25 августа, в воскресенье, Шебаршин подал Бакатину рапорт. В нем говорилось: «19–21 августа с.г. я оказался не в состоянии дать правильную оценку действий Крючкова и других участников заговора и не сумел правильно ориентировать личный состав Первого главного управления — людей честных, дисциплинированных, преданных Родине…» И далее: «Прошу освободить меня… и уволить…»

Однако его рапорт Бакатин оставил без внимания. Генерал-лейтенант Шебаршин, глубочайший интеллектуал, руководивший внешней разведкой СССР, кроме английского языка, знал еще урду, фарси, хинди, писал остроумные философские сентенции, был полным антиподом сугубому «вну-треннику» Бакатину. Они не могли работать в одной команде, слишком разными были. Впечатления от первых разговоров с новым начальником Шебаршин изложил так: «Абсолютно компетентен даже в тех вопросах, в которых имеет приблизительное представление, абсолютно категоричен, привычно груб».

Впрочем, истины ради, следует отметить, что Бакатин самокритично признавал: да, у него скверный характер. В интервью «Литературной газете» он объяснял, откуда это у него: «Конечно, от обкома у меня осталась нетерпимость к другой точке зрения, неумение выслушать. Ну а грубость — это от стройки».

Жизнь Шебаршина в разведке закончилась 18 сентября 1991 года. 17-го его пригласили на заседание Государственной комиссии по расследованию деятельности КГБ в период так называемого «путча» 19–21 августа. Хотели услышать, чтобы он сказал слово о своей службе.

И он сказал. В постановление комиссии надо записать: «Рекомендовать руководству КГБ СССР в течение переходного периода воздерживаться от структурных изменений и кадровых перемещений». И еще: в недавние времена разведке приходилось отбиваться от партаппарата, теперь же происходят назначения лишь по принципу личного знакомства, иными словами, по протекции.

Он имел в виду случай с выдвижением протеже нового первого зампреда КГБ. Шебаршина задело, что выдвижение осуществлялось без согласования с ним. «Председатель уже побеседовал и остался беседой доволен. Он — за», — сказали Шебаршину.

18-го, узнав, что тот назначен, Шебаршин с огромным трудом пробился по телефону к Бакатину.

— А где же вы были раньше? Я уже приказ подписал, — ответил Бакатин.

Шебаршин ему в ответ: дальше он работать не может и просит его уволить. Бакатин согласился, и Шебаршин сел за новый рапорт.

В нем он написал: «Мне стало известно, что на должность первого заместителя начальника главного управления назначен N. Решение об этом назначении было принято в обход Первого главного управления и его начальника. Вы лично не сочли возможным поинтересоваться моей позицией в этом вопросе, оценкой профессиональной пригодности тов. N.

В прошлом, как Вам известно, существовала практика назначения должностных лиц, в том числе и в ПГУ КГБ, под нажимом аппарата ЦК КПСС или по протекции. В последние годы ценой больших усилий эту практику удалось прекратить. С горечью убеждаюсь, что она возрождается в еще более грубой и оскорбительной форме — на основе личных связей, без учета деловых интересов. Эта практика, уверен, может погубить любые добрые преобразования.

Судя по тону Вашего разговора со мной по телефону 18 сентября с.г., Вы считаете такую ситуацию вполне нормальной. Для меня она неприемлема».

Шебаршин направил рапорт Бакатину, копии — Горбачеву, Ельцину и Степашину.

«Новой эпохе мы не нужны», — с горечью сделал он запись в своем дневнике.

Бакатин объяснил уход Шебаршина тем, что, будучи умным человеком, захотел уйти. В его интервью газете «Комсомольская правда» есть такие строки: «Но заодно решил проверить, сможет ли мне диктовать. Хотя, наверное, заранее догадывался, что не сможет. И зная, чем это кончится, хотел разыграть маленькую сцену: кто начальник разведки и почему без его ведома ему назначают заместителей. Я не обязательно должен спрашивать, кого и куда назначать. Разведке свойственна корпоративность. Чужих она не любит. Это мне понятно. Но я специально назначил туда человека со стороны. Честного человека. Шебаршин должен это понять, если хотел остаться, а он попробовал сделать маленький демарш… Плохо или хорошо, но я никогда не останавливался перед теми, кто устраивает демарши. “Не могу работать”. Не можешь, не работай. И без обид».

Впрочем, тогда ходили разговоры, что Шебаршин подал в отставку, зная, что она неизбежна и уже готовилась. На прямой вопрос, заданный ему корреспондентом «Комсомольской правды» (2.10.1991), правда ли это, ответил:

— Не знаю. Может, готовилась, а может, и нет. Во всяком случае, я был поставлен в такую ситуацию, в которой, я считаю, сделал единственно правильный выбор. Со мной обошлись недопустимо грубо, даже оскорбительно. Так с начальником разведки поступать нельзя…

Об отставке ему сказали по телефону:

— Бакатин, видимо, не нашел времени, чтобы позвонить и объявить о своем решении. Кто-то из его секретариата сказал, что есть указ об отставке.

Позднее Бакатин объяснял, что столь быстрый уход Шебар-шина не входил в его планы, но и не был трагедией. Шум, который тогда поднялся в прессе, по словам Бакатина, «приближенной к разведчикам», был реакцией на первый демарш старых кадров шефу-непрофессионалу.

Как сложилась жизнь Шебаршина дальше? Был учредителем и президентом АО «Российская национальная служба экономической безопасности», членом совета директоров ОАО «Мотовилихинские заводы».

С возрастом у него обострились проблемы со здоровьем. 29 марта 2012 года он сделал последнюю запись в дневнике:

«17.15 — отказал левый глаз. 19.00 полностью ослеп». Назавтра покончил жизнь самоубийством в своей московской квартире, выстрелив в себя из наградного пистолета. Похоронили его на Троекуровском кладбище в Москве.

23 августа Горбачев своим указом назначил В.В. Бакатина председателем КГБ СССР — министром СССР. 29 августа Верховный Совет СССР дал согласие на это назначение.

В 1992 году вышла его книга «Избавление от КГБ». Там есть фраза о Союзе: «О нем жалеть не стоит». Пробыл в этой должности 107 дней. Отказался от предложенного Горбачевым звания генерал-полковника.

Почему Горбачев и Ельцин остановили свой выбор именно на нем? Он ведь ни одного дня не работал в КГБ. Родился в Кемеровской области, инженер-строитель, затем в партийных органах Кемеровской области, инспектор ЦК КПСС, в 1985 году выдвинут первым секретарем Кировского обкома КПСС.

В 1988 году неожиданно был назначен министром внутренних дел СССР, в 1990-м столь же неожиданно освобожден от этой должности, которую получил председатель ЦКК КПСС, будущий член ГКЧП Б.К. Пуго.

Бакатин после ухода с поста главы МВД с марта 1990 года был членом Президентского совета СССР, с марта 1991 года — членом Совета безопасности СССР. Занимался вопросами внутренней политики.

В июне 1991 года потерпел поражение на выборах президента РСФСР — занял среди кандидатов последнее место, получив 3,42 % голосов. Был приверженцем либеральных тенденций Горбачева, считал свои воззрения «философией здравого смысла». В период 19–21 августа выступил против ГКЧП, летал в составе российской делегации в Форос за Горбачевым.

Когда Бакатина назначали председателем КГБ, сказал:

— Вы направляете меня в такую организацию, которую, на мой взгляд, вообще надо расформировать.

— Так вот мы вам это и поручим, — отозвался Ельцин, который, как и руководители других республик, присутствовал при назначении.

По словам Бакатина, российский президент предложил включить это в указ. И Горбачев на решении о назначении приписал от руки второй пункт, в котором значилось, что Бакатин должен представить предложения по коренной реорганизации КГБ.

Горбачев обратил на него внимание еще в 1989 году. В декабре, накануне открытия II Съезда народных депутатов СССР, проходил пленум ЦК КПСС. Бакатин тогда был членом ЦК КПСС, министром внутренних дел СССР.