— Разве, сэр? — Брови капитана удивленно приподнялись. — А куда же тогда?

— В Китай. Мы идем в Китай, мистер Фаррелл, — сказал ему Берли. — Значит, надо как следует подготовиться к длительному плаванию. А потом — в Южно-Китайское море.

— Да что там говорить? — воскликнул Кит. — И так понятно, что случилось: Хейвен украла дневник и смоталась.

— А Джайлз? — вслух подумала Мина. — Как насчет него?

— С собой взяла, — безапелляционно заявил Кит. — Мы же не знаем, что она ему наврала. Для нее главное — прихватить помощника и сохранить это в тайне.

— Да откуда ей знать, где искать?

— Ясно же, она обыскивала комнату. — Он ткнул пальцем в открытый сундук, стоявший в изножье его кровати. Немногочисленные предметы его одежды были выброшены и измяты, как будто сундук перерыли, а потом небрежно запихали все обратно. — Чего тут сложного? Вещей-то здесь — кот наплакал.

Они стояли в дверях комнаты, которую Кит с Джанни делили в «Гранд Империал». Кит вернулся с прогулки по рыночной площади и обнаружил выпотрошенным сундук, в котором хранились его немногочисленные вещи. Он взглянул на Джанни, стоящего в дверях, а затем на Вильгельмину рядом с ним, удивляясь, что они не верят тому, что видят своими глазами.

— Дневник был, а теперь его нет. Хейвен была, а теперь ее нет. Совпадение, скажете? Я так не думаю.

— Может, ты и прав, — признала Мина. — Я просто не хочу делать поспешных выводов. Надо подождать и посмотреть.

— Да как угодно! Главное, что дневника нет. И что делать будем?

— А что тут сделаешь?

— Вы говорите о дневнике, — прервал их Джанни. — Это же та зеленая книга, которую вы нам показывали, да? Вы считаете, что там есть ключ к карте. Но мне хотелось бы знать, откуда у вас эта книга?

— Это личный дневник сэра Генри Фейта, — вздохнул Кит. — Он записывал свои мысли, предположения и открытия, касающиеся лей-линий и лей-путешествий. Мы с Хейвен нашли дневник у него в кабинете после того, как они с Козимо пропали. Я пытался его читать, но, честно говоря, мало что понял. Но теперь думаю, что там должно быть что-то насчет карты. Я надеялся, что если у нас будет дневник и карта, мы сможем… — Кит замолчал. Ему в голову пришла неожиданная мысль. Он повернулся к Вильгельмине. — Эй, но карта, надеюсь, у нас?

— Не волнуйся.

— Надо убедиться, — настаивал Кит. — Хейвен — коварная двуличная интриганка, и если она вцепилась когтями в эту карту…

— Кит, уверяю тебя, тут не о чем волноваться. Расслабься.

— Иди проверь.

— Карта под замком.

— Нет. Хочу посмотреть на нее! Прямо сейчас.

— О, черт! — поморщилась Мина, — ладно, лишь бы ты заткнулся.

— Пойдем вместе. Где она у тебя?

— Так я тебе и сказала! Это тогда уже не секрет, — возразила она. — Подождите, я сейчас вернусь.

Вильгельмина вышла, а Кит вернулся к осмотру того, что он считал местом преступления.

— Я уверен, что это Хейвен взяла зеленую книгу, — упорствовал Кит. — Во-первых, она возмущалась, что она у меня.

— Но зачем ей красть дневник? — спросил Джанни. — Почему бы просто не попросить вас?

— Ее светлость сама себе закон, — ответил Кит с горечью. — Она поступает так, как считает нужным, а на всех остальных ей плевать!

— Да, в мире много таких людей, — Джанни сочувственно кивнул.

Вернулась Мина. И карта, и копия были на месте.

— Все в порядке, — успокоила она Кита. — Мне пора открывать кофейню, вы уж тут найдите, чем занять себя. А потом сядем и все спокойно обсудим. Тогда и решим, что с этим делать.

— Хочешь от нас избавиться? — воинственно спросил Кит.

— Типа того. — Мина уже выходила.

— Ага. Чуть что, и я уже не нужен, — пробормотал Кит. — Ладно, Джанни. Пойдем выпьем кофе и подумаем о нашей экспедиции в каменный век и о том, что делать с этим деревом, когда мы туда попадем.

— Да я бы с удовольствием, — монах развел руками. — Только мне надо проведать гончара, пока рынок не закрылся.

Кит и так разозленный дальше некуда, закатил глаза.

— Да что, мне больше всех нужно? Похоже, я единственный, кто хочет вернуться к поискам?

— Весьма сожалею, — вздохнул Джанни. — Но сегодня единственный день, когда гончар бывает на рынке. Мы договорились о встрече.

Кит махнул рукой.

— Тогда увидимся позже.

Монах вышел, а Кит принялся заталкивать вещи обратно в сундук. Затем он спустился вниз, в главный обеденный зал кофейни. На скамейках у задней стены сидели несколько бородатых деловых людей в черных плащах; они тихо обсуждали какие-то свои проблемы, попивая кофе из личных кружек, выделенных специально для них Вильгельминой. Три статные дамы с искусно завитыми волосами и в атласных платьях зеленого и синего цвета сидели за столиком под окном, — там было много света, а значит, прохожие могли их подробно рассмотреть.

Дневного наплыва посетителей не предполагалось, а многочисленная вечерняя публика еще не пожаловала, поэтому в кофейне было относительно тихо, если не считать грохота кастрюль и подносов с кухни; там трудились Этцель с помощниками, восполняя запасы выпечки. Кит не хотел кофе. Вместо этого он решил проведать Касс и посмотреть, как продвигаются ее исследования.

Покинув «Гранд Империал», он направился через рыночную площадь. Здесь мельтешили торговцы и покупатели. Вильгельмина устроила Касс в арендованной комнате над Аптекой. Кит вошел и поздоровался с Анной, солидной вдовой, заправлявшей аптекой после смерти мужа.

— Добрый день! — поздоровался он и указал пальцем на потолок. Аптекарша кивнула, и он отправился наверх.

Касс устроила импровизированную лабораторию на большом столе, переставленном поближе к окну. Она работала, что-то напевая себе под нос. Кит остановился в дверном проеме, с удовольствием наблюдая за ловкими движениями рук Касс и вслушиваясь в немудрящую мелодию.

— Привет! — окликнул он с порога. — Как дела?

— О, привет, Кит, — ответила она, быстро оглянувшись через плечо, и вернулась к работе. — Заходите, сами посмотрите.

Чтобы определить загадочный материал, оживлявший теневые лампы, Кассандре пришлось разобрать устройство Кита.

— Можно многое сказать по остаткам, даже если что-то сгорело, — объяснила она. — Пепел — это своеобразная химическая подпись.

Кит значительно покивал.

— Ну и что же здесь написано? — спросил он, заглядывая через плечо Касс в латунную раковину-раскладушку.

— Пока ничего утешительного. Оборудование слабовато.

Касс расстелила на столе белый носовой платок, на нем хорошо был виден неожиданно простой механизм вышедшей из строя лей-лампы. Внутренности устройства, казалось, почти полностью состояли из одной большой камеры, содержащей активирующее вещество, от камеры отходили каналы меньшего размера к отверстиям в корпусе; там возникал свет, когда лампа попадала в область действия активной лей-линии. Были еще два или три отсека, гораздо меньших размеров (они сильно оплавились), а также остатки механизма, содержащего пружину, какие-то перегородки и каналы и что-то вроде крошечной диафрагмы.

— Вы не могли бы еще раз описать обстоятельства, при которых прибор сгорел, — попросила Касс. С помощью большой изогнутой иглы с расплющенным концом она осторожно выгребла из главного отсека каплю застывшего материала и соскребла обугленные черные остатки в аккуратную небольшую кучку.

— Ну, это случилось там, в каменном веке, — начал Кит. — Я хотел показать Мине и брату Лазарю Костяной Дом, но вместо этого…

— Костяной Дом, — пробормотала Касс, пытаясь представить, на что это может быть похоже. — Итак, палеолит. Расскажите подробнее.

— Ну, значит, середина зимы. Молодежь из племени Речного Города позвали меня с ними в лес; там они строили этот чудной дом, — что-то вроде иглу, но полностью из костей бизонов, носорогов, мамонтов, лосей и все такое. Кости лежали навалом под скалой…