Впоследствии он говорил, что одна из его главных ошибок заключалась в том, что он пришел в КГБ без своей команды, без большой группы преданных делу единомышленников. «Я переоценил свои силы», — признавался он.

1 сентября Бакатин издал приказ, которым новым председателем комиссии по расследованию действий должностных лиц КГБ в период 19–21 августа назначался первый заместитель председателя КГБ А. Олейников. Его заместителем — начальник инспекторского управления И. Межаков.

Помимо ведомственной комиссии, работала и Государственная комиссия во главе с депутатом С. Степашиным. Горбачев поручил ей в срок до 26 октября 1991 года представить заключение о роли органов государственной безопасности в попытке переворота.

Ведомственная комиссия во главе с А. Олейниковым закончила свою работу 25 сентября. По результатам служебного расследования Бакатин подписал приказ.

Оценивая принятые меры, он признал, что проявил «известный либерализм». В чем он заключался?

«Комиссия предлагала уволить большее количество людей, чем я реально уволил, — читаем в его мемуарах “Дорога в прошедшем времени”. — Тринадцать человек, в их числе Калиниченко, Егоров, начальник юридического отдела Алексеев, ограничились указаниями на “проявленную политическую незрелость и недальновидность в действиях по выполнению распоряжений вышестоящих начальников, способствовавших деятельности путчистов”. Руководствовался я при этом вовсе не стремлением выгородить “заговорщиков”, а желанием избежать формального подхода, индивидуально, внимательно разобраться с каждым человеком, кто, как мне казалось, в большей степени был жертвой обстоятельств, а не собственных убеждений». Как почти у всех реформаторов того времени, у Бакатина не было стройной, законченной концепции реформы Лубянского ведомства. Он неоднократно признавался в этом. По его словам, детали отшлифовывались постепенно, в том числе и в разговорах «с представителями спецслужб зарубежных стран».

«Мой вариант был вариантом реформ, а не разрушения», — убеждал он. Объяснял, что хотел «сделать так, чтобы КГБ не представлял угрозы для общества, не допуская при этом развала системы государственной безопасности». Ну как тут не вспомнить бессмертные слова В.С. Черномырдина: «Хотели, как лучше, а получилось, как всегда»!

Итак, как хотел Бакатин? Вот семь основополагающих принципов его реформы.

«1. Дезинтеграция. Раздробление КГБ на ряд самостоятельных ведомств и лишение его монополии на все виды деятельности, связанные с обеспечением безопасности. Разорвать комитет на части, которые, находясь в прямом подчинении главе государства, уравновешивали бы друг друга, конкурировали друг с другом — это уже значило усилить общественную безопасность, ликвидировать КГБ как КГБ.

2. Децентрализация или вертикальная дезинтеграция. Предоставление полной самостоятельности республиканским органам безопасности в сочетании с главным образом координирующей и в относительно небольшой степени оперативной работой межреспубликанских структур. Это определялось не столько моей волей, сколько вовсю идущими процессами “размежевания” республик Союза. (Неужели кто-то мог надеяться, что Л. Кравчук потерпит у себя в Киеве подчиненный Центру КГБ Украины?)

3. Обеспечение законности и безусловное соблюдение прав и свобод человека в деятельности спецслужб. (Комментарии здесь, наверное, не нужны.)

4. Деидеологизация, преодоление традиций чекизма. Избавление от сомнительной славы ведомства как карающего меча партии, организации всеобщего политического сыска и тотальной слежки.

5. Эффективность. Поворот от шпиономании и борьбы с инакомыслием к реальным потребностям общества в условиях кардинально изменившейся политической окружающей среды — к безопасности на основе сотрудничества и доверия. Главное внимание — внешнему криминальному влиянию на наши внутренние дела, борьба с организованной преступностью, представляющей угрозу безопасности страны.

6. Открытость, насколько это возможно в деятельности спец служб. Действия спецслужб должны быть понятны обществу, поддерживаться обществом, а для этого — служить обществу.

7. Ненанесение своими действиями ущерба безопасности страны».

Свое «семипунктие» Бакатин закончил словами: «После формулирования принципов дело оставалось за “малым” — реализовать их на практике». Слово «малым» закавычивает. Вот тут вспоминается знаменитый черномырдинский афоризм.

22 октября по докладу Бакатина Госсовет СССР с участием Горбачева и глав республик рассмотрел вопрос о реорганизации КГБ. По итогам обсуждения приняли постановление. В первом пункте было сказано: «Считать необходимым упразднить Комитет государственной безопасности СССР, Комитеты государственной безопасности республик и подчиненные им органы считать находящимися исключительно в юрисдикции суверенных государств».

Второй пункт обязывал создать на базе КГБ СССР на правах центральных органов государственного управления СССР Центральную службу разведки, Межреспубликанскую службу безопасности и Комитет по охране государственной границы СССР с объединенным командованием Пограничных войск.

Однако Верховный Совет СССР, куда Горбачев направил на утверждение решение Госсовета об упразднении КГБ и о создании новых органов госбезопасности, отверг присланный проект и направил его на проработку в комитеты. Проработка длилась полтора месяца.

27 ноября Совет Республик Верховного Совета приступил к повторному рассмотрению проекта закона «О реорганизации органов госбезопасности». Его снова не утвердили: не было кворума.

Утвердили с третьего захода — 3 декабря. В 13 часов 13 минут КГБ СССР официально прекратил свое существование.

В начале сентября совместным указом президентов СССР и РСФСР Горбачева и Ельцина была создана Государственная комиссия по расследованию деятельности органов госбезопасности в период с 19 по 21 августа.

Главная задача комиссии — выработка предложений по реорганизации КГБ. Выявление конкретных участников попытки переворота — дело суда.

Комиссию возглавлял председатель Комитета Верховного Совета РСФСР по обороне и безопасности С.В. Степашин. В декабре 1989 года коллектив Ленинградского высшего политического училища МВД СССР, где он был заместителем начальника одной из кафедр, выдвинул его кандидатом в народные депутаты РСФСР. Будучи подполковником МВД, он победил на выборах начальника УКГБ по Ленинградской области.

Во время августовских событий находился в Доме Советов, принимал участие в организации сопротивления ГКЧП. Рассказывал, что в те дни у него была растянута связка и он вышел к «Белому дому» на костылях.

Комиссия по расследованию деятельности органов ГКЧП во время «путча» работала в кабинете, который до ареста занимал первый заместитель председателя КГБ СССР В.Ф. Грушко. По словам Степашина, он ночевал в комнате отдыха кабинета Грушко, там же обедал и ужинал.

К каким выводам пришла комиссия?

У большинства сформировалось мнение, что определенная часть бывшего руководства КГБ СССР во главе с Крючковым была инициатором переворота. Некоторые службы и управления комитета нарушали не только Конституцию, но и собственные инструкции. Прослушивали телефонные разговоры народных депутатов, руководства России, в том числе и Б. Ельцина — в бытность того председателем Верховного Совета РСФСР и потом на посту президента. Управление по защите конституционного строя защищало не Конституцию, а определенные, прежде всего партийные, интересы.

Комиссия приняла решение и отправила соответствующее предложение в Госсовет о необходимости принятия политического акта, связанного с прекращением деятельности КГБ СССР в его тогдашнем виде, и создании на его базе полноценного Комитета госбезопасности России.

По мнению Степашина, Комитет госбезопасности должен сменить название, к примеру, стать министерством или службой федеральной безопасности. Аббревиатура КГБ морально устарела полностью. Произойдет не смена вывески, а принципиальное изменение функций и задач.