Чуви свернул налево, и они оказались в широком, хорошо освещённом коридоре. В нём находилось больше десятка галатеев. Увидев врага, они выпустили в них множество кристаллических и металлических шипов, но это не остановило Чуви. Он небрежно бросил Сплину:

— Дружище, подсоби, но одного оставь на мою совесть!

Сплин, зная об этой опасности, остановился, не доходя до коридора, и поднял руки. Тени выросли и заполнили собою весь коридор. Раздался неприятный звук сдавленной плоти. Галатеи были поглощены прожорливой тьмой, издав лишь приглушённые хрипы. Сплин опустил руки, и тьма ушла, однако Дэвид знал, что тени всегда приходили в движение, стоило пуститься в путь их мрачному сутулившемуся хозяину.

Сплин сдержал слово и оставил в живых одного галатея. Решение было приятно быстро, так как Чуви не оставил чудовищу, лишенного всякого чувства самосохранения, иного выхода. Галатей ощетинился в мгновение выросшими шипами, напружинился всем своим телом и набросился на мусорщика. Чуви небрежно уклонился от лобовой атаки, нанёс чудовищу быстрый колющий удар, вырвал сферу с нервами и раздавил её. Галатей обмяк, а мусорщик схватил и перекинул его тело через плечо.

— Что-то они стали действовать слишком грубо и прямолинейно, — заметил Дэвид.

— Ну, так это потому что, что Исикава готовит нам ловушку, и он отлично понимает, что теперь галатеи для нас лишь временная задержка, — весело протянул Чуви, закуривая очередную сигарету. — Поэтому ушки на макушки и смотреть по сторонам!

Пройдя ещё с несколько метров, они повернули направо и подошли к огромной двухстворчатой двери. Чуви мрачно усмехнулся и коротким ударом правой руки, отправил дверь в полёт. Та, пролетев через пол зала, с грохотом упала и развалилась на куски. Чуви поправил труп на плече и уверено вошёл в Читальный зал. Сплин и Дэвид вошли следом. Шепард остановился в проёме и внимательно осмотрелся по сторонам.

Высокий четырёхуровневый прямоугольный зал, величественный и вычурный, был разгромлен. Ранее сдвинутые столы и техника были перевёрнуты верх ногами или полностью разрушены. Часть книжных шкафов также валялись на полу, а их содержимое вывалилось наружу, словно внутренности воина, погибшего из-за вспоротого живота. Пол был в подпалинах, местами расплавлен и главное — изрыт длинными извилистыми бороздами и усеян ритмично выстроенными выбоинами. Дэвид увидел, что свежие шрамы вели к тому, что их оставили. Ближе к концу зала, лежали два повреждённых контейнера, один из которых был на половину расплавлен. Ещё один находился в конце зала, на втором ярусе. Третий контейнер впечатался в тяжёлую дверь. Его крышка, покорёженная и измятая, лежала недалеко от мусорщиков.

А затем Дэвид увидел самого Исикаву. Он сидел в конце зала на парящей платформе в окружении голографических экранов, возле большого дугообразного стола, скрестив ноги под себя.

Хатиманец был невысок, но очень крепко сложен. Его тренированное и гибкое тело обтягивала чёрная броня с синим отливом. Казалась, будто она была скроена из тонкой и эластичной кожи: живой, дышащей и пульсирующей. Будто в доказательство этому, Дэвид увидел на броне подобие тёмно-жёлтых вен, образующих сложный витиеватый узор. Также на броне располагались, в одинаковом порядке, небольшие выемки — светло-жёлтые мембраны. Не менее заинтересовало Дэвида и лицо Исикавы. Его верхнюю половину и уши скрывали широкие выпуклые тёмно-синие очки, через середину которых проходила тонкая горизонтальная алая линия. Нижняя часть лица ничем не скрывалась: смуглая кожа и крепко сжатые обветренные губы. Уголки рта навсегда замерли в обратно изогнутых морщинках пессимизма. Макушка Исикавы, увенчанная коротко стрижеными, слегка вьющимися, огненно-рыжими волосами, также была ничем не прикрыта. Масамунэ всем своим видом выражал спокойствие и сосредоточенность. Будто он встречал не врагов, а нежданных, но совершено необременительных гостей.

Дэвид почувствовал со стороны Сплина почти незаметный поток холода, что змеёй медленно направился к Исикаве. Чуви, между тем, вышел вперёд, скинул с себя труп галатея и, широко расправив руки, со своим обычным звериным оскалом, обратился к Масамунэ, как к другу, с которым давным-давно не виделся:

— Исикава кун! Сколько лет, сколько зим, хитрый ты лис! Эй, малыш Шепард, ты даже представить не можешь, какой перед нами ловкий парень! Хочешь, поведаю, ась? Конечно, хочешь, жадный ты до тайн, камнелиц! В общем, когда моя возлюбленная нас всех обвела вокруг своего изящного пальчика, ей помог сбежать именно Исикава кун! О, я не принижаю заслуг моей чертовки! Но даже ей не удалось сбежать без последствий, если бы не заранее продуманный план! Ты не поверишь, что они вдвоём учудили! Исикава кун заковал весь наш центральный офис в огромный куб КР! Иронично, как ты думаешь, малыш Шепард? КР — это ведь по-иному карманная реальность, а наш Исикава именно в этом больше всего хорош! Само по себе это сложно: управлять обычной КР, а тут у нас фокус, где предстояло из множества хитрых и сложных кубиков собрать одну огромную искусственную реальность! Мы, после этого, больше года натыкались на КР, оставленные Исикавой куном. Браво! Такое не под силу даже самому Алену Блезу, чтоб ему не чихалось в катакомбах Тартара!

— Мне приятно слышать ваши комплементы, господин Чуви, но я не достоин этого, — спокойно ответил Исикава, наблюдая за ироничными аплодисментами мусорщика и одновременно следя за Дэвидом, и, что самое главное, за Сплином. Его руки лежали на коленях ладонями вниз, будто что-то скрывая. — Всего лишь труд и сноровка. Обидно, что мне не хватило времени провернуть что-то подобное сегодня.

— Ну, если ты так думаешь то поведай мне ещё кое-что, — пропел Чуви, резко сменив умилительный тон на более зловещий. — Кто был тем третьим, что помог вам в вашей опасной афере, а потом решил у нас подзадержаться, чтобы, время от времени, портить нам жизнь, ась?

— Разве вы не сказали, что мы сами обвели вас вокруг пальца?

— Ты меня, конечно, прости, но моя милая любовь была слишком занята тем, что охмуряла меня и тем, чтобы не попасться на глаза Хане, единственной, кто тогда мог её разоблачить. И это не считая исполнения основной работы! Поэтому я повторюсь! Кто третий, Исикава кун?

— К твоему разочарованию, нас было двое, — не поведя ни одним мускулом, с прежним спокойствием, ответил Масамунэ. — Наверное, для тебя это ещё унизительней звучит?

— Да что ты говоришь! — пропустив мимо ушей колкость, протянул Чуви, сверкнув глазами, — Допустим, допустим, но может тогда ты поделишься информацией на счёт твоих нанимателей и тем, как им удалось сюда попасть? А ещё о том коротышке в броне тяжёлой пехоты «Параллели»! И, что не менее любопытно: где они?

— Убежали, узнав, что у них ничего не выйдет. Никого из них я не знаю в лицо, а того, как ты выразился, коротышку, я повстречал лишь за пару дней до операции.

— Вот те на! — злорадно усмехнулся Чуви. — Столько шуму то было! Тогда, почему ты не смылся вместе с ними?

— Решил задержать вас, Чуви. Иначе им не удалось сбежать, ну а я ещё успею дать дёру.

— Как это благородно! Но кое-что ты не понимаешь. Если меня однажды обдурили, это не значит, что со мной это проворачивают по разу на дню, мой наивный Исикава кун. Если ты действительно здесь один, то докажи это. Убери все свои ловушки! По крайней мере те, что я ещё не уничтожил.

— Извините, но я не могу лишить себя последней возможности сбежать.

— Тогда у меня к тебе предложение, — протянул Чуви, деловито скрестив руки на груди. — Как на счёт того, чтобы присоединиться к нам?

— Присоединиться к вам? — с холодной злобой протянул Исикава. — Вы допустили подавление недавнего народного недовольства в Хатимане и арест тех, кто мог спасти мою родину от давнейшего самоумерщвления! Скажите мне, в ваших ли силах освободить Кена Рёму из казематов Тартара и вручить ему в руки власть над всем Хатиманом?

— Вот те раз, — мрачно протянул Чуви, разочаровано усмехнувшись, проглатывая окурок и опуская руки. — Я и забыл, что ты у нас из разбойников в революционеры перекинулся! Вот значит, чем они тебя заманили? Любопытненько… Сплин, что тебе удалось выяснить о наших скромниках, что прячутся за спиной благородного борца за правое дело, на втором ярусе,? Сплин?