— О, Мир! Так ты тут, наше местечко застолбила! — Из-за угла выскочила подруга Юлька.

— Тише ты, спалишь! — прошипела Мира, доставая из сумки планшетку с речью.

Вечно удивлённые Юлькины глаза метнули в Миру искорку.

— А-а, проспала что ли?

— К зачёту готовилась. Полев, конечно, весь из себя гуманист, но одно только это меня не спасёт. Так что вот, чтоб листочек не колыхался. — Мира потрясла планшеткой. — Я почитаю, хорошо?

— Ага, сейчас как раз мой должен подойти. — Юлька кивнула, бросив взгляд на экран телефона. — Насчет английского не волнуйся, у нас сегодня толком никого и не было. Кузнецова даже не удивилась. А то смотрю, стоишь вся бледная.

Рядом с аудиторией постепенно собирались студенты. Мира попыталась уткнуться в планшетку, но всё ещё продолжала озираться по сторонам: повторить речь в такой обстановке было непросто. Ей стоило большого труда заранее не выдать того, что к Юльке подошёл сзади её парень, пытаясь закрыть ей глаза руками.

— О, Лёша! — Юлька обхватила руками его шею.

Мира криво улыбнулась. Сколько она на него ни смотрела — зная его с прошлой осени, так же как и Юльку, — столько он ей и не нравится. Скользкий какой-то…

— Да-да, нам сейчас тут физ-ру выставят. — Он глянул на площадку возле лестницы на третий этаж: рядом был зал, где занимались студенты технических факультетов.

Юлька вцепилась в Лёшу просящим взглядом.

— Ты же меня подождёшь, да? Я одной из первых постараюсь выступить, мне только за эту даму ещё пальцы крестиком подержать нужно…

Мира пыталась растереть комок, поселившийся в ложбинке между ключицами. С каждой минутой гул университета всё сильнее и сильнее отдалялся от неё, а тело становилось всё легче и легче. Когда она выйдет к доске и начнёт свою речь, её полностью окутает пелена. Так безопаснее.

— Мы с Тёмычем потом в свой корпус, лабу доделывать, — прорезался из реальности голос Лёши.

— Ну-у-у-у-у, — протянула Юлька. — Мир, а ты потом куда?

Мира не успела ответить, как Лёша поймал за плечо проходившего мимо высокого растрёпанного парня в чёрной рубашке и протянул ему руку.

— О, а вот и… Эй, куда?!

— Утро доброе. — Тот, кого Лёша назвал Тёмычем, сунул руки в карманы, надел на себя улыбку и схватил девушек взглядом.

— Приве-е-т, Артём, — потеплела Юлька и метнула взгляд в сторону подруги. — Это Мира.

— П-привет, — отозвалась эхом Мира.

Гул коридора окончательно померк, и в глаза ей врезался узор на рубашке Артёма — мелкая белая клетка. Мира машинально оправила платье одной рукой и продолжила будто бы не своим голосом, обращаясь уже к Юльке:

— Я сегодня свободна. Давай потом в сквере посидим.

— Да, только сначала зайдём за кофе и ещё за…

— Пироженками.

— С вишней! — Юлька вновь метнула в Миру искорку из глаз.

— Кого она больше любит, Лёх, тебя или пироженки? Смотри, а не то… — Артём ткнул приятеля в бок и махнул головой в сторону лестницы.

Лёша молча хлопнул его по плечу, потрепал Юльку по голове и пошёл к спортзалу.

Юлька ушла посмотреться в зеркало, а Мира теперь уже взаправду вернулась к речи, и больше её ничего не прерывало до тех пор, пока не пришёл профессор Полев. Невозможно было не почувствовать момента, когда в коридоре появлялся этот человек, сочетавший в себе твёрдость и редкую жизнерадостность.

Полев был одним из самых деятельных людей, которых Мира когда-либо знала, и на гумфаке ему в этом точно не было равных. Заведование кафедрой русского языка, всевозможные конференции, конкурсы и гранты, монографии и сборники — всё это так занимало его самого, что он не мог не делиться со студентами своей энергией. В каждом человеке, который встречался ему на пути, Полев видел того, кто может так же, как и он, наслаждаться жизнью и без меры любить что-то своё, — и это было приятнее всего. Он и на зачёте не изменил себе — искусствоведам первого курса предстояло выступить с речью о чём-то, чем они увлечены, и увлечь этим своих однокурсников.

Профессор открыл аудиторию, приостановился сбоку от двери и слегка подался вперёд, протянув ко входу раскрытую ладонь.

— Коллеги, прошу!

И студенты — кто-то с нетерпением, а кто-то нерешительно — стали по очереди шагать в аудиторию.

— Юль, скажешь потом, как оно? Только честно, умоляю, — попросила Мира.

— Да когда ж я тебе неправду говорила…

В самый последний момент Мира боковым зрением увидела, как Артём, уже будучи вдалеке, оглянулся напоследок и скрылся в коридоре.

— Ты куда это, Тёмыч? — в глазах Лёши мелькнуло замешательство. — Мы зачёт идём ставить или нет?

— Сейчас, погоди.

Артём украдкой оглянулся, поудобнее натянул ремень сумки на плечо и двинулся в сторону кафедр гумфака. Он шёл, совершенно не стесняясь того, что звук его шагов наполняет уже опустевшие коридоры трескучим эхом, подходил к каждой табличке и прищуривался.

«И где эта его Юля учится? Кафедра русского языка… Кафедра теории и истории литературы… Кафедра мировой истории и истории России… Кафедра общей и социальной педагогики… Кафедра философии… О, точно, вот! Кафедра искусствоведения».

Артём тряхнул головой и сделал шаг влево от двери. На стенде чего только не висело.

«Лаборант в главном корпусе, звонить по телефону…»

«Приглашаем принять участие в XII научной межвузовской конферен…»

«30 апреля студенты кафедры искусствоведения посетили…»

«Вниманию искусствоведов 1-го курса!..»

— Так-так…

«Полуавтоматы по искусству Древнего Востока получают…»

Артём упрямо бежал взглядом по списку студентов до тех пор, пока внутри не вспыхнуло редкое, но такое желанное для него чувство — будто бы он выбил страйк в боулинге.

— Молодой человек, вас что интересует? — Из-за приоткрытой двери кафедры выглянула девушка и осторожно посмотрела на Артёма.

«Ох уж эти лаборантки. То, что меня интересует, я уже нашёл, спасибо».

Артём сфотографировал список, круто развернулся и пошёл в сторону спортзала. Девушка осталась стоять в дверном проёме — и, уходя, он чувствовал на себе её взгляд, но его нисколько это не волновало. Теперь можно было идти за зачётом — украдкой вспоминая кое о чём приятном, припасённом напоследок.

Завалившиеся в аудиторию искусствоведы первого курса сгрудились возле первой парты среднего ряда. Полев встал перед ними и протянул им шляпу, где были перемешаны номерки, каждый из которых гласил, каким по очереди будет выступать тот, кто его вытянул. Самые смелые сразу начали тянуть к шляпе руки — среди таких была и Юлька, которая вытащила номер два. Мысли Миры же сплелись в один тревожный узел. Брать ли сейчас, когда выбор ещё большой, или дождаться, пока выбора не останется, чтобы не было обидно? В какой момент будет пора?

Не дожидаясь, пока мысли окончательно её дезориентируют, Мира усилием воли разорвала узел и будто бы не своей рукой потянулась за номерком, а потом сразу же вперилась в него взглядом.

Четырнадцать.

Что ж, придётся сначала посмотреть на других и накопить порядочно волнения перед тем, как выйти к доске самой. Полев ободрительно кивнул, и Мира, обратив напоследок внимание на добрые морщинки у его глаз, пошла к уже занятой Юлькой третьей парте, чтобы уступить место у шляпы другим.

— Да с какого первый? — раздался возглас, и это значило, что к шляпе наконец прорвалась Таня Рыжова, пожалуй, одна из самых заметных на первом курсе. Мира вовсе не удивилась тому, что номер, который вытянула Рыжова, ей не понравился: она могла протестовать против чего угодно и делала это, наверное, по привычке. Остальные же — кто-то не обращая внимание на Рыжову, кто-то хихикая над ней — продолжали брать номера и садились за парты.

Мира снова уткнулась в планшетку, чтобы улучить последние минуты, когда её внимание не занимает выступающий у доски, и гул аудитории снова померк. Прийти в себя удалось только тогда, когда Полев, заглянув в шляпу, объявил: