– Нет, просто посижу. – Лета плюхнулась на кресло-мешок. – Мама дома затеяла генеральную уборку, а Коля пока на занятиях.

– Слушай, а что там случилось с Машей Пасечник? – как бы невзначай спросила Василиса, пересаживаясь за столик для чтения и рисования и доставая акварели.

– Не знаю, – пожала плечами Лета. – Отравилась вроде. А что?

Лета откинула голову на плечо и смотрела на Василису снизу вверх. Пожалуй, учитывая их июльские приключения, ей можно доверять.

– Зоина мама хочет подсидеть Машину маму, – понизив голос почти до шёпота, сказала Василиса.

– Как это? – Лета вернулась в нормальное положение.

– Ну, в родительском комитете. Чтобы самой там всем заправлять.

– Ничёсе, – протянула Лета и поскребла бровь. – Моя маман об этой как-её-там только матом говорит. Уж не знаю, что там у них стряслось, но она мне сказала даже с Зойкой больше вообще не разговаривать.

Василиса уже готова была вывалить Лете всё, что подслушала, но вовремя себя одёрнула. В конце концов, это их дела, родительские. Ещё не хватало семейные ссоры сеять. Сами разберутся.

– Ну? Чего? – спросила Лета, с любопытством глядя на Василису.

Надо было срочно увести разговор в другое русло.

– Я тут подумала, а что если… провести чайную церемонию, – ляпнула Василиса первое, что пришло в голову. Наверное, сказался рисунок с кексиком и сакурой, над которым она сейчас работала.

– Типа японскую? – свела брови Лета.

– Ну да. Хотя можно и российскую.

– Русское чаепитие – это сидеть за столом с пяти часов и до ночи. И дуть не только чай с пирогами, но и что покрепче. А в конце обязательно кто-то должен уснуть в тазе с салатом и подраться. – Лета широко улыбнулась.

– Ты путаешь чаепитие со свадьбой, – улыбнулась в ответ Василиса. – А я – про традиции и всё такое. Хотя там посуда специальная нужна…

Хорошо бы Лета согласилась, что идея так себе.

– О, я придумала, – щёлкнула пальцами Лета. – Раз уж тебя потянуло на Японию, можно устроить вечер оригами. Сложим по мастер-классам всяких журавликов из цветной бумаги и тут расставим. А ещё можно в них всякие пожелания писать.

– Да, это хорошая мысль, – похвалила Василиса. – Вечером пойдём в «Подсолнух», расскажем ребятам.

До конца рабочего дня Василиса вырисовывала цветочки сакуры и пыталась сделать тени прозрачными, а Лета искала в Сети мастер-классы по складыванию оригами. Наталья Львовна оказалась верна себе, и ещё засветло Василиса и Лета побежали в кафе.

Солнце уже скрылось за домами и деревьями, сделав небо глубоко-ультрамариновым. До кафе оставалось метров пять, и Василиса отчего-то замедлила шаг. Вдруг сильно захотелось развернуться и уйти прочь. Лета ушла на пару метров вперёд.

– Ты чего? – спросила Лета, оборачиваясь.

– Не знаю, – медленно проговорила Василиса. – Как будто что-то не так.

– По-моему, в этом посёлке всю жизнь что-то не так. Пошли.

Лета подхватила Василису под руку и впихнула в кафе. Разумеется, Зоя уже была в зале – восседала за столиком в центре, попивая кофе и опять же выставив острые коленки нога на ногу.

– Привет, – поздоровалась на ходу Лета и пошла к Коле, набивавшему рот выпечкой за столиком у окна. Зоя в ответ только бросила «угу».

Гаврил на бегу поцеловал Василису в щёку и скрылся за кухонной дверью. Лета уже вовсю рассказывала Коле об оригами, а сама Василиса, чтобы скоротать время, подошла к ящикам и горшкам с цветами на подоконниках. Оказалось, гиацинты высохли, склонив головки к земле, половина тюльпанов не раскрылась, листья пожелтели, а цветки нарциссов с махровыми лепестками кто-то оборвал.

– Ну что за люди, – возмутилась Василиса. Ей, правда, больше было обидно за мамины усилия с выгонкой, но порчу цветов она приняла и как личное оскорбление.

– А что? – спросила подошедшая Лета. Увидев испорченные растения, скривилась. – Фу, свиньи.

– Вы чего? – появился откуда-то Гаврил.

– Цветы-то надо было поливать, – проговорила Василиса, глядя на сухую землю, покрытую странной коричневой плесенью.

– Вот ты бы и поливала, – раздался из-за спины тоненький мерзкий голосок.

Обернувшись, Василиса встретилась с наглым взглядом Зои, с улыбочкой попивающей кофе и болтающей тощей ногой.

– Извини, забегался, – сказал Гаврил. Быстро поцеловав Василису в щёку он и правда сразу же убежал.

– Садись пока к нам.

Василиса почувствовала, как Лета толкнула её под лопатки. Наконец отведя взгляд от Зои, Василиса устроилась за столиком у окна.

– Как тебе идея с вечером оригами? – намеренно громко и весело спросила Лета у Коли.

– Ховофая мысфь, – с набитым ртом проговорил Коля, дожевал и с умным видом добавил: – Развивает моторику рук и память.

– И потом – это стильно, да и вообще интересно, – сказала Лета и повернулась к Василисе: – Кстати, а где там твоя картина?

– Ой, точно. – Василиса полезла в сумку и вытащила рисунок, который они вместе с Летой ещё в музее забрали в паспарту из плотного картона.

– Квафиво, – похвалил Коля, жуя очередную слойку.

– Он скоро ожирение заработает, – пробубнила где-то рядом Зоя. – И так уже как боров.

Лета дёрнулась в сторону Зои, но ей преградила путь Василиса. Лета прикрыла глаза, вдохнула и медленно выдохнула.

– Так. Куда бы нам это пристроить. – Лета вышла из-за стола, встала посреди зала и упёрла руки в бока, осматривая стены, уже сплошь увешанные картинами Гаврила по номерам, рисунками Василисы и пазлами со вкусностями, собранными и подаренными её отцом.

– Вон там есть место, – указал Коля на простенок между окнами.

– Там света мало. – Лета задумчиво постукивала по губе. – Дай-ка.

Лета взяла рисунок, приложила его к стене над столиком и спросила:

– Ну как? Нормально или повыше?

– Боже, какое уродство, – театрально фыркнула Зоя. – Вам не стыдно это людям показывать?

– Можешь лучше – сделай, – опередил Василису Коля. – Критиковать все могут, а ты возьми и покажи класс.

– Ага, щас. – Зоя, выгнувшись, как шпалера на ветру, обернулась и позвала: – А можно ещё кофе?

– Сейчас, – раздался из кухни голос Гаврила.

– Так, нужен гвоздик, – проговорила Лета. – И молоток.

– Кто тебе разрешил здесь командовать, а? – с вызовом спросила Зоя.

– Тебя не спросила, – бросила Лета по пути в кухню. Рисунок она положила на стол. И тут же рядом материализовалась Зоя.

– Дай-ка гляну. – Она успела схватить картинку быстрее Василисы и нагло хохоча, начала им размахивать над головой. – О, кстати, я знаю прекрасное место для твоей мазни!

Зоя подскочила к мусорному ведру и бросила в него рисунок. У Василисы перед глазами всё поплыло. Размалёванное лыбящееся лицо Зои, чьи-то приглушённые крики. Зоя отскочила и шире раскрыла пасть в хохоте, а Василису кто-то перехватил поперёк туловища.

– Будь выше этого, – цедил Колин голос у уха.

– Эй, вы чего?!

Отлично, Лета вышла откуда-то из подсобки и своим звонким голоском разогнала морок.

– Драки ещё не хватало, – театрально возмутился Коля. Ага, оправдывается за обнимашки с Василисой. Отлично, критическое мышление вернулось.

– Что происходит? – спросил Гаврил, поставив чашку кофе на столик, за которым уже, как ни в чём не бывало, сидела Зоя.

Коля хмыкнул и достал картинку из мусорного ведра.

– Зря, – цыкнула Зоя. – Там лучше всего бы смотрелось.

Гаврил подошёл ближе.

– Ты руки-то об это не пачкай, – уже мягче произнесла Зоя. – Оно же из мусорки.

Права ведь, зараза. Теперь, когда картинка побывала в помойке, на стену её вешать уже неприлично. Так, стоп. А это что?

Василиса забрала картинку из Колиных рук. К паспарту прилип маленький цветной листочек. Смятая записка в виде пончика, которую Василиса утром подложила в карман Гаврилу. Вот, значит, куда отправляются её подарки. В урну.

Отчаянно пытаясь задавить слёзы, Василиса схватила куртку и рванула прочь из «Подсолнуха». Глаза заволокло, под веками щипало, слёзы заливали лицо. Вытираясь тыльной стороной кисти и шмыгая, Василиса кое-как добралась до дома.