— Да, тут ты меня поймала. — Сарацинка кивнула. — Бедного Танкреда угораздило родиться с лицом, способным напугать горгулью.

Тут обе рассмеялись, и этот миг стал для Алисии поворотным. С этих пор она стала рассматривать леди Мариам как союзницу и, избавившись от последнего из привитых братом Арно предрассудков, приняла сицилийские обычаи Джоанны как свои собственные.

Осенью начался сезон дождей, и когда на рассвете одиннадцатого декабря корабль Танкреда из Лечче бросил якорь в гавани Палермо, уже много дней с неба беспрестанно сыпалась холодная морось. Не обращая внимания на непогоду, претендент поспешил на встречу с Маттео д’Аджелло, архиепископом Монреале и знатными сеньорами государства. Вопреки династическому характеру власти в Сицилийском королевстве, совет избрал Танкреда единогласно, потому как несогласных, вроде архиепископа Палермского и его брата, не удосужились пригласить. Тем вечером Танкред и его четырнадцатилетний сын Рожер в сопровождении вооружённого эскорта отправились в королевский дворец с миссией, которая была необходимой, но неприятной. Танкред не хотел возлагать её на себя, но и другим не доверил, потому как честь обязывала его лично доставить весть вдовствующей королеве — она это заслужила.

Танкред заметил, что по мере приближения к Джоарии шаги Рожера замедляются, и ощутил раздражение и умиление одновременно, поскольку вполне понимал состояние мальчика. Парень был по уши влюблён в Джоанну, краснел, робел и запинался в её присутствии. Отец положил сыну руку на плечо. Когда Рожер поднял взгляд, Танкред испытал приступ отцовской гордости, потому как Господь наделил его наследника всем, в чём отказал ему: юноша был высок и строен.

— Быть может, ты предпочтёшь подождать, пока я буду говорить с королевой? — спросил он, чувствуя справедливым предоставить Рожеру такой выбор. Маттео д’Аджелло тоже уклонился от этой чести, воспользовавшись своей подагрой как предлогом не встречаться с Джоанной, к которой всегда питал симпатию.

Рожер помолчал немного, потом решительно тряхнул головой:

— Нет, папа, я иду с тобой.

Танкред улыбнулся, и они продолжили путь.

Джоанна ожидала их в приёмной зале дворца в обществе сенешаля, своего духовника, нескольких придворных рыцарей, а также Беатрисы и Мариам. Она уже слышала о событиях дня, и хотя претензия Танкреда на принадлежащую Констанции корону её не радовала, королева не была в силах что-либо изменить. Танкреда она знала не слишком хорошо, но то, что знала, говорило в его пользу. Он верно служил Вильгельму и отличился во время неудачного похода против греков. Ей оставалось только уповать, что Танкред справится с задачей и сумеет восстановить мир в островном королевстве.

Отказавшись от любезного предложения подкрепиться вином и фруктами, Танкред, не теряя времени, перешёл к сути.

— Госпожа, я прибыл сообщить тебе, что избран лордами сей державы, дабы править в качестве короля. Выборы состоялись сегодня после полудня, коронация намечена на Богоявление, тогда же я провозглашу своего сына герцогом Апулийским.

Хотя Рожер нравился Джоанне, ей было больно думать о нём как о носителе титула, так недолго принадлежавшем её новорождённому сыну.

— Поздравляю, Рожер! — с печальной улыбкой сказала королева, потом повернулась к его отцу. Холодная официальность, с которой держался Танкред, резко контрастировала с прежними их встречами, когда он дружелюбно болтал с «кузеном Вильгельмом» и его «прекрасной супругой». Ей подумалось, что ему, вполне вероятно, столь же неуютно, сколь и ей самой. Приняв тот же тон, Джоанна обратилась к нему «милорд» и заверила, что желает ему всего наилучшего. Сказать больше было бы лицемерием, и оба понимали это.

— Ты говоришь, что коронация намечена на январь? К этому времени я вполне успею освободить дворец, — заверила она Танкреда. — До весны я сниму, пожалуй, дом в Палермо, потому как не хотелось бы пускаться в долгий путь до Монте-Сент-Анджело в зимние месяцы. — Её улыбка была уже не такой тёплой, как адресованная Рожеру, поскольку тому, кто привык повелевать, не так-то легко выступать просителем. — Полагаю, это не встретит возражений, милорд?

Этот вопрос Джоанна задала скорее из вежливости, поэтому ответ её поразил.

— Мне жаль, мадам, — сказал Танкред. — Но это невозможно.

Неужели ему так не терпится услать её из Палермо?

— Как прикажешь, — холодно отрезала она. — Я уеду, как только соберу вещи.

— Боюсь, госпожа, ты неверно поняла меня. Хотя Монте-Сент-Анджело славится своим богатством, главное достоинство этой провинции — её стратегическое расположение. Она господствует над дорогами, спускающимися с альпийских перевалов — теми самыми путями, по которым Генрих Гогенштауфен поведёт свою армию в Италию. Принципиально важно, чтобы Монте-Сент-Анджело находилось под контролем короля. Мне жаль, но я не имею возможности передать его тебе.

Такого Джоанна не ожидала.

— Полагаю, нет необходимости напоминать тебе, что моя вдовья доля гарантирована как брачным контрактом, так и действующим в королевстве законом о наследовании. Так что предлагаешь ты мне в обмен на Монте-Сент-Анджело, милорд?

— Я не отрицаю справедливость твоих слов, госпожа. Но мне угрожает мятеж. Множество сарацин сбежало в горы во время беспорядков в Палермо. Они начинают укреплять свои поселения, а тем временем иные сеньоры из внутренних областей острова поддерживают незаконные притязания на престол графа Андрии. Ещё большая угроза исходит от немцев — нам обоим известно, что Генрих намеревается с оружием отстаивать права своей жены, при этом в его распоряжении все средства империи его отца.

— Так к чему ты клонишь, милорд? — Во рту у королевы пересохло.

— Я хочу сказать, что не могу компенсировать тебе потерю вдовьей доли, — напрямик заявил Танкред.

Придворные рыцари зароптали — гнев их подстёгивался осознанием собственной беспомощности. Рожер не смотрел больше на Джоанну, да и сам Танкред желал оказаться где угодно, только не здесь. Он знал, что разговор будет не из приятных, и уповал, чтобы не дошло до слёз, потому как никогда не умел обращаться с плачущими женщинами. Но теперь убедился, что опасаться этого не стоит, потому как королева вскинула подбородок и с вызовом посмотрела на него:

— Так ты собираешься отослать меня прочь без гроша? Или даже на этом твои сюрпризы ещё не кончились, милорд?

Танкред даже не пытался подсластить пилюлю, настолько она была горька.

— Буду с тобой откровенен, госпожа. Народ очень любил тебя и твоего господина супруга, и уверен, многие посочувствуют твоему... положению. О твоей симпатии к госпоже Констанции тоже хорошо известно. Стоит тебе, вольно или невольно, попасть в руки к Генриху, он не замедлит использовать тебя во благо претензий своей жены. Посему я полагаю, что тебе лучше будет оставаться в Палермо.

Тут недовольство рыцарей Джоанны выразилось в громких протестах, а женщины заохали. Сама королева тоже была ошеломлена. Но она не позволит этому человеку наслаждаться её беспомощностью. Представляя, как повела бы себя в такой ситуации её мать, Джоанна решила брать пример с неё.

— Выходит, я под арестом? Меня поместят в дворцовую темницу или у тебя другое место на уме?

До того Танкред страшился женской истерии. Теперь же его взбесила эта ледяная холодность.

— Нет, конечно! — отрезал он. — Ты будешь жить в удобных апартаментах, а обращаться с тобой станут почтительно и с уважением, даю слово. И как только я утвержусь на троне, мы, думаю, пересмотрим твоё положение. Но пока тебе придётся считать себя гостьей короны.

— Предпочитаю считать себя заложницей, милорд, — бросила в ответ Джоанна. — Совершенно очевидно, что спорить с тобой бессмысленно. Но одно я скажу, и надеюсь, ты прислушаешься к моим словам. Теперь, когда мой господин супруг и отец, английский король, мертвы, ты считаешь меня совершенно беззащитной. Это серьёзная ошибка, и ты можешь дорого заплатить за неё.