Так и вышло. Эта книга увеличила годы нашего существования на земле в десятки раз. Это был и дар, и проклятье. Мы больше не могли иметь друзей, мы не могли оставаться надолго в одном городе, а потому и денег на существование честными путями скопить было довольно сложно.
Вот потому-то мы и решили, что город не сильно обеднеет, если поделится с нами своими богатствами. Речь шла, разумеется, о городской казне. Первый раз, когда нам удалось совершить кражу и сбежать с золотом, мы были опьянены победой. Муки совести настигли нас на новом месте, но когда мы узнали, сколько на самом деле золота крутится в городских жерновах, мы успокоились. Тогда-то мы и пришли к выводу, что когда город начинает намекать нам на то, что нам пора убираться, или он сметёт нас сам, то мы будем подчиняться этому требованью, но за определённую плату.
С тех пор мы уже не раз успешно опустошали городскую казну во многих городах. Ничего, один раз – с них не убудет!
-Раз они не идут к нам, - прервала моё задумчивое молчание Анимара. – Значит нужно менять наши планы.
-О, как! – только и проговорил я.
-Соберись, Зельборн! – она схватила меня за плечи и слегка потрясла. – Ты был во дворце уже несколько раз! Неужели ты ничего не узнал?
-Нет, – ответил я. – За ручку к денежкам меня никто не водил. Да и стражи там, что комаров в лесу.
-И уж конечно, - продолжила Анимара, – ты и знать не знаешь, в какой стороне хранится золото?
Из черепа вывалился зуб, что теперь делало его оскал несколько не притязательным.
-Конечно! – согласился я, быстро поставив череп на место.
Анимара сложила ладони на лице в обречённом жесте.
-Ну, вот что! – объявила она. – Пока ты там прохлаждался, да строил из себя руку правосудия, тайком поглощая жизненную энергию пусть и мерзавцев, а всё же людей, я…
-Ты запаслась этой энергией впрок, как и все колдуньи! – негодующе оборвал я.
Я с вызовом глянул ей в лицо, Анимара лишь горько покачала головой. Ещё бы, она прекрасно знает, что в этом споре ей не победить.
-Когда-нибудь, Зельборн, - размеренно произнесла она, глядя вдаль. – Когда-нибудь, тебе придётся повзрослеть. А если принять во внимание твои годы, тебе стоило бы поторопиться!
-Что есть, то есть! – отозвался я, разводя руками.
-Так вот, я тебе про то, что есть и говорю! – передразнила Анимара. – Слушай, да помалкивай. А то ведь чаша моей снисходительности почти пуста.
-Слушаю, – согласился я.
-Казначей не являлся к нам, - продолжила Анимара. – А значит ему ничего от нас не надо.
-Всем что-нибудь, да надо! – аккуратно добавил я.
Грань, за которой стоило бы попридержать язык, была где-то рядом.
-А ему не надо! – развела руками она. – А может он попросту боится обратиться ко мне.
Я кивнул. Вполне могло быть и так.
-У нас нет больше времени ждать, пора перейти в наступление! – Анимара стукнула кулачком по своей ладони.
-Ох, нет! – скривился я. – Ты же не хочешь сказать, что мне опять придётся это делать?
-У тебя есть идеи получше? – брови Анимары выгнулись, словно то были две симметричные арки.
Идей получше не нашлось.
-Что ж, - обречённо выдохнул я. – Тогда нам надо хотя бы знать время, когда мы сможем привести твой план в исполнение.
-Об этом я и говорю! – указательный палец Анимары показывал на меня. – Если бы ты меня дослушал, то узнал, что мне известно.
-Я внимаю твоим умным речам! – проговорил я.
Глаза Анимары сузились, на лице застыла маска суровой сдержанности.
-Пока ты рубил головы, - она словно бы вбивала гвозди своими словами. – Я кое-что узнала. Тормиазин появится на базаре завтра в полдень.
Тормиазин – это толстый неуклюжий казначей. Мы давно за ним наблюдали и пришли к выводу, что человек он довольно скверный. Впрочем, чего удивляться – золото творит с людьми и не такое.
Он любит ярко одеваться, что бы его, не дайте Боги, кто-нибудь не спутал с обычным людом.
Тормиазин уже не молод, седые жидкие волосы он обычно прячет под дорогой головной убор. С людьми он ведёт себя надменно, а при себе всегда имеет пару молодых и крепких стражников. На поясе его висит дорогой клинок, но судя по слухам, он никогда не пользовался им. Даже в тот день, когда банда головорезов напала на него. Возможно, Тормиазину не известна простая истина: мало просто носить оружие, нужно уметь им владеть!
-Завтра! – задумчиво проговорил я. – И что же?
-А то! – гордо отозвалась Анимара. – Помнишь ли ты трактир “Три колеса”?
-Это тот, что расположен у самого базара? – я понял, к чему клонит моя другая половина.
-Да, – кивнула она. – Завтра мы идём пить!
Я с сомнением посмотрел на Анимару.
Глава 6
“И кто ты есть, если твои лучшие друзья - мухи?!”
Один из любимых аргументов против Зельборна.
-Ты хоть осознаешь, - цедила сквозь зубы я, еле сдерживая нахлынувшие эмоции. – Что произойдёт, если я вдруг перестану сдерживать свой гнев?! Хватит уже дурака валять!
Я зачерпнула ложкой остывающий суп.
-С тобой разве можно не валять? – отозвался Зельборн, вяло размешивая сметану в тарелке.
-Со мной не нужно валять! – я метнула на него свой предгрозовой взгляд. – Хотя бы иногда!
Битый час приходилось объяснять все тонкости предстоящего мероприятия, а из слушающих мои речи – только мухи, и те, как оказалось, лишь притворялись живыми.
-Ты напрасно беспокоишься, – проговорил он, очаровательно улыбнувшись. – Никаких сложностей я не вижу.
Ну как тут устоять перед такой обворожительной улыбкой? Я и растаяла, чуть-чуть.
Завтрашний день многое мог прояснить для нас. Однако мои опасения насчёт нашего затянувшегося пребывания в Гонкоралле не были пустыми страхами. Люди охотно пользовались моими услугами, и менее охотно услугами Зельборна, и я видела и ощущала, насколько страх перед нами вытесняет всё то доброе, что таилось в их сердцах. А страх рано, или поздно рождает ненависть. И как только её наберётся достаточно, нас отправят на эшафот по любому вымышленному поводу. Таких историй нам знакомо не мало.
Нет уж, пусть Гонкоралл хоть трижды лучше остальных городов в своей сдержанности относительно магов, а рисковать больше мы не можем.
-Я никогда не беспокоюсь напрасно! – задумчиво озвучила я свои мысли.
Зельборн лишь презрительно фыркнул. У меня перенял, не иначе.
Вообще переходить в открытый конфликт с Зельборном – себе дороже. И вовсе не потому, что этот бледный гусь столь злопамятный.
Видят Боги, у меня есть, чем ответить на многие выходки как Зельборна, так и кого бы то ни было. Мой арсенал заклятий лишь пополняется с каждым прожитым годом. Я уже переступила тот предел, когда помощь учителя была так необходима. Теперь и наша книга для меня не более направления, куда следует держать свой путь.
Обилие проклятий в моём распоряжении – моя гордость. Зельборн прекрасно знает, на что я способна. От чесотки и забывчивости, до пугающих метаморфоз в сознании, или теле.
И всё же, порой его довольно простые манипуляции с жизненной энергией меня впечатляют не меньше. Впрочем, кому понравится нашествие мёртвых насекомых в кровать среди ночи?
А рой лесных шершней, что кружат вокруг и не дают и шага ступить?
Зельборн мастер подобных проделок, но пугает меня не это. Ни насекомые, что обращаются в пепел по мановению хорошо поставленных рук. Ни шершни, что, так или иначе, не осмелятся меня ужалить, ведь в противном случае мой внутренний демон вырвется наружу, и всех, кто оказался поблизости сметёт его яростный шторм смертоносных проклятий.
Пугает меня одиночество, с которым остаёшься, если вдруг наши разногласия выходят за рамки обыденного. Та пропасть, что заглядывает в меня и словно тянет ко мне свои тёмные руки. Уже не первую сотню лет мы вместе. И никого ближе, чем он, у мен нет, и никогда уже не будет.
Именно поэтому я встала из-за стола и изрекла: