— Да, я хочу этого! — твердо заявила Суви.

Фрида ободряюще улыбнулась племяннице и обняла ее. Теперь она боялась отпускать Суви, будто той было шесть лет, а не тридцать. Но раз ей так хотелось, Фрида решила не мешать.

— Будь осторожнее, дорогая. Возьмешь с собой Холли?

— Пока не закончиться лето, потом отвезу ее к отцу в Девоншир. — Иногда Суви думала, что случилось бы, останься она с Гленном Торндайком, но эти мысли казались чем-то неправильным, пусть он и был хорошим, и даже замечательным, но он, как и все, казался слишком непохожим на Адама, — Холли поучиться в местной школе год, потом приеду и заберу ее. Пойми, тетя, я должна найти себя. Так же, как Винцент.

— Я понимаю, — Фрида снова обняла Суви.

Суви подумала о Гленне и Адаме, и о других мужчинах, которые были, пусть и не долго, в ее жизни. Но вдруг она осознала, что больше не хочет искать в других черты Адама. Пришло время распустись и новым цветам.

Осталось сообщить Тильде и Эди.

Эди учил Матильду готовить ее любимый тыквенный пирог с лепестками тимьяна. Они смеялись, о чем-то шутя, и бросали друг на друга нежные взгляды. Суви прижалась к стене и мечтательно улыбнулась.

— Хочу так же, — прошептала Суви.

Скоро придется ехать на похороны, потом долго прощаться с дочерью и идти в путь. Смотря на освещенных теплым светом Тильду и Эди, Суви окончательно поняла, что должна это сделать. Дорога звала ее.

Перед отъездом Суви оставалось сделать еще одно дело. Долгие годы она откладывала поход к могиле метрии и вот, наконец-то, собралась с силами.

На кладбище стоял величественный склеп, уютно спрятавшийся под сенью огромной пихты. Склеп и цветы вокруг него были ухожены, так как Люпин каждый день заботился о состоянии склепа семьи Адельхейд.

Суви была здесь лишь один раз, когда Астрид хоронили. Она шла, ведомая под руку Прией, не чувствуя ног. Силы покидали ее с каждым новым шагом.

Внутри склеп был намного больше, чем снаружи. Внутри он напоминал целый дом, с искусно украшенными комнатами и коридорами, где поились члены великого рода. В одной из основных частей, где, по поверьям, хранился и прах самой Адалины, были ее дочь Нельке и пока единственный простой человек во всем склепе — советник по допросу свидетелей Лоренц Форст. Там вечно горели свечи.

Рядом с Розой и Лили Адельхейд поместят и Винцента, когда его тело прибудет для похорон.

Суви остановилась у ближайшей комнаты, там были Верховный Чародей Флориан, его жена Туоми и их дочь Тереза с мужем. Там была похоронена даже сестра Весы, Киело. Илари было десять лет, когда он потерял свою мать. Рядом было и место для Георгины, Хорста, Сильвестра и Кроссандры, покойной жены провидца, куда их могилы перенесут после смерти Сили. Тут же будет похоронен и Парцифаль.

Суви долго стояла, думая об их судьбах. Тяжело вздохнув, она направилась дальше. В соседней комнате, пока в полном одиночестве, покоилась Астрид Адельхейд.

У могилы Астрид сидел мужчина. Он развернулся и отрешенно посмотрел на Суви. Его лицо было покрыто мириадами морщин, но оставалось все таким же красивым, сотканным из самых потусторонних тайн. Его лицо было мягким, но все еще сильным. Его голубые глаза были холодны и пронзительны, но за мерным отблеском будущей луны скрывалась печаль. Суви видела, как в его голове несутся мысли, собираясь в тяжелую правду. Тогда взгляд его стал теплым.

Он убрал пряди черных волос, тронутых сединой, от лица и улыбнулся.

— Рад снова видеть тебя, Суви.

Суви узнала его. Илари минуло за пятьдесят. Суви вдруг показалось, что она провела с Илари всю жизнь. Яркую, смешную и полную приключений, в тайне от горя и забот. Жизнь, которую он избрал, убегая от прошлого.

— Вы раньше избегали встречи со мной, — напомнила Суви.

Илари покраснел под напором ее строгого взгляда.

— Когда я начал помогать твоей маме, я отдалился от остальных Адельхейд, а после ее смерти и вовсе… нет, я писал иногда письма, все такое, — Илари грустно улыбнулся, — я оправдывал себя тем, что связан чарами. Но не было условия не быть рядом с людьми, которые приняли меня и стали мне домом, когда мои родственники отвернулись от меня. Я был связан чувством вины.

Суви села рядом и взяла его за руку. Теплые пальцы оборотня ласково сжали ее руку. Суви хотела сказать так много. Но слушая горькие речи Илари, смотря в его глаза, Суви ощущала лишь желание обнять.

— Спасибо, что были рядом с мамой.

Илари наклонился и осторожно поцеловал Суви в лоб. Суви вспомнила себя в пять лет. Из тех времен, которые она старалась не воспоминать. Это был летний вечер, она гуляла в парке с мамой и каким-то мужчиной с длинными черными волосами, и он так же наклонился к ней и поцеловал в лоб. И улыбнулся так, словно владел самой сокровенной тайной.

Илари Койвисто рассказал ей, что встретил прекрасную девушку, ставшую его женой. Что они счастливо живут в Финляндии и растят дочь Орвокки. Но жизнь Илари омрачало лишь давяще чувство вины, обида за жизнь родного человека, которую он не смог спасти, не смог пойти наперекор ее разрушающей силе.

Суви слушала голос Илари, и ей казалось, что мама сидит рядом с ними.

— Она была моим самым близким другом. Астрид часто злило, что Тереза любит меня, чужого мальчика-оборотня больше, чем родную дочь. Я не знал, было ли это так, но всеми силами старался убедить, что я люблю ее. Что у нее есть я — ее брат. Астрид была бойкой и смелой, она верила в справедливость и честь, она стремилась к ним. Но зависть, едкая, жгучая зависть всегда губили ее. Астрид безуспешно пыталась опередить сестер: пошла стрелять вслед за Тильдой, вышла замуж за чистокровного, родила дочь… — Илари осекся. — И пыталась достигнуть большего, чем могли сестры. И все ради одобрения той, которой было все равно.

— Я знаю это о ней, — мягко сказала Суви, — и что она увлекалась темной магией.

— Он хотела доказать, что можно использовать темную магию и быть добрым, хорошим человеком, сделать великое. Что она может это…

Суви наклонила голову, тяжело вздохнув. Они сидели так часами, говоря об Астрид. Перед тем, как Илари ушел, оставив Суви, она сказала ему:

— Приходите к нам вечером, вам не за что себя винить. Тети будут очень рады снова видеть вас.

— Я приду, — поджал губы Илари и рассмеялся, его смех, такой неуместный в склепе, но такой теплый, заполнил душу Суви. — Я обязательно приду.

Суви еще долго сидела рядом с могилой Астрид. Она говорила с ней, рассказывая обо всем, что пропустила в ее жизни мама. Она рассказывала о радостях и боли. И надрывно плакала, как тогда, в день похорон.

Она думала о том, какой была бы жизнь, будь мама жива, будь мама рядом. И эти мысли больше не отзывались болью.

— Ты никогда не боялась подвести наш род, — прошептала Суви, — а я так хотела стать достойной, стать сильнее.

— Ты всегда такой была, дорогая Суви, — послышалось в шуме за окном, маминым голосом.

Суви долго еще сидела так, не желая больше уходить.

Вернувшись домой, Суви зашла в комнату дочери. Холли уже собрала вещи и сидела ровно на чемодане, точно кукла. Суви нежно обняла ее.

— Я буду самой лучшей мамой, обещаю, — прошептала Суви.

— Ты и так самая лучшая, — улыбнулась Холли.

Суви засмеялась и растрепала рыжую копну ее волос.

— Вечером у нас будет гость, а пока, поищем троллей в саду?

Илари остановился у порога. Как же давно, как нестерпимо давно он не стоял здесь. Дрожащими пальцами Илари коснулся стен, пропитанных магией. Вдохнув и выдохнув двести раз, он позвонил в дверь.

Тильда открыла дверь и замерла. Илари смущенно улыбнулся ей и помахал рукой.

— Я… я знаю, ты не очень рада, но…

Илари замолчал, когда Тильда резко обняла его.

— Добро пожаловать домой, — прошептала она, пока слеза катилась по ее щеке.

1690 год.