– Мы поможем выбраться, мы поможем, – неслись со всех сторон звонкие голоса, похожие на Летин.
– Это просто, – важно произнёс Колин голос. – Отдай кольцо, отдай.
– Какое ещё кольцо? – тупо пробормотала Василиса и вспомнила, что перстень Агафьи Русаковой так и болтался на её шее на верёвочке.
– Отдай, и мы поможем выплыть, – будто бы проговорил где-то рядом Давид Юрьевич.
– Мы тебе поможем, – проникновенно пообещал голос Натальи Львовны. – И ему поможем.
– Это нам подарок, – снова как будто хихикнула Лета. – На именины.
– Какие ещё именины? – У Василисы от этого хора голова пошла кругом.
– Посмотри, посмотри на нас, какие мы красивые, – пропел какой-то полузнакомый голос. Кажется, кто-то из друзей, оставшихся в Добромыслове. – Посмотри, посмотри же!
Василиса провела рукой по лицу. Всё плыло – зелень, солнце сверкает на волнах. Кувшинки такие красивые, прямо как мама мечтает.
– Посмотри, посмотри, – звучало в голове.
А почему бы и нет? Что она теперь потеряет?
Василиса снова перегнулась через борт лодки и непроизвольно ахнула – под водой легко плавали потрясающе красивые девушки, одетые в платья из цветов и листьев. Венки на волосах, колыхающихся в волнах. Улыбаются, машут руками. А пальцы усеяны кольцами. И на тонких шеях – ожерелья, и сплошь с большими драгоценными камнями. Солнце бликует на них так, что хочется сощуриться.
– Оставайся с нами, оставайся с нами, – звучало в голове. Девушки улыбались всё призывнее, приглашающее махали руками.
И тут пальцы пронзила боль. Василиса отдёрнула руку и встряхнулась. Оказалось, это Изюм её цапнул.
– Эй, ты чего! – обиделась Василиса, зажимая больные пальцы. В первый раз ведь такое, Изюм раньше никого никогда не кусал. Ну, кроме сегодняшнего дня.
Сегодняшний день. Заводь. Драка. Ивы. Чарусы. Голоса. Дурман. Господи, как её развезло. Василиса зажмурилась и помотала головой. Надо срочно выбираться отсюда. И в воду не смотреть.
Так, куда? Василиса завертелась, сидя в лодке. Теперь вокруг всё было очень похоже – вода, кочки, травы, ивы, камыши, кувшинки. Куда?! Откуда они приплыли?!
И тут в борт лодки что-то сильно ударило. Василиса взмахнула руками и почувствовала, что заваливается. Уцепилась за борт, когда лодка встала на бок и зачерпнула воды. И тут из болота протянулись бледные костлявые руки и схватили Изюма.
Пёс взвизгнул и полетел в воду. Но Василиса успела ухватить край поводка и навалиться на борт, за который держалась. Лодку качнуло назад, но поводок натянулся, и дно посудины просто плашмя шлёпнулось в воду. Штырь весла выскочил из паза. Бульк – и весло ушло в глубину.
Но не до него сейчас. Василиса двумя руками потянула за поводок. Показалась спина визжащего Изюма. Василиса кое-как ухватила его за край шлейки, но кто-то сильно тянул собаку вниз, грозя оторвать лапы.
Лодка раскачивалась, кругом хлестала вода. И тут краем глаза, сквозь брызги, Василиса рассмотрела что-то серое. Будто малюсенькая церквушка торчала из болота. Что, то самое место, исполняющее желания?
И недалеко. Только Изюма тянет вниз. Василиса попыталась ударить по рукам, ухватившимся за лапы собаки, но это оказалось всё равно, что по камню бить.
Оставить пса и спасаться самой? Да что за отвратительная мысль! Василиса так разозлилась на эту мерзкую идею, что рванула Изюма на себя со всей силы. Он закричал, но из хватки вылетел. Бросив собаку на дно лодки, Василиса руками погребла в сторону, где виднелась церквушка. Вторым веслом вдарила по корявым лапищам, то и дело показывающимся на поверхности. Весло закрутилось, вылетело из паза и тоже утонуло.
Но Василиса продолжала грести руками. Её постоянно больно хватало за пальцы и обжигающе хлестало по ладоням. Сжав зубы, Василиса продолжала грести. Мимо кочек, мимо вроде бы приветливых островков. Протоки, изгибы. Хваталась за камыши и подтягивала лодку, которую постоянно било снизу так, что она раскачивалась во все стороны.
Рассохшееся зданьице церковки приближалось. До неё оставалось несколько метров сплошной воды, когда снизу по корме ударило так сильно, что Василиса кувыркнулась назад. Кубарем, вместе с Изюмом, они плюхнулись в воду, и их накрыло темнотой лодки.
На Василису надавило сверху, и она достала ногами до дна. Оттолкнулась и вынырнула. И тут её сильно подбросило вверх, так что она спиной ударилась о лодку, вылетела из воды, перевернулась и плюхнулась обратно. И всё это, сжимая поводок в руках.
До кромки воды оказалось рукой подать. Василису схватило за волосы, но она с рёвом рвалась вперёд. Боль стала невыносимой, но потом ослабела. Василиса споткнулась и шмякнулась на траву. И воды под ней наконец не оказалось. Всё-таки берег.
Ползком Василиса преодолела пару метров до церковки, таща за собой Изюма на поводке. И что-то ещё на ноге. Оказалось, она лодыжкой запуталась в стеблях нимфеи и вырвала её с корнем. Ну и ладно.
Кое-как, таща Изюма, Василиса вползла в цервкушку. То есть, это не церковь, а как это… часовенка. Вот, вспомнила нужное слово. Не перекрестилась, уж простите, руки заняты. А, и с собаками в храмы нельзя. Но не бросать же пса снаружи. Если он вообще…
Василиса шлёпнулась на старый рассохшийся деревянный пол. Изюм уже даже не скулил – просто лежал на боку, часто дышал, высунув краешек розового язычка, и печально смотрел на хозяйку. Да что же это такое!
Почувствовав на щеках горячие потоки, Василиса стала быстро осматриваться. Нет здесь ничего – просто пустой деревянный ящик, только большой. И… А это что?
На коленях Василиса подползла к какой-то тёмной доске, вбитой в стену часовенки. Как странно, эту доску поперёк пересекала цепь, на которой болтались крестики и колечки.
Присмотревшись под углом, Василиса различила на доске лицо. Большие добрые глаза. Ещё одно лицо, поменьше. Руки с длинными пальцами и маленькую босую ножку с пяточкой. Так это же икона.
Так, стало быть, это здесь исполняются желания. Василиса резко вдохнула, но промолчала. Выдохнула. Загадать-то можно только одно. А что она может загадать? Вернуться домой? Или чтобы Изюм выжил?
Василиса обернулась. Пёс так и смотрел на неё одним глазом, дыша еле-еле. Он ведь её друг. Который никогда не предаст. И ему всё равно, хромая она, или нет. Он просто любит её, и всё. Даже люди не всегда так могут.
Снова щёки обожгло слезами. Василиса вытерла их тыльной стороной кисти. Шмыгнула и упёрлась лбом в нижний край доски с иконой.
– Слушайте, – прошептала Василиса сквозь слёзы, не зная, к кому конкретно обращается, – я не знаю… да ничего я не знаю и не умею. Бестолочь. Но если вы можете помочь мне вернуться домой, то, пожалуйста, помогите. Вам же это не трудно. И пусть это будет моё желание. Но я же тут не одна. Говорят, у животных нет души, а я вот не верю. Так что пусть Изюм загадает себе исцеление. А мне – чтобы добраться до дома с собакой. Пожалуйста. Вам же не сложно.
Василиса ещё раз всхлипнула. Села на пол, глядя на икону снизу вверх. Всё понятно. Те, кто добирались сюда живыми, просто загадывали вернуться обратно. Вот и всё исполнение желаний. Сколько же народу тут побывало. Василиса попыталась посчитать крестики и кольца на цепочке. Больше нескольких десятков.
Василиса сидела на полу и ждала. Ничего не происходило. Икона так и смотрела на неё добрыми печальными глазами.
Господи, как она устала. А Изюм? Василиса подползла к собаке, уже закрывшей глаза и дышавшей еле-еле. Ну, что ж. значит, такая судьба. Зато она рядом. Вот так, в этой жизни Изюма хоть кто-то да любил. И он её любил. Не так уж мало.
Обняв пса покрепче, Василиса прикрыла глаза. Уткнулась носом в мокрую жёсткую шерсть. Пусть хоть собака не мучается. Он ведь не заслужил такого. Изюм пошевелился и затих.
Глава 17. Спасибо-спасибо
Василиса проснулась от того, что Изюм вылизывал её лицо влажным шершавым языком. Открыла глаза, чтобы с утра пораньше посмотреть в тёмную морду, тычущуюся ей в щёки мокрым носом.
