— Зона поражения, — пробормотала Касс. — Некоторые племена загоняли животных на обрыв. Довольно эффективный способ охоты.

Кит кивнул.

— Мы вытаскивали из кучи разные кости, рога, черепа и тому подобное и тащили на поляну в лесу. Тогда я этого не знал, но они строили дом прямо на портале. Старик, я рассказывал, ну, вождь племени, его звали Эн-Ул, дождался, когда закончат строительство, залез в дом и впал в какой-то транс, или в глубокую медитацию, или я не знаю, во что. «Время предвидений», он сказал.

— Да, транс… — Касс вспомнила благоговение, с которым Кит говорил об этом моменте. — Я хочу посмотреть на это место. Вы обещали, помните?

— Конечно, но тут есть одна маленькая деталь, — смущенно сказал Кит. — Когда я привел туда Мину и Джанни, никакого Костяного Дома и в помине не было. На его месте вырос огромный тис, ему тысяча лет, а может и больше. Проблема именно в нем.

— Тис, да? — Касс продолжила ковырять иглой черный пепел.

— Да, огромный такой тис, — сказал Кит. — Интересно, почему бы это?

— Знаете, тисовые деревья в древности ассоциировались с бессмертием и вечностью, об этом говорят все исследователи. — Она взглянула на Кита. — Вы не знали? Многие древние культуры считают тис священным деревом — возможно, потому, что он фантастически долговечен. Люди вообще считали, что тисовые деревья живут вечно, поэтому называли их символами вечной жизни. Вот почему их так часто сажают на кладбищах. — Она слегка пожала плечами. — По-моему, интересное совпадение, вот и все.

— Кассандра, моя дорогая, — сказал Кит, пытаясь подражать старомодному, возвышенному тону своего прадеда, — мы все уже усвоили, что никаких совпадений не бывает.

Касс посмотрела на него с недоумением.

— Так всегда говорили Козимо и сэр Генри, — объяснил он. — Ладно. Вернемся к дереву. Итак, мы стоим в лесу, смотрим на него и думаем, что делать, и тут внезапно наши лампы выходят из строя. Мы просто хотели проверить, есть ли тут силовой портал, и вдруг они с ума посходили, ну, теневые лампы, я имею в виду. Эти глупые штуки стали быстро нагреваться.

— Только нагреваться? — спросила Касс, глядя на детали перед собой. — А еще что-нибудь было?

Кит задумался.

— Огоньки… они мигали, нет, не мигали, скорее пульсировали. И такие яркие, как никогда раньше. Корпуса стали горячими, держать невозможно. Мина свою выронила, а потом и я. Эти штуковины издали такой забавный хлопок, а потом из них дым пошел, белый, фззз! И все.

— Хм. — Касс отложила иглу и взяла пинцет, извлекая кусок обугленного материала и отправляя в стеклянную миску, которую одолжила в кофейне. — И что дальше?

— Да все на этом. Мы вернулись сюда, а потом появились вы, Хейвен и Джайлз. Остальное вы знаете.

Взяв еще два образца, Касс добавила к одному воды, к другому немного уксуса, а потом капнула в миску чего-то бледно-желтого, пахнущего тухлыми яйцами.

— Грубый эксперимент, — проворчала она, — но мы могли бы посмотреть на реакцию. — Если там есть чему реагировать. — Она помешала образцы кончиком стеклянной ручки и сосредоточенно нахмурилась.

— Ну и что? — нетерпеливо спросил Кит.

— Пока ничего. — Она выдвинула фитиль настольной лампы и поднесла одну из чашек к огню. — Иногда небольшое нагревание может ускорить реакцию. — Опять помешала содержимое чашки, наклонила ее над пламенем, подождала и перешла к следующей. Ни один из образцов не показал каких-либо заметных изменений. — Возможно, наши старания напрасны. Но мы хотя бы попробовали. Будь у меня настоящее оборудование и побольше химикатов, может, что и получилось бы. — Она вернулась к своим экспериментам. — Я попробую кое-что еще и посмотрю, вдруг что получится. Если нет, использую образцы, которые дал Густав. Но, честно говоря, я не большой специалист в химии.

— Да ладно. Продолжайте, — сказал Кит. — Пойду, поищу Джанни.

— Как найдете, тащите его сюда.

Кит помчался на поиски итальянца, и после долгих блужданий по рынку в конце концов нашел его на дальнем конце площади, где обычно располагались ремесленники. Монах стоял возле гончарного прилавка. Джанни втолковывал гончару, чего он от него хочет. Они оживленно спорили, но Кит не мог уследить за дискуссией. Он понял только, что стороны пришли к какому-то положительному решению, да и то только потому, что гончар и монах пожали друг другу руки.

— На следующей неделе, если Бог даст, я надеюсь приступить к работе в саду, — объявил монах.

— А что вы тут ему изображали? — спросил Кит, тыча в рисунок.

Джанни вздохнул.

— Вы не поверите, но у них тут этого нет.

— Это цветочные горшки? — спросил Кит, просматривая эскизы. — Вы об этом хотели переговорить с гончаром?

— Да, простые терракотовые горшки. Он мне пытался втолковать, что миски лучше. Но мне нужны именно горшки, чтобы выращивать зелень и овощи.

— Вам виднее. — Кит вернул рисунок и сказал: — Мы с Касс хотели спросить, не могли бы вы помочь с ее экспериментами? Она уперлась, сомневается, что может двигаться дальше.

Джанни выдал гончару небольшую предоплату и отправился вместе с Китом в верхнюю комнату над аптекой.

— Никакой реакции ни на один из моих реагентов, — объяснила Касс. — Я проверила то, что осталось от приборов, и то, что дал Густав. Никакой реакции.

— Ничего удивительного. Тут нужны более сложные инструменты и набор химикатов. Только здесь их взять негде. И в ближайшие двести лет они вряд ли появятся. — Джанни пододвинул стул и сел рядом с ней. — Так что придется посмотреть, что можно сделать здесь и сейчас. Только сначала я хотел бы понять, как работают эти маленькие лампочки, какова их функция?

Оба повернулись к Киту.

— Вы ведь видели их в работе?

— Да что я там видел? Мигают, и все. К тому же мигают неправильно, ну перед тем, как сгореть.

— Когда в приборе возникла неисправность, — сама себе сказала Касс.

— Там все просто, — говорил Кит. — Когда лампа оказывается рядом с лей-линией, с активной лей-линией, вот эти маленькие дырочки светятся. Синий свет такой…

— Дело не в этом, — досадливо поморщился монах-физик. — Пожалуйста, опишите, что происходит — с самого начала. Расскажите все, что сможете вспомнить, — даже самые незначительные на ваш взгляд детали могут оказаться важными.

Кит задумчиво кивнул, а затем приступил к обстоятельному рассказу о том, как работает лей-лампа, как ей пользуются, в общем, обо всем, что мог вспомнить, вплоть до цвета огней и запаха, возникающего, когда лампа гаснет. В заключение он сказал:

— Мина, наверное, может больше рассказать. Она эксперт. Кроме того, ее лампа поновее и помощнее, там больше наворотов.

Джанни поблагодарил его, а затем повернулся к коллеге в соседнем кресле.

— Есть идеи, Кассандра?

— Видимо, какие-то редкоземельные элементы, — сказала она. — Я с самого начала о них думала. Может быть, тербий… или гадолиний.

— Да, возможно. — Джанни погладил себя по подбородку. — Гадолиний или один из его изотопов. — Он задумчиво постучал себя по зубам. И тут глаза его загорелись. — О! Я знаю! Это европий!

— Почему европий? — озадаченно спросила Касс. — Я о таком даже не слышала. Впрочем, не удивительно. Это слишком далеко от моей области.

— Обязательно стоит присмотреться к европию, — заявил Джанни. — Но проверить также гадолиний и тербий, а еще неодим.

— Что это за штуки? — с подозрением спросил Кит. — Вы их не выдумали?

— Это редкоземельные элементы, — пояснила Касс. — Вполне реальные, только очень редкие.

— Понятно… — протянул Кит.

— Они родственны семейству лантаноидов — тяжелых элементов, образующихся в результате нуклеосинтеза сверхновых. — Заметив, что глаза Кита начинают тускнеть, она поспешно добавила: — Они образуются в результате термоядерных взрывов звезд.

— Взрывающиеся звезды, — пробормотал Кит. — Ну да, само собой…

— Их можно использовать в самых разных целях, — продолжала Касс. — Палеонтологи пользуются ими для датировки окаменелостей. Они применяются во всех высокотехнологичных устройствах, в лазерах, рентгеновских аппаратах, МРТ-системах, в ядерных батареях…