А еще лучше подходила зимняя кора.

Инна вышла в поле, где свободно наслаждались холодом несколько виверн. А рядом с ними спокойно гуляли олени. Незримо кто-то присматривал за ними.

У первой попавшейся Инне ольхи сидел ши. Ши редко показывались людям, но этот не успел уйти. Ши обладал длинными острыми ушами и темно-коричневыми длинными волосами. Его лицо показалось Суви одновременно и странным, и очень красивым. Вены на руках ши горели легким теплым свечением. Он хотел сыграть на флейте, но передумал. На вид он был чуть старше Инны, но был сам подростком.

Осторожно, как кот, ши приоткрыл один глаз золотого цвета.

— Любите вы нарушать мой покой, чародеи, — заметил ши.

— Так не обращай внимания, — Инна обошла дерево, чтобы ши не видел, что она делает.

— Я думал, ведьмы стали умнее, — раздосадовался ши.

— А я думала, ши у Академии быть не должно. Как только профессор Вальден вам разрешил?

— Разрешить ши? — он залился прекрасным смехом, в котором слышался перелив горного ручейка, — даже великий Винцент Вальден этого не может!

Инна подошла к ши и с напущенным равнодушием оглядела его. Ведьму завораживал вид ши, от черт лица до ниточек на одежде. Безупречно. И в каждом его движении, в каждой частичке пульсировала древняя магия.

— И как тебя зовут? — спросила Инна.

— Адар, — представился ши. — Мое родное имя ты не выговоришь. По аналогии взял — Адар. Красиво, да?

Адар криво усмехнулся. Инна хоть и нашла его имя красивым, но решила не соглашаться с ши.

— Какое же твое имя, ведьма?

— Имен ведьм лучше не знать, ши Адар, — с этими словами Инна развернулась, чтобы уйти.

Адар просто посмотрел на снежинки, и они остановились. Ухмыляясь, не двигая руками, он заставлял снежинки танцевать вокруг ведьмы. Инне захотелось узнать, каково это — брать магию из себя. Быть ей. Даже обладая способностью, она не могла этого понять. Инна коснулась снежинок и улыбнулась Адару, а оптом фыркнула.

— Тоже мне, удивил!

Адар выдохнул, и Инну окутало холодным ветром из самых глубин фьордов. Ветер принес напевы и голоса давно ушедших викингов, тревогу самой холодной ночи и запах свободы. Сердце Инны сжалось от тоски по берегам, которых она никогда не видела, по людям, которые никогда не улыбались ей.

Из сумки Инны выпало несколько пузырьков. Адар взял один из них, темно-зеленый, пахнущий хвоей. Жидкость забавно перелавливалось, поймав в себе солнце. Адар поднес пузырек к губам.

— Что ты делаешь? — Инна кинулась к ши, — оно может убить тебя! Зелья ведьм смертельны для ши, дурак!

— Убить меня? Зелье ведьмы? Ну поболит живот! — И Адар залпом выпил все лечебное зелье, которое задала приготовить профессор Ланская, — видишь?

— Глупый ты, ши!

Адара затрясло. Золотые глаза практически полностью закатились. Грудная клетка неестественно поднималась и опускалась. Вцепившись ослабевшими пальцами в корни ольхи, Адар безуспешно пытался уменьшить дрожь. Его губы покрылись пеной со следами крови.

Инна замерла от ужаса. Она кинулась к Адару. Инна, не думая, перевернула его на бок и положила под его голову, казавшуюся на вес легче пера, сумку и погладила по волосам.

— Нужно позвать на помощь. Ты меня слышишь? — не успела Инна сделать хоть что-то, как перед ней появились прекрасные дриады.

Дриады казались такими неестественными со своей божественной красотой, тонкими платьями до земли и длинными волосами, в которых запутались уснувшие до лета цветы. В их золотых глазах блестело спокойствие.

Обычно они не появлялись зимой.

— Не бойся, ведьма, ему помогут. — практически пропела Антея.

В ее голосе слышался шелест листьев, хруст веток, пение лесных птиц, шуршание грызунов в осенней листве. Она смотрела ласково, но во взгляде читалась безжалостность, способность хладнокровно мстить. Антея взглянула на Инну и чуть поклонилась ей.

Адара покрыли корни, пробившиеся сквозь землю, и унесли за собой.

— Идем. — приказала Антея.

Внутри плакучей ивы в самой глубине леса находился проход, после которого открывалось огромное пространство: поле, покрытое свежей летней травой, хотя на улице только заканчивался февраль. В нос мягко ударил запах лесных трав и ягод. В центре, знавший о гостях, стоял Хозяин леса.

— Хозяин, — дриада поклонилась, за ней повторила Инна.

Леший, как и все его собратья, был два метра ростом. Его зеленая кожа покрылась корой, а там, где у людей росли волосы, у лешего рос мох. По большому лбу пробежало насекомое. Амарант, как его назвал Винцент, широко улыбнулся, обнажая ровные, слегка острые зубы. Но выглядело это так солнечно, что у глаз появились морщинки.

Амарант посмотрел на ши и в огромных грустных глазах цвета золота появился страх.

— Юный Адар, — с сожалением произнес Амарант.

У Амарант голос был хриплый, глубокий, проникающий в суть каждого, кто его слышал. В этом голосе затерялись скрип сухих ветвей, журчание лесного ручья, одинокие капли после дождя, застрявшие на ветках, сладость лесных ягод и летние сумерки.

— Ему можно помочь, хозяин? — взволнованно спросила Инна.

От прикосновений длинных пальцев Хозяина леса, корни, все еще оплетающие Адара, исчезли. Амарант положил руку на его грудь. Из ладони Амаранта появились прутья, обхватившие ши.

Адар заскулил.

— Адар останется со мной, ведьма. — Амарант, почувствовав сильное волнение присутствующих, мягко улыбнулся им, — он поправится. — А потом строго посмотрел на ведьму, — будь внимательнее, ладно?

— Я не могла остановить, я пыталась помочь…

— Главное, что ты не сделала хуже, — улыбался Амарант.

Рассказывать о случившемся подругам Инна не решилась. Не сегодня. Казалось, хоть одно слово, сказанное о том, что она видел Амаранта, может разрушить это навсегда. Стереть воспоминания, сделать все иллюзией. Видением.

Ночью она написала письмо бабушке и сожгла его. Призвав фамильяра, Инна сидела на полу комнаты. Рейнир, шустрый и теплый хорек, прижался к своей ведьме, укрыв ее собой, как пледом, согревая, пока она не заснула.

Ночью Гаспара разбудил Лютик. Домовой носился по комнате взад-вперед, бормоча себе что-то под нос. Гаспар слабо различил «славное имя Академии». Профессор резко остановил домового, схватив его за ворот красного кафтана.

— Что случилось, хозяин? — Сонно спросил Гаспар.

— Беда. Такие несносные дети. Мы славимся дисциплиной, а тут… — казалось, Лютик и стоит на ногах только потому, что его держит Гаспар. — Вам срочно нужно в кабинет директора. Ваши дети натворили ужасное безобразие! — Повторял и повторял домовой.

— Что случилось? — Слишком спокойно поинтересовался Гаспар.

Выслушав Лютика, профессор Дюбуа ударил кулаком стену, оставив в ней след. Из его горла вырвался рык. Его жена, Джасмин Блэр, не проснулась, лишь сказала что-то невнятное.

— Хорошо, что не разбудил ее, — прошептал Гаспар, погладив Джасмин по голове.

Гаспар вздохнул, упал на кровать, закрыв сонное лицо руками. Потом спокойно встал, пока под ногами носился Лютик, оделся, впустил прилетевшего ворона. На лапке у фамильяра Винцента висела записка.

Когда Гаспар подошел к кабинету директора, все уже собрались у дверей. На стульях сидели Давид и Инна, а также их одногруппники — Хортензия, Мелисса и Виде. Они были чистыми, хотя еще недавно пахли сажей и противным зельем. Руки Виде и Давида были связанны серебренными бусинкам, мешающими колдовать. Виде старался сесть как можно дальше от Давида, насколько позволяли бусинки. Волосы его растрепались, а на распухшей губе засыхала кровь.

Перед ними ходила из стороны в сторону Оливия Ульвен. На ее плече, будто заснув, сидела лягушка.

— Все знают, что нельзя класть в зелье слюну дракона, тем более еще юного! — раздраженно напоминал профессор Ульвен, посмотрев на Инну.

Остальные также посмотрели на Инну, но та лишь пожала плечами, а потом, ехидно улыбнувшись, сказала: