна.

– Это те мужчины, о которых ты говорил. Девушка, Эсмеральда, – выпалила я. – Смит посадил ее предполагаемых убийц?

– Да, но это полная чушь. Эти двое были водителями грузовиков, а не серийными убийцами. Однако они были черными и удобными, потому что поимка таких подозреваемых делала полицейских похожими на героев. Тот арест вызвал коллективный вздох облегчения. Короче говоря, да: Джосайя чертов Смит – тот самый парень, что отправил их за решетку. Он ушел в отставку только через мно-о-ого лет после этого. Награда за хорошее поведение, я полагаю. – Он сделал глубокий вдох, выдохнул. – Я рассказал, теперь твоя очередь. Почему тебя волнует Джосайя Смит?

– Кое-кто предложил мне поговорить с ним.

– Кое-кто – в смысле?..

– Просто кое-кто, кого я встретила. – Я закрыла глаза и потерла виски. – Послушай, я действительно не знаю, почему мне дали имя этого парня, но он живет со своей племянницей, и та говорит, что большую часть времени он не в себе…

– Конни!

– …Так что теперь я в растерянности. Какое он имеет ко всему этому отношение? Почему она назвала мне его имя?..

– Конни!

Я открыла глаза.

– Да?

– Перестань задавать вопросы в Нихле. Пожалуйста. Просто остановись.

Его тон привлек мое внимание.

– Почему?

– Потому что ты, черт возьми, понятия не имеешь, что делаешь!

– А что я делаю?! Задаю вопросы о чем-то, что должно быть в новостях? О чем-то, что должно заботить нормальных людей?

– Ради всего святого, пожалуйста, остановись. Не задавай вопросов. Если захочешь что-то узнать, позвони мне. Поищи в интернете. Позвони президенту Соединенных Штатов. Делай что угодно, но не задавай вопросов в этом богом забытом городишке!

– Почему? Ты можешь просто сказать мне?

Он шумно вдохнул и выдохнул.

– Заметила, что большинство погибших женщин были незнакомы с Нихлой?

– Да.

– Я сказал «большинство». В конце девяносто седьмого года была убита девушка. Ее ситуация не совсем походила на все предыдущие. Тело было найдено в мусорном баке, да, но она была задушена, а не изнасилована или, насколько могли судить власти, подвергнута пыткам.

– Я не понимаю.

– Это произошло примерно в то время, когда арестовали подозреваемых.

Я видела, куда он клонит.

– То есть после того, как предполагаемые убийцы были задержаны?

– Да.

– А эта девушка… она тоже задавала вопросы?

– Не она, а кто-то из ее близких.

Я притормозила, съехала на обочину, обдумывая сказанное. Ему не нужно было объяснять дальше.

– Кто был этот человек? Тот, кто задавал вопросы?

– Думаешь, я скажу тебе, чтобы ты могла пойти к нему и тем самым вырыть себе яму поглубже? Или доставлять неприятности? Ни за что, Конни.

– Если я не могу задавать вопросы, и ничего нет в сети, и ты мне не говоришь, – что я должна делать?!

– Найди работу. Трахни нескольких парней. Научись вязать. Откуда, черт возьми, мне знать? Просто держи свой чертов рот на замке.

– Что, если я уже стала мишенью?

Альберто тихо спросил:

– У тебя есть пистолет?

– Нет.

– Тогда достань где-нибудь.

С пистолетом придется подождать; у меня не было ни денег, ни желания его приобретать. И я бы не перестала задавать вопросы – хотя, оглядываясь назад… Возможно, мне все-таки следовало бы это сделать. Я была слишком близка ко всему этому, слишком беспокоилась, что эти убийства и намерения Евы связаны в какой-то дикий узел. Альберто указал на закономерность: задавай вопросы – и ты следующая. Но эти убийства произошли много лет назад! Возможно ли, что сегодня здесь, в Нихле, действовал все тот же убийца? Альберто так считал, но я не была уверена, что ему можно доверять в этом вопросе.

Я знала свою следующую остановку. В любом случае, я решила, что после того удара по моей голове Оливер Бард задолжал мне.

Его голубой дом был больше и современнее моего, но ненамного. Ярко выкрашенные синие ворота вели во внутренний двор, выложенный красной плиткой. Я заперла машину и перешагнула через серовато-коричневый кустарник, чтобы добраться до входа с синей дверью. В этом месте было тихо. Курица клевала во дворе, останавливаясь лишь для того, чтобы взглянуть в мою сторону, прежде чем продолжить охоту на насекомых в пыльной земле.

– Оливер? – позвала я с порога внутреннего двора.

Курица пробежала передо мной, повозмущалась и бросилась дальше в выложенный плиткой двор. Я последовала за ней. Большие кашпо, теперь пустые, стояли на потрескавшейся терракотовой мексиканской плитке. Сразу три курицы смотрели на меня из угла; еще одна промчалась через двор, предостерегающе кудахча. Одинокий шезлонг с изношенными и грязными красно-бело-синими лямками стоял рядом с металлическим ведром, переполненным окурками. Я слышала жужжание машины Джета дальше по дороге и низкий гул смеха из ситкома. Во дворе пахло свежим сигаретным дымом.

Я снова постучала. Дверь распахнулась, и Оливер сердито посмотрел на меня из темного нутра своего дома.

– Что? – спросил он.

– Могу я с тобой поговорить?

– Нет. – Он захлопнул дверь.

Вот это гостеприимство! Я постучала еще раз.

– Оливер, пожалуйста. Всего на несколько минут.

– Я сказал «нет».

На этот раз я постучала сильнее.

– Оливер! – Когда он не ответил, я крикнула: – Эсмеральда.

Никакого ответа. Куры ругались на меня с другого конца двора, и я попятилась от двери, расстроенная и злая.

– Эсмеральда! – снова закричала я. – Трус! Ты гребаный трус, Оливер! Выйди и поговори со мной.

Я села в машину и включила первую передачу, когда что-то заставило меня поднять глаза. Рыжевато-седые волосы, окладистая борода. Высокий и неуклюжий. На этот раз без ножа, но он наблюдал за мной со двора между голубыми домами с тем же остекленевшим интересом.

Я опустила окно и крикнула:

– Эй!

Он побежал, точно заяц, к соседнему дому и исчез внутри.

Начинала опускаться ночь. К тому времени, когда я вернулась к себе домой, горизонт был раскрашен красными и оранжевыми полосами, очерчивающими силуэты скалистых гор вдалеке. Загипнотизированная, я чуть не пропустила долговязую фигуру Джета, прислонившегося к моему дому; его тело было мрачным силуэтом, сливающимся со множеством теней пустыни. Я окликнула его, и он двинулся вперед, в слабый свет над крыльцом.

– Оставляешь мне еще одно распятие?

Он улыбнулся.

– На этот раз кое-что другое.

– О да! – Я сменила замки в доме, поэтому мне не терпелось услышать, как он проник внутрь. – Что же?

– Следуй за мной.

Джет скрылся за домом. Завыл койот, и я подпрыгнула, не подозревая до этого момента, насколько я была напряжена. Вместо того чтобы последовать за Джетом, я вошла в дом и включила весь свет. Убедившись, что он не оставил мне нового сюрприза, я засунула швейцарский армейский нож – лучший из тех, что у меня были, – в задний карман и стала ждать. Предостережения Альберто не давали мне покоя.

Джет постучал в дверь через несколько минут.

– Куда ты пошла? – Он заглянул через мое плечо внутрь, но я загородила ему обзор.

– Я устала, Джет. Не в настроении для игр.