В ответ я лишь фыркнула.

Зельборн внимательно огляделся, на лице его вдруг показалась тревога.

-Ого! – изрёк он. – Или тут чисто, как в королевской постели, или магия тут не работает.

-Не работает! – спокойно подтвердила я. – За столько лет пора бы уже знать такие тонкости.

-Не будем же мы тут до смерти сидеть?! – он подёргал прутья решётки.

Откуда-то сбоку издался смешок.

-Не будем, - убедительно заявила я. – Это лишь у тебя никогда нет плана действий.

-О! – заметил Зельборн, и подошёл ко мне. – Что будем делать?

-Сидим и ждём! – приказала я. – Нас скоро освободят. Скорее всего, некто уже бьётся в чертоги тюрьмы, что бы вызволить нас отсюда.

Зельборн подошёл и крепко обнял меня.

-Проклятье ты моё! – ласково прошептал он. – Предусмотрительное.

-А ты – моё, - согласилась я.

-То, что вы оба проклятье – спорить не буду! – раздался хриплый голос из дальнего угла.

-Попридержи лучше язык, Корлик, - сообщил другой голос издалека.

-Больно надо! – отозвался первый голос, но тут же затих.

Наступила тишина. Пахло плесенью, стены были влажные. Где-то капала вода. Зельборн полез за своим костяным клинком, но того на месте не оказалось – отняли.

Шёл третий час, как нас поместили в эту дыру, а за нами так никто и не шёл. Я села на лежак и стала вспоминать свои действия и слова.

Глупость какая! Я никогда не путаю последовательность заклинаний, я не могла ошибиться! Однако, если вдруг заклятье сработало не полностью, или, чего доброго, сработало как-то иначе… и потом, кажется кто-то влез между нами, но могло ли это помешать?

Вдруг раздался звук открывающегося замка. Дверь где-то сверху распахнулась, и по лестнице зашагало несколько пар ног.

-Да говорю вам, - тараторил голос басом. – Ошибочка вышла.

-Очень всё это странно, – отвечал солидный, чуть грубоватый голос. – Но раз уж вы настаиваете…

-Очень настаиваю! – перебил его первый голос. – Более того, если там не хватает, я могу ещё больше настоять.

Послышался сдержанный кашель.

-Я хотел сказать, - поправил сам себя бас. – Что я благодарен вам за вашу милость!

-Ну, наконец-то! – прошептала я.

К решётчатой двери подошли четверо. Один седой и спокойный, словно наевшийся до отвала пёс. Это был начальник тюрьмы. Его серая кожаная рубашка и чёрные штаны были поношенными, но имели опрятный внешний вид – было видно, что этот человек за собой следит.

Двое стражников, с оружием в руках, и наш спаситель, разумеется.

Зельборн вздрогнул и отошёл к стене.

-Он что, - прошептал некромант, глядя на высокую фигуру по ту сторону решётки, - пришёл добить нас?!

-Надеюсь, что нет, – отозвалась я.

Они остановились. Начальник пошарил в кармане и извлёк связку ключей. Пару минут ушло на то, чтобы найти нужный ключ. И вот, дверь распахнулась, и первым, кто воспользовался этим, стал повар.

С улыбкой на губах он впорхнул в тесное узилище, раскрывая руки в объятьях. Зельборн вжался в стену.

-Прошу меня простить, госпожа! – раздался его взволнованный голос. – Я виноват перед вами и пришёл искупить свою вину!

Зельборн ошарашено смотрел на здоровяка в белом засаленном фартуке.

-Прошу вас меня извинить! – продолжал он, - Я позаботился, чтобы вас освободили!

-Посмотрим, - свысока ответила я, направившись к выходу.

Зельборн направился следом.

-А ты, слизняк, – тон повара вдруг изменился с ласкового на грубый, – останешься тут гнить.

-Нет, не останется, - кинула я через плечо, поднимаясь по лестнице к выходу, под изумлённые взгляды собравшихся.

-Ладно, - процедил повар, - проходи. Я сегодня в отличном расположении духа!

-Что за спектакль! – раздался голос начальника. – Куда же вы, я хочу досмотреть!

Я вышла наружу и вдохнула полной грудью. Всё-таки иногда хорошо получать подобные уроки судьбы, чтобы не забывать, насколько ценно то, что у тебя и так есть.

Зельборн тоже вышел наружу, а за ним и наш спаситель.

-Госпожа! – обратился он ко мне. – Моё имя Винрант. Чем ещё я могу вам услужить?

-Пока что ничем, - ответила я. – Ступай, Винрант, твори свои явста на своей кухне!

-Конечно, госпожа! До встречи! – улыбнулся он и направился в сторону своего трактира.

Улыбка повара была словно снег зимой – иногда бывает, но случается такое скорее в виде исключения. Его лицо вообще не походило на лицо человека, который любит улыбаться. Тем не менее, я увидела это и поёжилась.

Зельборн, который всё это время держался в стороне, подошёл. Вертя в руках вернувшийся обратно костяной клинок, он произнёс:

-Твои штучки?

-А чьи ж ещё? – с достоинством спросила я. – Уж не думаешь ли ты, что этот дуб по собственному желанию сюда явится.

-Да уж! – подтвердил Зельборн.

-Ты сегодня не в пример бледный, - сообщила я своей другой половине, когда мы побрели в сторону нашего дома.

-Правда? – обрадовался он и пощупал свою щёку.

-Правда, – мрачно подтвердила я.

Я не стала озвучивать свои предположения по этому поводу, потому как некромант был сегодня большим молодцом. Да и я сегодня страха натерпелась, так что пусть порадуется.

“Хороший подзатыльник иногда заменяет целые часы объяснений, почему я права. И почему только я не могу использовать это средство на постоянной основе?”

Дойдя до двери нашего жилища, мы обнаружили, что порог был уставлен пятью закрытыми кувшинами. Зельборн поднял один, открыл плотно закупоренную крышку и понюхал содержимое.

-Как раз сегодня молока хотелось! – заявил он.

-Да, тебе не повредило бы, - заметила я. – А то твоё лицо с ним одного цвета.

Ясное дело, та самая девица принесла, у которой мать больна была, кто ж ещё. Вообще подобные дары не редкость. Деньгами я беру только с тех, кто может заплатить. А тем, у кого их нет, я оставляю их совесть в качестве судьи. И, как правило, судьи эти строги настолько, что нам можно было бы вообще ничего не покупать.

Забрав щедрые дары, мы вошли в дом.

Подумать только, из-за какой ерунды может возникнуть скандал. Сейчас, например, Зельборн вдруг решил, что ему тоже нужны эти кувшины, под пепел. И это именно тогда, когда я так удачно придумала их пристроить – под толчёные травы, и для основополагающих порошков. Пришлось отдать два из пяти.

-Что мы имеем? – риторически вопрошал воздух Зельборн, меря пол широкими шагами.

Доски слегка потрескивали, как и моё не вполне пришедшее в норму терпение.

-Не так уж и много, – нахмурилась я. – Ориентир у нас есть, но этого не достаточно. Каким-то образом нам нужно проникнуть во дворец, и, следуя ориентиру, найти сундук!

-Под “мы” ты, конечно, подразумеваешь меня? – спросил он.

-Конечно! – подтвердила я. – Ты давай, вспоминай, как устроен замок изнутри!

-Что толку! – отмахнулся Зельборн. – Там чёртова пропасть стражников на каждом шагу. И это не те босоногие бездельники с улиц. Там целый рой профессиональных убийц!

-Твои братья, стало быть! – фыркнула я, зажигая в печи огонь.

-Верно! – почему-то обрадовался он.

-Вспоминай, Зельборн! – повторила я. - Что ты видел, когда тебя вызывали во дворец. Помнится, это было раза четыре.

Он с минуту подумал, а затем ответил:

-Меня далеко не пускали. Что там было? Дай-ка подумать. Да ничего особого - обычный дворец. Высокие стены, картины и безвкусные цветы везде висят. Дорогая мебель, множество дверей и целая куча стражи.

“Ох, ты моя умничка!” – обрадовалась я насчёт цветов. Столько лет я твердила Зельборну, какие цветы действительно достойны восхищения, а какие – пустышки. Прививала культуру восприятия, так сказать. И вот, наконец, пожинаю плоды!

-Но ведь ты знаешь, в которую из них нужно войти! – уточнила я.

-Знать-то знаю! – ответил он. – Но она же закрыта.

-Само собой! – проговорила я, переливая молоко в большой чан над занимающимся огнём в печи. – Она и должна быть закрыта! Это ж дверь, ведущая к золоту!