Алисия залезла с ногами на оконное сиденье и играла с собаками.

— Леди Мариам и сэр Морган сидят радом на скамье, — доложила она, выглянув наружу. — Думаю, он учит её какой-то игре, потому как они бросают кости. — Девочка хихикнула. — Леди Мариам говорит, что он жульничает.

Потом Алисия повернулась лицом к комнате.

— Мне нравится тут, на Кипре, миледи, — сказала она. Как думаешь, мы долго здесь пробудем?

Не знаю, — отозвалась Джоанна. — Но я спрошу у брата, когда увижу его в следующий раз. Когда бы это ни случилось.

Королева сразу пожалела о своём лёгком сарказме, потому как это было несправедливо по отношению к Ричарду. Они действительно виделись всего однажды за три минувшие недели, но в том не было его вины. Разгромив императора при Колосси, король разослал с глашатаями указ, что местным жителям, желающим мира, нечего бояться, потому как он воюет только с Исааком. Киприоты валом повалили в лагерь, многие с историями о зверской жестокости и алчности императора. Для сравнительно небольшого острова Кипр был разделён на поразительно большое число епархий — четырнадцать общим числом — и часть прелатов тоже поспешила заверить Ричарда в своём расположении. Джоанна знала, что брату приходится заботиться и о военных делах. Он выслал разведчиков наблюдать за перемещениями Исаака, встретился с рыцарями-госпитальерами, представителями монашеского ордена, почти такого же знаменитого, как тамплиеры. Госпитальеры обосновались на Кипре ещё до узурпации Комнина. Однако было обидно знать так мало о происходящем, и Джоанна опасалась, что Беренгария чувствует себя покинутой, ведь невеста вполне резонно вправе ожидать большего внимания, нежели сестра.

— Мне кажется, он собирается поцеловать её, — сообщила Алисия, продолжавшая подсматривать за Мариам и Морганом. — Но она... Ах, король здесь!

От волнения девочка едва не вывалилась из окна, потому как после спасения их Ричардом стала почитать его за величайшего из государей христианского мира. Джоанна поспешила к окну, чтобы подхватить Алисию, а заодно выглянуть самой.

Девчонка права, Ричард только что приехал в обществе нескольких епископов и своих рыцарей. Но он разговаривает с Мариам, поэтому сразу сюда не придёт, — сообщила королева, давая Беренгарии понять, что есть пара минут, чтобы накинуть вуаль и втереть духи в запястья. — Мариам скорее всего спрашивает, есть ли вести про её сестру. Софии выпало несчастье выйти за кипрского императора, — пояснила она Алисии.

Юная француженка поёжилась и перекрестилась. Уверовав в способность Ричарда чуть ли не по воде ходить, она пришла к столь же незыблемому выводу, что Исаак является Антихристом во плоти.

Когда Ричард размашистым шагом вошёл в палату, Беатриса успела деликатно ретироваться, прихватив с собой упирающуюся Алисию, Джоанна вытаскивала из лифа последние булавки, а Беренгария неприметно кусала губы, чтобы придать им цвет. При виде собак король тряхнул головой.

— Всякий раз при виде эти странных псов мне кажется, будто я угодил в лисью нору.

— Мне следовало сказать, что чирнеко очень ценятся на Сицилии, — сказала Джоанна, коротко обняв брата и окинув его оценивающим взором. — Ладно, похоже, ты не претерпел серьёзных повреждений с момента последней нашей встречи. Означает ли это, что новых «стычек» с Исааком не было?

— Считай, ни одной, — ответил он, подойдя и чмокнув Беренгарию в щёку. — Собственно говоря, я заехал только по одной причине: поделиться с вами переданным через госпитальеров посланием от Исаака. Император просит мира и обещает выполнить все требования, которые я ему предъявлю. — В улыбке Ричарда читался скепсис. — В его честное слово мне верится не больше, чем в клятвы Филиппа. Но время покажет.

Обе женщины обрадовались, и Джоанна стала наливать вино, чтобы выпить за победу. Они знали, что в Святой земле им предстоит денно и нощно переживать за жизнь Ричарда, но тем больше причин радоваться этой короткой передышке на Кипре. Отпив глоток лучшего красного из погребов Исаака, Джоанна думала о том, что перемирие позволит им прогуляться по острову — притягательная перспектива для того, кто вынужден был четыре дня безвылазно просидеть в Лимасоле.

— Жёны венецианских и генуэзских купцов приходят заверить тебя в том, как обрадованы их мужья твоим появлением. Думаю, только одна вещь могла бы сделать их более счастливыми — если бы ты отправил Исаака прямиком к дьяволу. Они рассказали про одно местечко, которое называется Курион, это в паре миль к востоку от Колосси. Там располагался некогда древний город и сохранилось много развалин, включая большой амфитеатр и храм языческого бога Аполлона. Можешь свозить нас в Курион, Ричард? Я видела амфитеатр в Сицилии, а вот Беренгария — нет, да и ты всегда интересовался историей...

Джоанна не договорила, потому как брат покачал головой и сказал, что это едва ли возможно. Но королева не собиралась сдаваться так просто:

— Если у тебя нет времени, то не мог бы Стивен сопровождать нас? Или ты не считаешь, что мы в безопасности даже под охраной твоих рыцарей?

— Считаю, но предпочёл бы не испытывать судьбу.

Джоанна замолчала, осознав вдруг, какой будет их с Беренгарией жизнь в Утремере: уединённой, как у девушек в гареме Вильгельма, под охраной, словно они пленницы или заложницы. Матери за время пребывания в Святой земле довелось хотя бы поглядеть на великий город Антиохию. Однако королева тут же пристыдила себя за маловерие. Их заточение окажется ничтожной ценой за шанс прогуляться по благословенным улицам Иерусалима, пройти по стопам Господа Иисуса Христа.

Поставив на стол кубок, Ричард посмотрел на женщин.

— У меня есть для вас ещё кое-что. Думаю, нам с Беренгуэлой следует пожениться в это воскресенье.

Обе дамы уставились на него широко раскрытыми глазами.

— Ты серьёзно? — недоверчиво воскликнула Джоанна.

— Ещё бы. Великий пост кончился, поэтому свадьбу играть можно. И есть ещё несколько серьёзных доводов не откладывать это событие до Акры. Нужно ли нам, чтобы Филипп рыскал в тени, словно стервятник, готовый вонзить в меня когти? Да и армейский лагерь — не самое подходящее место для королевского бракосочетания. Я могу привести ещё пару доводов обвенчаться здесь и сейчас, — добавил он шутливо, забавляясь тем, как легко вызвать румянец на щеках Беренгуэлы. — Но самое главное, я не могу найти причин, мешающих нам пожениться на Кипре.

— Зато я могу. — Джоанна с недоумением смотрела на брата. — Остаётся два дня, Ричард! Как сумеем мы подготовиться к свадьбе за такое короткое время?

— А что тут сложного? Насколько понимаю, Беренгуэла не намеревалась выходить замуж нагишом, поэтому в её сундуках наверняка найдётся подходящее платье. Думаю, одновременно проведём и коронацию. — Ричард посмотрел на онемевшую суженую и улыбнулся: — Сдаётся мне, голубушка, ты станешь первой и последней королевой Англии, коронованной на Кипре.

— Но как насчёт угощения и развлечений? И...

— Я целиком полагаюсь на тебя, ирланда, и уверен, что всё будет в порядке. Но считаю, будет правильно предоставить решать невесте.

До этого разговор вёлся на французском, теперь Ричард перешёл на ленгва романа, более знакомый Беренгарии.

— Ну, что скажешь, Беренгуэла? Хочешь ли выйти за меня в это воскресенье?

Беренгария прекрасно понимала, какого ответа от неё ожидают. Двадцать один год её растили в убеждении, что знатной девушке полагается проявлять в присутствии мужчин покорность и скромность. Следует стоять, потупив взор, и говорить, когда спросят. А прежде всего должно быть целомудренной и отгонять прочь непристойные помыслы. Надлежащий ответ состоял бы в готовности подчиниться воле Ричарда как мужа и господина, сказать, что тут его желание закон, как и во всех иных делах. Однако Джоанна и королева Алиенора ведут себя совсем не робко или покорно, но он явно очень их любит. Наваррка поколебалась, словно стоя на перекрестье путей, а потом, отбросив прочь уроки всей предыдущей жизни, решила последовать за сердцем.